Тогда в Египте... (Книга о помощи СССР Египту в военном противостоянии с Израилем)
Шрифт:
У третьего офицера — строго определенная задача вести разведку за хвостом своих истребителей, чтобы предупредить о внезапной атаке сзади на горке на высокой скорости, возможно сверхзвуковой.
Небольшая группа советских авиаторов выполняла сложную, на пределе возможности задачу. У нас катастрофически нехватало сил. Как же мы распределяли свои усилия? Во всех трех эскадрильях была трехдневка. Первый день — подготовка летчиков и авиационной техники к боевому дежурству и учебным полетам. В этот день эскадрилья находится в 30 минутной готовности для наращивания усилий других двух эскадрилий в ходе боевых действий.
Второй день — день боевого дежурства от рассвета до наступления темноты составом 10 самолетов в готовности № 2, то есть летчики — у самолетов в укрытии в полном снаряжении. Они постоянно по громкоговорящей связи получают информацию о воздушной обстановке. Питание летчиков — у боевых машин. По команде «Воздух» истребители взлетают звеном, шестеркой за 2–3 минуты, эскадрильей за 3–5 минут с двух направлений. Усиливает ее действия третья эскадрилья, которая выполняет учебные полеты и находится в готовности № 3. Ежедневно дежурные подразделения несколько раз приводятся в готовность № 1, а зачастую взлетают на перехват групп противника.
Летчики полка по 40–50 боевых вылетов выполнили за год. Израильское командование постоянно проверяло нашу боевую готовность. Только наши истребители зайдут в атаку, как «Миражи» и «Фантомы» включали форсаж и на максимальной скорости уходили за Суэцкий залив на Синай, уклоняясь от боя.
Советское командование строго отслеживало, как мы справлялись с поставленной задачей. Стоило в январе 1971 года допустить вторжение группы «Фантомов» вглубь территории АРЕ на 50 км в направлении на Каир, как шифровкой Министр обороны СССР объявил выговор начальнику штаба полка подполковнику Прасолову В.М., который возглавлял в тот день боевой расчет КП полка.
Чтобы не повторять подобные случаи, мы стали применять военную хитрость. Если опаздывали с подъемом истребителей из-за позднего обнаружения воздушной цели, давали команду передовому пункту управления (Бир-Арейда или Бир-Мерейр) наводить на противника истребителей условно, т. е. координаты воздушной цели давались реальные, а команды истребителям так, будто они уже были в воздухе. Такая тактика давала положительные результэты, в большинстве случаев израильтяне, включив форсаж, уходили на Синай. Уповать на радиоигру, как способ «прогнать» противника, положиться как на панацею, тем не менее, нельзя. Разгадав шаблон, он мог нанести удар. Это был просто способ восполнить опоздание с подъемом истребителей, которые взлетают, а не ждут на земле, как развернуться события.
Третий день — день учебных полетов, в ходе которых отрабатывались варианты воздушного боя, приемы перехвата и уничтожения воздушных целей на высотах 10–15 м, а также техника одиночного и группового высшего пилотажа. Мастерское владение самолетом, особенно на предельно малой высоте — залог успеха в воздушном бою.
Ей богу наши пилоты 135-го иап способны были вызвать восхищение у друзей и зависть у противников. В обязательный комплекс высшего пилотажа по программе мастеров воздушного боя входили фигуры с повышенным риском. Только летчик поймет, как опасно выполнить вираж на истинной высоте 50 м на полном форсаже скорости в 1000 км/час с перегрузкой 6 единиц, вывод из вертикальных фигур на высоте 100–200 м, переворот на приборной скорости 700 км/час на полном форсаже с высоты 1800 м с перегрузкой 5–6 единиц и т. д. Оправдан ли такой риск? Считалось, что он не более чем у артиста, работающего в цирке без страховки. Жизнь подтвердила правильность такого заключения. Лишь единожды великолепный летчик подполковник Ш. переоценил свои силы на 70 секунде глубокого виража (третьего подряд без вывода в горизонтальный полет), допустил скольжение в сторону виража.
Заметил ошибку, убрал крен. Однако слегка коснулся земли хвостовой частью фюзеляжа. Этого оказалось достаточно, чтобы трубопроводы треснули. В наборе высоты через несколько секунд самолет взорвался, летчик погиб.
Какой бы высокой квалификации не был пилот, по прибытии в Египет он проверялся в умении пилотировать самолет на предельно-малой высоте по программе мастеров воздушного боя на учебно-тренировочном МиГе. В любой учебный полет самолеты, в том числе учебно-тренировочные, уходили только с боевыми ракетами, в связи с тем, что встреча с противником могла произойти в любое время. Кстати, такие встречи были. Так и текло время. Трехдневка для каждой эскадрильи своя. Выходных дней не было. Раз в три недели вместо летного дня устраивали хозяйственный.
Широко известно, как в авиации строго оценивается точность времени. Точность выхода на цель на оценку «отлично» оценивается ±30 сек, а неудовлетворительно ±1 мин 30 сек. В АРЕ мы сознательно точно не выполняли распорядок дня. Как это выглядело? В столовую приходили раньше или позже, но никак не вовремя, чтобы не было соблазна у израильтян нанести удар по столовой и сразу накрыть одну или две эскадрильи. Точно так же с началом и продолжительностью полетов. Ведь для противника заманчиво подловить на взлете первый взлетающий самолет.
У израильтян разведка была поставлена отменно, а к нам они относились с большой настороженностью. За 15 минут от заявочного времени начала полетов группа «Миражей» уже дежурила постоянно в воздухе. Ее меняла другая группа, третья и так до тех пор, пока наши последние МиГи не направлялись домой. Не ожидая красной ракеты над нашим аэродромом об окончании полетов, израильтяне возвращались на свой. Летчики смеялись: «Заявка на полеты в Каир идет через Тель-Авив».
По этой причине мы никогда не давали заявок на боевые вылеты. Это, в первую очередь, касается обеспечения вылетов отряда МиГ-25Р, работавших с аэродрома Кайро Уэст в интересах нашего Генерального штаба. Самолеты перевозились на транспортных «Антеях». Собирались МиГ-25Р на месте заводскими бригадами Горьковского авиационного завода. Их испытания проводил летчик — испытатель Владимир Гордиенко. Учитывая, обстоятельства воздушной войны и высокий интерес к МиГу не только руководства Израиля, но и их могущественных друзей, каждый взлет 25-го производился под прикрытием истребителей нашего полка. Нам довелось сравнить разгонные характеристики МиГ-25Р с МиГ-21МФ. На высоте 11 000 м летчик-испытатель включал форсаж и начинал разгон на базе 160 км. Одновременно истребитель, следуя за ним на расстоянии 200–300 м, также включал форсаж. Когда 25-й включает форсаж, истребитель видит его на экране радиолокационного прицела на дальности 20 км. Фантастика! Это замечательная машина. Ее достижения зафиксированы как мировые рекорды. Через год я с радостью узнал, что Володе Гордиенко было заслуженно присвоено звание Героя Советского Союза, но это уже было на Родине, в СССР.
Самолеты МиГ-25Р поступили на вооружение 63-го отдельного разведывательного авиационного отряда, который вел воздушную разведку над оккупированной Израилем территорией АРЕ и акваторией Средиземного моря. Самолеты-разведчики при этом в воздушное пространство Израиля не входили. Высшее руководство и военное командование Израиля метали гром и молнии, какие кары только не обещали. Однако средств и сил воспрепятствовать действиям воздушных разведчиков у них не было. Зенитно-ракетные войска, вооруженные «Хоками» и усовершенствованными «Хоками», а также истребители «Мираж» и «Фантом» вести боевые действия на высотах более 20 км и скоростях порядка 2400 км/час не могли. Советское командование предусматривало вероятность диверсионных действий на аэродроме Кайро Уэст, что и удалось предотвратить в 1971 году. Наибольшую опасность истребители Израиля представляли для МиГ-25Р при взлете и в наборе высоты до 7 км, а также на снижении после выполнения задания при переходе на дозвуковую скорость. Истребители 135-го иап надежно прикрыли разведчиков на этих этапах полета. Кроме того, своими демонстрационными действиями на сверхзвуковой скорости и высоте 18 км, МиГ-21МФ беспокоили средства ПВО Израиля, заставляя их включаться в работу. Разведчики уточняли характеристики и места расположения новых средств ПВО для того, чтобы обеспечить безопасность преодоления ПВО Израиля МиГ-25Р.
Взаимоотношения с египетскими военнослужащими в целом складывались хорошо. Они к нам относились с уважением за солидарность и боевое содружество, а также за высокий профессионализм. Одновременно с боевой работой наши инженеры и техники вместе с египетскими коллегами практически обучали египетских авиационных механиков. Они, как губки, впитывали знания и опыт наших специалистов. В каждом экипаже было два египетских механика и два моториста-солдата. Через шесть месяцев каждый механик становился специалистом, которому доверяли в египетских авиационных бригадах самостоятельно готовить к боевым вылетам МиГ-21 и Су-7б в качестве авиационных техников. Каждый советский и египетский воин, кого сроднила война за честь и независимость АРЕ, до сих пор помнят друг друга и сохраняют взаимное уважение.