Тогда это казалось хорошей идеей
Шрифт:
Пит подошёл ближе.
— Это дом моего отца.
— Твоих родителей? — спросила я с улыбкой.
Он покачал головой почти устало.
— Да. Но мы не близки.
— Ох.
— Питер? — от входной двери раздался голос, надёжно скрытый второй дверью.
— Хочешь, я вернусь в машину? — прошептала я.
— Поздно, — ответил он. — Пошли.
Я последовала за ним. Со щелчком дверь открылась. Пожилой мужчина стоял и ждал. Выражение его лица было далеко не приветливым. Несмотря на выходные, он был одет в блестящие ботинки, серые брюки и деловую
— Хотел оставить их для Кристины и детей, — сказал Пит, стоя у порога.
— Заходите, — ответил мужчина. — Кто это?
— Адель. Дочь моего босса. Сегодня я присматриваю за ней.
Прозвучало так, словно мне восемь лет, но я предпочла промолчать. Мужчина что-то проворчал.
— Адель, это мой отец, Карл.
— Здравствуйте, мистер Галлахер. — Я попыталась улыбнуться. Это не сработало.
Карл нахмурился.
— Вижу.
Что он увидел, я так и не поняла. Но спрашивать не хотела. Сначала меня охватило волнение от встречи с семьёй Пита и внезапное желание произвести хорошее впечатление. Но Пит был прав: чем раньше мы выберемся из этого места, тем лучше. На улице было жарко, но этот человек казался холодным как камень.
Внутри дом выглядел также как и снаружи. Белый ковёр и кожаный диван цвета слоновой кости. Всё казалось нетронутым и дорогим, но совершенно непривлекательным. Словно никто никогда не сидел на диване и не смотрел телевизор. Как будто здесь никто не жил. На тиковом буфете стояла пара семейных фотографий — единственное яркое пятно в доме. На фото были счастливые молодожёны. Смеющаяся молодая семья из четырёх человек на пляже. И более старая фотография элегантной женщины с тёмными волосами, которая напомнила мне Пита.
— Я не ставил ёлку, — сказал он, и тон его голоса подсказал, что ему всё равно на эту праздничную чепуху. — Просто оставь всё в углу.
— Хорошо.
— Их больше, чем я думал, — сказал Карл. — Мне придётся взять ещё один чемодан.
— Именно поэтому, я предложил отправить их по почте, — сказал Пит.
Карл выглядел недовольным.
— Хорошо. — Пит улыбнулся фальшивой улыбкой. — На работе всё хорошо. Я покупаю участок земли недалеко от Пальмвудса. На самом деле, на следующей неделе.
Его отец молчал.
— Я не тороплюсь, планирую построить дом самостоятельно.
В ответ лишь кивок.
— Ну, приятно было увидеться с тобой, папа, — сказал Пит, беря меня за локоть и таща к двери. — Надеюсь, у тебя будет хорошая поездка. Скажи Кристине, что я позвоню.
— Не забудь, что в Перте разница во времени два часа.
— Не забуду, — ответил Пит. Затем подталкивая меня вперёд, он настаивал: — Пойдём.
Я молчала, пока мы не вернулись в машину и не проехали половину улицы. Подальше от ужасного человека, которого он должен был называть отцом. Да, мне было любопытно. Но поскольку Пит не хотел, чтобы я заходила в дом его семьи, я была уверена, он не захочет об этом говорить. Поэтому вместо этого я сказала:
— Извини.
— За то, что ты не осталась в машине? —
— Нет. Мне жаль, что тебе приходится мириться с тем, какой он есть.
Пит вздохнул, протянул руку и похлопал меня по моей.
— Ты прекрасен, и он не должен так относиться к тебе.
— Спасибо, детка. — Морщины на его лице и напряжённость в плечах постепенно исчезали. — Что тут можно сделать? Семья — это сложно. Давай забудем о нём. Сейчас только ты и я. Чем хочешь заняться сегодня? Чёрт, что ты хочешь делать этим летом?
Я улыбнулась.
— На самом деле, у меня есть идея.
Четверг. Настоящее…
Дом оказался пуст, когда я проснулась на следующее утро около десяти. Не удивительно: строители начинали работу рано. Однако я была в отпуске и заслуживала поспать. Пит оставил указания, как пользоваться кофеваркой, а также миндальный круассан, завёрнутый в коричневый пакет из местной пекарни. Готова поспорить на любую сумму, что он всё ещё бегает в город перед работой. Но учитывая наш полуночный заплыв и скотч, я бы предположила, что ему тоже нужно было бы поспать.
Я получила сообщение от Шанти, в котором она просила меня позвонить ей, как только я проснусь. Вместо этого, я надела джинсовые шорты и майку и перешла через улицу. Конечно же, после того как я съела круассан и выпила кофе. Дверь оказалась открытой, и прохладный ветерок обдувал большой старый дом в Квинсленде.
— Привет? — позвала я.
Шанти высунула голову из кабинета папы с телефон возле уха. Она улыбнулась и прошептала:
— Приготовь себе кофе, Адель. Я скоро освобожусь. Твой отец на заднем дворе.
Я кивнула, и она вернулась к разговору.
Внешне дом детства, где я проводила половину времени, ничуть не изменился. Но внутри произошли кардинальные изменения. В хорошем смысле. Вся старая папина мебель исчезла. Рядом с длинной белой кушеткой стоял бархатный диванчик расцветки павлиньего пера. Рядом стояли торшеры из тёмного дерева и низкий длинный кофейный столик. На стенах висели большие интересные минималистичные картины в монохромных тонах. Серебряные, синие и изумрудно-зелёные штрихи были добавлены повсюду, в том числе и в расцветках диванных подушках. Вероятно, мне бы никогда в голову не пришло соединить эти цвета вместе. В некоторых предметах мебели чувствовалась ретро-атмосфера пятидесятых годов. В общем, всё выглядело словно из журнала. Шанти знала своё дело.
Задняя веранда стала больше с моего последнего визита. Однако моё любимое старое дерево джакаранда всё ещё стояло во дворе, обеспечивая местами тень и создавая беспорядок. Красивые маленькие фиолетовые цветы были разбросаны повсюду.
— Ты говорила мне, что идёшь спать, потом спускалась по дереву и убегала болтать с Питом, — проговорил папа, стоя на коленях в новой секции настила, с кистью в руке.
— Не знала, что ты знал об этом.
— Я знал. — Папа улыбнулся. — Он сказал мне, чтобы я не волновался, если не найду тебя.