Токийский декаданс
Шрифт:
— Этот страх как-то связан с Киёми?
В комнате было жарко, может, воздух застоялся. Он снял пиджак, и я почувствовала запах его пота, смешавшийся с запахом одеколона.
— Да откуда мне знать!
Затем я вдруг решила сменить тему и рассказала о том, что я торгую своим телом, но он отнесся к этому спокойно и даже не удивился.
— Итак, сначала был голос?
— Да.
— Она заговорила с тобой?
— Ага. Она поздоровалась со мной, а я подумала еще, кто это разговаривает. Начала оглядываться, смотреть по сторонам, но никого не
— И давно так?
— Как?
— Что с тобой никто не разговаривает.
— Иногда здороваются, правда.
— А что сказала Киёми?
— Она сказала, что я хороший человек и что я могу называть ее Киёми. А еще, что она хочет со мной подружиться.
— И? Ты не подумала, что это странно, слышать голоса?
— Она мне все объяснила.
— Что?
— Киёми рассказала, что она это… ну я сама из Сайтама, а она родилась в Иокогаме, в семье известного в стране этого… ну, который с пианино…
— Пианист?
— Нет, у него еще камертон.
— Настройщик?
— Да, она была дочерью настройщика. Ну, ты знаешь, что среди настройщиков много таких, кто хотел стать пианистом и не сложилось. Ее отец тоже, похоже, был из таких, и он очень хотел, чтобы Киёми стала пианисткой вместо него. Он постоянно заставлял ее заниматься и был очень строг на занятиях. Киёми, конечно, была талантлива, в средней школе она выигрывала различные конкурсы, а потом ее учитель музыки, он был более склонен к вокалу, посоветовал ей заниматься пением. Это и послужило началом трагедии.
— Трагедии?
— Киёми действительно была очень талантлива. Ей много раз говорили, что в будущем она, возможно, будет представлять Японию как обладательница сопрано, но она внезапно потолстела.
— Понятно. Для хорошего вокала необходимо принимать достаточно питательных веществ.
— Нет, она заболела болезнью сопрано.
— А что это такое?
— Это, когда поешь, от высокого регистра голоса появляются особые вибрации, они каким-то образом действуют на черепную коробку, а потом появляются различные проблемы… У Киёми, например, нарушился баланс гормонов из-за того, что вибрации затронули что-то в мозгу.
— И она потолстела?
— Да, для нее это было невыносимо. Она ведь всегда была красавицей, а тут… Так она начала изводить себя диетами.
— Диета — это мое. Могу сказать, что похудеть и остаться здоровым возможно, если есть понемногу.
— Если бы она встретилась с таким человеком, как ты, тогда, может, и осталась бы жива.
— Так она умерла?
— Как бы она во мне находилась, если бы оставалась живой?
— А почему она выбрала тебя?
— Она со многими пыталась заговорить, но ответили ей только пятеро вместе со мной. Еще четверо это бомж, ночевавший под мостом в Синдзюку, глухая бабушка, сидящий в психушке алкоголик и шестилетний мальчик с тяжелым пороком сердца. Единственной ее надеждой могла быть только я.
— Надеждой?
— Если уж живешь внутри человека, лучше, наверное, если у вас будет о чем поговорить. Вряд ли она нашла бы общий язык с ребенком или алкоголиком.
Он пристально смотрел на меня. Я вспотела. Решила переодеться и сказала ему об этом. И сняла блузку прямо перед ним.
Ты хочешь с ним переспать? — спросила Киёми.
«Нет, что ты! Мне жарко, и я переодеваюсь».
Лучше бы спросила его, как похудеть. Пусть он тебя научит, как на диете правильно сидеть.
— Ты опять с Киёми?
— Она говорит, что я хочу с тобой заняться сексом.
— Я тоже так думаю.
— Можно и заняться.
С этими словами я хотела снять лифчик, но он отвел глаза в сторону. Я натянула поверх него спортивный джемпер.
— Почему ты думаешь, что Киёми красивая? Ты ведь только голос слышишь.
— Я ей верю. Я вообще верю всему, что она говорит. Мы ведь все время вместе, без доверия тут не проживешь. Мы даже ссоримся иногда, но доверять друг дружке не перестаем.
— Ну, про нее я все понял, а что насчет тебя?
— В смысле?
— Ты не считаешь, что это все очень странно? Не так уж много людей, внутри которых кто-то обитает.
— Ты тоже хочешь? Он рассмеялся.
— Мне и так хорошо. У тебя нет ничего выпить? Может, вина? — Он передал мне деньги. — Магазины уже закрыты, но можно купить что-нибудь в том баре.
Я положила десять тысяч, которые он дал мне, в кошелек и пошла в тот бар, где мы с ним встретились. Пока искала официантку, наткнулась на шестнадцати - или семнадцатилетнего подростка, он начал меня обнимать, кусать за мочку уха, звать выпить с ним. Он был таким милым, прямо из рекламы кока-колы, и я не могла ему отказать. Я села за стол с его друзьями и, пока пила пиво, а он меня щупал, страшно захотела его, только он не стал со мной спать. Вместо него я отправилась в отель с парнем старше его и с ужасно кривыми зубами.
Когда я вышла из отеля, было уже три часа утра. Наверно, нехорошо по отношению к диетологу получилось. Я зашла в супермаркет и купила ему носки и фонарик с Микки-Маусом в подарок.
Однако в комнате свет был выключен, и моего нового знакомого не оказалось. Без него я вдруг почувствовала себя одинокой, легла на диван, где он сидел, и попыталась найти его запах. Обрадовалась, когда нашла, но Киёми сказала:
Дура. Хороший человек тебе попался, а ты его оставила и пошла трахаться с другим мужиком. Да ты хуже животного.
«Как ты поняла, что он хороший?»
Он интеллигент. Ты его позвала к себе, а он даже не полез к тебе.
«Да он женат».
Какая разница?!
«У него красивая жена, и он не станет трахаться с такой уродиной, как я».
Куча женатых мужиков с тобой трахается!
«Ты не знаешь, а мне один клиент рассказывал. Когда женщину заказывают по телефону и ждут потом, разное придумывают себе. Типа, а вдруг все-таки сейчас придет красавица или: не может быть женщина, торгующая собой, красивой. А потом приходит такая, как я, они и убеждаются, что были правы.