Тогда в Египте... (Книга о помощи СССР Египту в военном противостоянии с Израилем)
Шрифт:
Был и еще один фактор во взаимоотношениях, который скрыто, а в сложные моменты и открыто ставил нашего советника в сложное, если не сказать трудное положение. Когда дело доходило до грамотных действий в ходе боевых действий, подсоветный часто задавал вопрос: «А вы воевали? А вы так действовали в фактическом бою, а не в ходе учения?». Приходилось многим давать отрицательный ответ, а подсоветный с гордостью говорил: «А я воевал! То, что предлагаете Вы, неэффективно» и т. д. Только уверенность в опыте и знаниях советника, его решительности и смелости, формировала его авторитет не только в глазах подсоветного, но и всего офицерского, старшинского и личного состава. Были случаи явной неготовности и неспособности вести такую ответственную работу, а некоторые советники были досрочно откомандированы в Союз, как не справившиеся по тем или иным причинам, включая и чисто субъективные (черты характера, воспитания и т. д.).
Теперь несколько слов о себе. К концу 1967 года, когда я был направлен в Египет в качестве старшего военного советника командира бригады миноносцев, я был в звании капитана 2 ранга и с декабря 1963 года, то есть почти четыре года в должности начальника штаба 170 бригады самых современных (про тому времени) эскадренных миноносцев (56 проекта) Северного флота.
Окончив в 1950 году Высшее военно-морское училище в возрасте 21 года, прошел за короткое время службу на плавающих кораблях Каспийской флотилии и Северного флота в должности командира корабля большого охотника за подводными лодками «БО-190» (проекта «122-Б») и в 1953 году был направлен на Специальные офицерские классы в Ленинграде — класс командиров кораблей. Успешно закончив классы в 1954 году, был направлен на Северный флот на легкий крейсер «Чапаев» (проекта «68-К»), на должность помощника командира корабля, а еще через год в — 1955 году — был назначен старшим помощником командира корабля эскадренного миноносца «Оживленный» (проекта «30-Б»). Корабль был новый (1953 года постройки), плавал много и задачи решал успешно, за что в сентябре 1957 года был первым в истории флота эскадренным миноносцем, объявленным «отличным». Командир корабля был назначен с повышением, а я был назначен командиром отличного корабля. Последующие три года корабль также активно и успешно выполнял планы боевой и политической подготовки, сохраняя звание «отличного корабля», завоевывая призы Командующего Северным флотом и Главнокомандующего Военно-Морским флотом. В 1960 году я был направлен в Военно-Морскую академию в г. Ленинграде, которую окончил в 1963 году и в декабре того же года был назначен начальником штаба бригады эскадренных миноносцев. Бригада была боевая, очень активно, с высокими результатами решала задачи дальних походов и задачи боевой службы.
Я об этом пишу, чтобы было понятно, что к тому времени, когда я был назначен старшим советником командира бригады эскадренных миноносцев, я прошел хорошую командирскую школу на различных классах кораблей и соединениях, получил высокую теоретическую и практическую подготовку и был готов обучать других по вопросам эксплуатации и боевого применения боевых кораблей ВМФ. Было мне 38 лет, и была неуемная жажда активной деятельности.
Назначение в Египет, естественно, воспринял с радостью. Честно признаться, без лишней «рисовки», хотелось проверить себя в боевой обстановке, как говорится, «рвался в бой». Что это было мальчишество или серьезное, критическое отношение к себе, я оценил потом (скажу заранее — оценил положительно). Могу только сказать, что пребывание в Египте, совместная работа с арабами по освоению, подготовке и боевому применению эскадренных миноносцев, созданных умом и руками советского народа, определила в дальнейшем мои подходы к планированию, выполнению поставленных задач, обучению и воспитанию личного состава и особенно командиров кораблей, бригад и их штабов. Всю оставшуюся службу и в должности командира бригады ЭМ, и в период учебы в военной академии Генерального штаба, и длительное время в должности командира оперативной Атлантической эскадры надводных кораблей Северного флота и, наконец, в должности Первого заместителя начальника Боевой подготовки Военно-Морского флота, повышенная ответственность за личную подготовку, за высокую боевую готовность подчиненных, их способность вступить в бой и победить, помогала более качественно решать поставленные задачи.
Некоторые, прямо скажу, с пренебрежением говорили: чему можно было там научиться хорошему, что это — потерянное в службе время. Нет и нет! Война есть война! А чтобы выйти в ней победителем, необходимы высокие знания, опыт, практические навыки, интуиция, глубокий анализ всего до мелочей, командирское предвидение и многие, многие другие качества, включая преодоление любых возникающих экстремальных ситуаций, страха, паники, безысходности и других. Очень много по этому вопросу написано в различной военной, мемуарной и просто в художественной литературе. Но чтобы все это понять, проникнуться ответственностью за подчиненных, за успешное выполнение поставленных боевых задач, надо через это пройти.
Но все это было потом. А пока, возвращаясь глубокой ночью 26 октября 1967 года с моря, после непродолжительного плавания, я получил от оперативного дежурного два доклада: первое, что мне присвоено звание капитана 1 ранга и второе, что я должен 28 октября 1967 года убыть в Москву в распоряжение 10 управления (занимавшегося загранкадрами). В Москве три дня максимально напряженной подготовки: бесконечные инструктажи по всем вопросам, медицинский осмотр, прививки, оформление медицинского сертификата, паспортов и других документов. Большинство вылетали за границу впервые. Инструктажи, были конкретными, четкими, ясными.
Напутствуя нас, бывший в те годы посол СССР в ОАР товарищ Виноградов, говорил; «То, что вы будете под контролем и наблюдением разведок всех заинтересованных государств, это ясно, но вы должны понимать, что мы будем знать каждый ваш шаг, действие, слово». Мы четко понимали, что наша деятельность в ОАР, тем более после поражения в «шестидневной войне» летом 1967 года, совершенно секретная и предупреждение посла усиливало это ощущение, до предела повышало нашу ответственность и еще больше придавало нашей работе таинственность. Получив обильную информацию о политическом, экономическом положении ОАР, ее позициях в мире и на Ближнем Востоке, о политике и деятельности главы ОАР Гамаль Абдель Насера, экипированные в современную цивильную форму одежды, полные решимости, стремления и искреннего желания оказать посильную помощь нашим друзьям, мы полетели выполнять свой интернациональный долг.
У каждого из нас слово «воин-интернационалист» вызывало чувство гордости за оказанное доверие: именно тебе доверили в этот трудный для египетского народа час оказать посильную помощь. Лично у меня перед глазами возникал танкист Сергей Луконин из кинофильма 1942 года «Парень из нашего города» (роль его исполнял прекрасный артист Николай Крючков) и мне тогда тоже хотелось совершить обязательно что-то героическое и проверить себя в фактической боевой обстановке.
Второго ноября 1967 года, в Каирском аэропорту приземлился самолет, на котором прибыли первые тринадцать (потом их будет более семидесяти) советников — офицеров Военно-Морского флота Советского Союза, добровольцев для выполнения интернационального долга по оказанию помощи Военно-Морским силам ОАР.
«Первый бросок» возглавил вице-адмирал Сутягин Борис Васильевич, назначенный старшим военным советником Командующего Военно-морским флотом ОАР. С ним прибыли советники командиров соединений, военно-морских баз (Александрия, Порт-Саид, Суэц), кораблей, частей и некоторые флагманские специалисты, офицеры штаба: Тюник В.А., Шкутов Е.Г., Зенин В.А., Рыбин Н.П., Вакуленко М.В., Мичурин В.И., Кострицкий С.П., Санников А.П., Медведев В.И., Дьяченко В.Н. и другие.
ОАР находилась в состоянии войны с Израилем. После известной «шестидневной войны» летом 1967 года, в которой Египет потерпел поражение, не прошло еще и полгода. Моральное состояние экипажей кораблей, штабов, офицеров, личного состава находилось на низком уровне. Боевая готовность, техническое состояние оружия, технических средств и кораблей в целом оставляли желать лучшего, хотя корабли всех типов и катера, купленные в СССР, были современных проектов и новые. Общая организация повседневной жизни, боевой и тактической подготовки офицерского состава находились на низком уровне.
Выходы в море были большой редкостью и лишь от восхода до захода солнца. Личный состав на кораблях не жил и не питался. На эсминцах помещения камбузов (кухни) были превращены в вещевые склады, в пищеварных котлах хранилось обмундирование. На выход в море каждый член экипажа брал с собой еду (сэндвичи, бутерброды и др.).
На кораблях, стоящих на рейде в базе, оставалось три матроса и один офицер. На эсминце, где экипаж составлял более 250 человек, в том числе 25 офицеров, практически никакого наблюдения, контроля за безопасностью корабля не было. Все механизмы, после возвращения корабля с моря на базу выводились из действия, включались аккумуляторные якорные (габаритные) огни и лишь временами, сбрасывались подрывные заряды для защиты от возможных боевых пловцов. Если не было выхода в море, то рабочий день продолжался до 13–14 часов, то есть после обеда все расходились по домам, а на кораблях могли не бывать неделями. И это в состоянии войны! Боязнь выхода в море для решения боевых задач иногда приводила к прямому саботажу, в результате чего по какой-либо причине выход в море срывался. Перед нами встала достаточно конкретная задача: тщательно разобраться в фактической обстановке, состоянии боеспособности и боеготовности вверенных теперь нам соединений, кораблей и баз, укомплектованности, уровне боевой подготовки, морально-психологической готовности и наметить мероприятия, которые должны быть незамедлительно приняты, по восстановлению боевой готовности к ведению активных боевых действий.
К нашему прибытию в ОАР Военно-Морской флот Египта был самым крупным в восточной части Средиземного моря, многократно превосходил флот Израиля и включал соединения, укомплектованные современными кораблями, преимущественно Советского производства.
Старшим военным советником Командующего Военно-Морским флотом ОАР был весь период вице-адмирал Сутягин Борис Васильевич. Это уже был в «летах» (как мы тогда считали — ему было 57 лет), опытный, умудренный длительной службой в ВМФ СССР, в том числе и в годы войны, спокойный, выдержанный, грамотный моряк. Ему сразу удалось установить хорошие (относительно, конечно) взаимоотношения с Командующим ВМФ ОАР и другими руководителями флота, хотя это удавалось не всегда и не всем. Мы учились у Б.В. (так любовно, уважительно, коротко мы называли в своем кругу Бориса Васильевича) всему: и военной мудрости, и житейской. Он нам был учитель, наставник, воспитатель и просто человек, с которым можно поделиться любыми мыслями, трудностями. Много им было сделано, чтобы работа советских советников-моряков была успешной, результативной и эффективной. Сегодня Борису Васильевичу уже 85 лет, но он по-прежнему здоров (в соответствии с возрастом) бодр, сохранил память и активность в сегодняшней сложной жизни.