Тогда придите, и рассудим (Капитан Ульдемир - 2)
Шрифт:
– Я разберусь. – Хомуре и в самом деле стало жалко обиженного ребенка, заполнявшего здесь, в недрах скального массива, тысячи кубометров пространства своими кристаллами. – Вся беда в том, что по этим каналам у нас нет обратной связи. Ничего, я все узнаю. Вот сменит меня флаг-корнет Лекона, и я сразу же отправлюсь. Дай мне координаты датчиков.
Хомура действительно решил пойти сам. Конечно, следовало доложить обо всем по команде, и пусть бы начальство принимало меры. Но штаб-корнет отлично знал, что начальство, прежде чем действовать, долго разбиралось бы – а не просто ли это блажь Полководца, и не лучше ли прикрикнуть на него, чем гнать людей и терять время. Кроме того, еще вопрос – удастся ли начальству так легко разыскать источник информации. Лучше уж пойти самому. Впереди три свободных
– Назови мне координаты датчиков, малыш.
– Вот они. Семнадцать тридцать семь, тридцать восемь… до восемнадцать ноль пять включительно.
– Ого, какой букет. Что это? Институты?
– Откуда мне знать? Проверь, Хомура.
– Обязательно. А пока я не вернусь – развлекись последним первенством по шахматам, там есть любопытные места, где хиляк… одним словом, к Большой игре пока не возвращайся.
– Не буду. Только не упусти из виду, Хомура: если информация подтвердится, надо будет проверить и Верхнюю. Я сам проверить ее не могу. Придется тебе. Иначе я вообще ничего не стану делать.
Хомура Ди усмехнулся.
– Проверить Верхнюю информацию, ах ты, малыш! Есть и другие способы самоубийства, менее болезненные. Кто же позволит, чтобы Верхнюю информацию подвергали сомнению? А вот с неожиданной действительно надо разобраться. Вернее всего, это, конечно, бред. Логический, правдоподобный, но бред. Потому что если не бред, то… – Хомура почувствовал, что у него заныло под ложечкой. – Ладно, увидим. Что же там все-таки за источник? – Он взял реестр датчиков, перелистал страницы. – Вот. Ничего себе… – Штаб-корнет поднял брови и чуть не рассмеялся вслух, хотя вообще-то не имел такой привычки, служба к этому не располагала. Шанельный рынок! Империя братьев во спирту! Ничего не скажешь – надежный источник!.. – Он беззвучно посмеялся еще с минуту, потом вдруг стал серьезным. Однако, если вспомнить, сколько верной информации на его памяти поступило именно оттуда, то, пожалуй, так просто не отмахнешься. Придется ехать. И немедля: задерживается разработка Большой игры. Большой праздник задерживается, как говорит малыш. Где же там наш Лекона?
Предупреждающе прозвонила единственная в каземате дверь, выждала положенное и медленно стала отворяться. Вот и флаг-корнет. Ни секунды опоздания.
Через десять минут штаб-корнет Хомура Ди уже преодолевал расстояние, отделявшее Полководца от той части поверхности планеты, где цвели пыльные репейники Шанельного рынка.
Направлялся туда, кстати, не он один.
В другом ведомстве, тоже систематически получавшем информацию, самую разную и по различнейшим каналам, сведения относительно неуправляемых взрывов тоже были отмечены. Разница была в том, что если Хомура об этом услыхал впервые, то в другом ведомстве гипотеза эта была уже известна, и знали там также, от кого эти сведения могли исходить.
– Да нет, – вначале пожал плечами один из тех, кому следовало принять необходимые меры. – Он же погиб.
– Погиб, – возразил другой, более высокого звания, – это когда тело лежит перед нами и можно провести опознание. Но тела нет, и опознание провести мы не можем, значит, его следовало считать пребывающим в живых и в розыске, даже если бы не эти сигналы. А теперь-то и подавно.
– Что же, видимо, надо брать?
– И немедленно.
– Сетью?
– Думаю, нет необходимости. Индивидуально взять. И еще, может быть, одного-другого: слухи ведь пошли вширь. Но тихо. Чтобы никто не заподозрил, что этой болтовне придается какое-то значение. И брать, конечно, не по этому поводу. Драка, кража – что-нибудь такое. Возьмите с собой пострадавшего, лучше даже двух. Если есть под рукой женщина – возьмите ее с собой: пусть разыграет сценку, это будет, пожалуй, самое лучшее. Только возьмите такую, чтобы поверили, что на нее можно кинуться. Главное – верность деталей, тогда никто не усомнится и в главном.
– Понял. Разрешите?
– Действуйте. И сразу же сообщите мне.
И вскоре небольшая группа на воздушном катере пустилась в путь.
Однако пока группа собиралась, прошло все же некоторое время. Надо было подготовить и потерпевших, и в особенности женщину: не в мундире же ей было лететь!
Скорее всего это только показалось, хмель подействовал: что среди охватившей их плотным кольцом массы слушателей появилась вдруг на минуту Мин Алика – появилась и тут же исчезла. Привиделось, конечно; однако же так четко и убедительно, что Форама инстинктивно рванулся ей навстречу, и даже когда видение исчезло, он не сразу опустился на место, но продолжал вглядываться, вытянув шею, словно сквозь толпу можно было что-то увидеть. Сердце прыгало. Перехватило дыхание. И все из-за того, что ему показалось, почудилось на миг, будто он ее видел! Ну и ну! Такого за собой Форама прежде не знал.
И, конечно, ее он не увидел. Зато заметил другое: довольно решительно расталкивая собравшихся, к нему пробирался какой-то человек, вовсе не напоминавший нормального клиента Шанельки. Начать с того, что был он в мундире – даже переодеться не потрудился, только знаки различия снял; из вежливости скорее, из уважения к мундиру, чем из конкретной надобности. Он продирался, не сводя глаз с Форамы, а физик, в свою очередь, неотрывно глядел на него, соображая. За ним? Сумрак мешал различить цвет мундира, но все же, кажется, то был стратег, а не вещий, а стратег вряд ли взял бы на себя миссию ловчего. Что еще можно было понять за считанные секунды? Звания спешивший был, пожалуй, небольшого: иначе не сам бы проталкивался, а перед ним расчищали бы путь. Звание, однако, еще не все: когда, допустим, военачальник направляется к месту предстоящего сражения, самая большая ответственность лежит не на нем, а на его водителе или пилоте: не довезет – и командовать сражением придется кому-то другому, а от этого может зависеть и исход битвы и всей кампании. Лицо у приближающегося нормальное, на алкаша не похож – значит, не ради даровой выпивки прибыл стратег в полудикое место. «Чего же ему?» – успел еще подумать про себя Форама и вдруг как-то сразу понял и поверил, что наткнулся на то, ради чего он здесь оказался, ради чего весь огород городился: человек, которого не просто заинтересовало то, что он услышал, но заинтересовало по делу, да и услышал он это явно не здесь, а где-то в другом месте: дошла до него, следовательно, расширяющаяся волна информации. И Форама напрягся, стараясь усилием воли прогнать хмель, уже основательно круживший голову, – прогнать и быть готовым к решающему, может быть, разговору – хотя Форама и не мог представить, как же сможет помочь делу этот не очень значительный, судя по всему, стратег.
Штаб-корнет же, глядя неотрывно на Фораму, пытался на ходу понять, в каком тот состоянии: может разговаривать – или поплывет, размякнет и придется приводить его в чувство, хотя бы к минимуму соображения, а потом уже говорить о деле. Нет, кажется, мужик держался ничего, а странно: судя по пустым полуфлягам, аккуратно сложенным в сторонке, выпито было немало. Да и люди вокруг были явно под хорошим градусом – здоровенный, например, что поднялся вдруг с земли, когда Хомура почти уже рядом оказался с Форамой и даже успел уже вспомнить, что Фораму он и раньше встречал и даже – где и когда встречал он физика Фораму Ро… Здоровенный широко распахнул громадные руки и воззвал: «Собрат! Ветеран! Милости прошу!..» Этому Хомура лишь резко бросил: «Ведите себя пристойно, штык-капрал!» – и тот захлопнул рот и послушно опустился на траву, так и не выпуская из пальцев налитого стаканчика, что он гостеприимно протягивал вновь пришедшему. Штаб-корнет подошел наконец к Фораме, протянул руку. Поздоровались.
– Видимо, – сказал Хомура, – источник разговоров – вы.
– Если вы имеете в виду…
– Я имею в виду именно это.
Сказано было, в общем, не очень-то понятно, но Форама был в тот миг слишком занят своими мыслями, чтобы обращать внимание на тонкости. Занят был тем, что пытался собрать свои мысли воедино. Наконец вздохнул:
– Значит, так (не мог Форама обойтись без ненужных слов перед продолжительными монологами, старался, но не мог). Не знаю, каков уровень вашей подготовки…