Тогда я иду к вам
Шрифт:
А там было чем.
И переливающимся обручем на простой прическе.
И длиннющей фатой.
И самым-правильным-на-свете свадебным платьюшком. Где сверху голые плечики и сисечки, а снизу много-много километров умело намотанного золотистого материала.
Я посмотрела в специальный глазок в зал церемоний и сглотнула.
Народу было…Много. Роскошные, яркие, шумные, возбужденные.
Похоже, эти даже фору дадут моим земным родственником и однокурсникам в желании повеселиться.
— Готова? —
— Конечно, — я широко улыбнулась.
— Готовы? — Арман, роскошно выглядящий в белоснежном камзоле, аж прослезился, глядя на нашу с папочкой красоту. — Ах…
— Я знаю, — улыбнулась еще шире.
— Не тресни, — буркнул чем-то недовольный со вчерашнего дня Тигр. И возглавил звериную делегацию Единственных, но самых лучших моих гостей. Даже Грифф ради такого события добрался и пристроился изнутри очередной колонной.
Арман поцеловал мне ручку и исчез.
Мы заняли исходную позицию.
Заиграла торжественная музыка.
Стража в белоснежных ливреях распахнула резные двери.
И у всех гостей вырвался изумленный вдох… Нет, они не успели еще меня увидеть. Но по обе стороны от дверей рухнул на землю сверкающий водопад, и вода потекла по дорожке к алтарю, заставляя невидимые до того лотосы проявиться.
Я пошла медленно, как лодка, сопровождаемая единорожкой, и там, где я проходила, лотосы становились золотыми, а вверх под белоснежные мозаичные потолки взмывали полупрозрачные деревья, и тут же распускались разноцветными цветами, похожими на маленькие фейерверки.
Это было так круто, что я чуть не описалась!
Но вовремя вспомнила, что я невеста, и пошла дальше, теперь уже не отрывая взгляда от широкоплечего мужчины в черном с золотом камзоле.
Его белокурые кудри сияли чуть ли не больше, чем восторженно глядящие на меня глаза.
А улыбался он так же широко, как и я.
Внутри порхали бабочки. Я в платье своей мечты на свадьбе своей мечты выхожу замуж за мужчину своей мечты!
Ну что может быть лучше?!
Алик протянул мне раскрытую ладонь, а Еди отступил.
Я вложила дрожащие от волнения пальцы в его, и мы сделали еще два шага по направлению к умиленно глядящему на нас жрецу.
Я судорожно вздохнула.
Ректор ободряюще сжал мою руку.
— Мы собрались здесь… — начал церемонию жрец.
Глава 29 финальная
Ка-ач-кач…
Ка-ач-кач бам
Бульк
Ка-ач-кач…
Что за странные звуки?
Я попыталась очнуться — ну как там бывает, томно потянуться на незнакомых шелковых простынях, уставиться в расписной потолок и бла-бла-бла…
Но рука наткнулась на что-то склизкое, потом что-то
Села и осмотрелась.
Ну пи…ц…
Им пи…ц!
Темное, забитое вонючим хламом помещение — и я.
Качка, плеск — и я.
Цепь на ноге, порванное лучшее платье всех времен и народов — и, бл…ь, я!
В голове, в которую чем-то ударили — потому как болела она, родимая — постепенно выстроилась цепочка событий, приведших меня, похоже, в трюм корабля, которому, судя по моему отвратительному настроению, скоро предстоит стать призраком!
Так, на чем там остановился мой телевизор в прошлое?
Ага, на том моменте, когда мимиметр у меня так зашкаливал, что мог и сломаться.
Моя рука в руке ректора и мягкая улыбка жреца, который говорил самые вожделенные для девушки слова на свете.
Потом мы повернулись друг к другу, и я увидела сияющие ректорские глаза и нежную улыбку. Глаза, выражавшие искреннюю симпатию, радость от предстоящего события и, буквально спустя пару секунд… смятение от того, что он понял по моему лицу.
Смятение, грусть и обреченность. Вот такие глаза у него выразительные оказались.
Потому что он не только понял, но и принял.
И в глазах его появилась решительность, а потом блондинчик сжал сильнее мои руки в знак поддержки того, что я сейчас скажу, через силу улыбнулся и кивнул.
Ну я и сказала. В ответ на вопрос жреца.
— Нет.
А потом повторила погромче.
— НЕТ.
Потому что вот стоя перед алтарем поняла, что не того мужика я замуж хочу брать. А дарить счастье направо и налево я не согласна.
Понятно, что слезы умиления в церкви сменились на крики возмущения. Жрать-то на свадебном пиру всем хотелось.
И, конечно, нашелся умник, который вспомнил, что жениться надо хочешь-не хочешь, а то по закону Алик-то не может неженатым ходить после тридцати пяти.
Классный, конечно, закон — нам бы такой. Но не сейчас.
— От сердца отрываю, — буркнула напряженному Алику, который только что совершил самый благородный и глупый поступок в своей жизни.
Отказался от меня.
Поэтому я тоже готова совершить самый благородный и глупый поступок.
— Вы же торчите мне лю-бо-е желание? — повернулась я к королю, который, как и положено, сидел на первом ряду. Стоял уже, точнее, и, я бы даже сказала, к нам с Аликом подходил, как и многие другие, сжимая кольцо всевластия все сильнее.
— Да… — протянул король всея королевства не скрывая удивление.
— Так вот…правом данным мне желанием, я отменяю для Альдорелло ваш этот закон. Про свадьбу для тех, кому до… Пусть сам решает, когда, кого и с кем он захочет — и будет счастлив без всяких отборов.