Шрифт:
Annotation
Какая ваша самая странная фантазия?
Что бы это ни было, оно не может быть более странным, чем у Майка Эшбрука.
Когда тебе сорок пять, ты разведен и разочарован после долгих лет изнурительной работы в корпоративной Америке, ждать от жизни становится особо нечего. Его личная жизнью полетела под откос так же, как и карьера, Майк Эшбрук считает, что в сложившихся обстоятельствах работа уборщика не так уж и плоха, но то, что он нашёл там - это совсем другой вид уборки...
Теперь Майк каждый день по локоть в человеческих выделениях. Он убирает места преступлений, после того как полиция заканчивает свою работу. Но его самая большая проблема,
"Токсичная Любовь" - это мрачно-комический и эротический кошмар от мастера шокирующей литературы Кристофера Трианы. На протяжении всей этой истории об извращениях, крови и некрофилии, Триана рисует потрясающих персонажей, которые будут трогать вас так же глубоко, как и отталкивать...
Кристофер Триана
ПРОЛОГ
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. НЕТ КРОВИ - НЕТ СЕКСА
ГЛАВА 1
ГЛАВА 2
ГЛАВА 3
ГЛАВА 4
ГЛАВА 5
ГЛАВА 6
ГЛАВА 7
ГЛАВА 8
ГЛАВА 9
ГЛАВА 10
ГЛАВА 11
ГЛАВА 12
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ТОКСИЧНЫЕ ОТНОШЕНИЯ
ГЛАВА 13
ГЛАВА 14
ГЛАВА 15
ГЛАВА 16
ГЛАВА 17
ГЛАВА 18
ГЛАВА 19
ГЛАВА 20
Кристофер Триана
"Токсичнaя Любовь"
ПРОЛОГ
Ну что я могу сказать? Мне были нужны деньги.
Я имею в виду, почему еще кто-то решил бы убирать человеческие отходы жизнедеятельности? Вытирание крови, гноя и фекалий – это ежедневная рутина, из-за которой большинство нормальных людей непременно стошнит. Некоторые, как мне кажется, даже могут сойти с ума. Вы, возможно, скажете, что именно это и случилось со мной, и, возможно, окажетесь правы, но, когда все это началось, речь шла только о том, чтобы заплатить за квартиру и купить какую-нибудь еду на вечер.
Мне было сорок пять лет. Начинать новую работу в этом возрасте - все равно что начинать учить иностранный язык, лежа на больничной койке. На моем жилистом теле не осталось и унции жира, оттого что я отказался от еды в пользу виски. Мои волосы полностью поседели. После двадцати лет жизни в моем собственном доме с любящей семьей, я живу в полуразрушенной квартире один. И как будто все это не было большим бутербродом с дерьмом для меня, чтобы подавиться, я ещё и остался безработным.
Я не мог больше вернуться к своей профессии. У меня больше не было на это сил. После всего того, что произошло, как я мог сосредоточиться на электронных таблицах и человеческих ресурсах? Откуда могла взяться мотивация жертвовать сорока часами в неделю своей жизни, которая уже и так наполовину закончилась, только для того, чтобы сделать какую-то богатую, жадную корпорацию еще богаче? И я, конечно, не мог ничего сделать путного там, где мне пришлось бы общаться с клиентами. Я не мог заставить себя улыбнуться так же, как не мог вырасти и на фут выше своей макушки. Было время, когда я умел обращаться с массами, но для меня это время давно прошло. Общение с другими людьми на ежедневной основе было похоже на употребление чуть меньшего количества яда, чем то, которое убило бы меня. Так что в сфере обслуживание клиентов моей карьере пришёл конец.
Майк Эшбрук – отброс общества.
Не так уж много вариантов было для парня без высшего образования. Я едва закончил и среднюю школу. Я никогда не мог сосредоточиться, когда кто-то хотел научить меня чему-то полезному. Я хотел учиться самостоятельно, когда мне это было интересно, и я был
Я просматривал вакансии уборщиков и наткнулся на это объявление. Пять дней спустя я был нанят с неплохой зарплатой и по локти в кровавых человеческих экскрементах.
Моя жизнь начала меняться к лучшему.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. НЕТ КРОВИ - НЕТ СЕКСА
ГЛАВА 1
В стене торчали осколки черепа.
Парень выстрелил себе в рот из дробовика, он лежал на двуспальной кровати без спинки, оставив плюшевого мишку между головой и стеной. Когда я отодвинул матрас, медведь посмотрел на меня своими пуговичными глазами, напомнив мне любимую плюшевую игрушку моей дочери Фэй. Интересно, она все еще играет с ним или уже слишком взрослая для него? Именно такие вещи должен знать отец.
Я бросил медведя в красную сумку с надписью «ХАЗМАТ»[2].
Я подошел к сумке с инструментами, стоявшей на краю брезента, и достал плоскогубцы с игольчатым наконечником. Я надел свой защитный костюм «Тайвек»[3] только полчаса назад и уже весь обливался потом, жар моего тела не имел никакого способа выйти из плотно закрытого защитного снаряжения. Через противогаз, предназначенный для очистки воздуха, через который я дышал, я всё равно ощущал запах смерти, который был густой, как смола, гнилостный и острый.
Смерть без присмотра всегда была самой страшной. Так мы называем любое место преступления, где тело обнаруживают лишь спустя долгое время после смерти жертвы, давая ему достаточно времени, чтобы распухнуть и провонять, сгнить и превратиться в кашу, которая пахнет хуже, чем свалка заплесневелого ямса[4], собачьего дерьма и серной воды. Именно из-за этого запаха беднягу в конце концов и нашли, соседи жаловались, пока хозяин не навестил его и не обнаружил, что его арендатор снес себе лицо "Ремингтоном". То, что он так долго оставался незамеченным, вероятно, означало, что парень жил один, но я не знаю. Это было больше информации, чем мне нужно знать, жертва – это работа полиции, а не моя. Я был там только для того, чтобы убрать остатки еды. Чем меньше я буду знать о человеке, от которого разлетелись эти куски, тем легче мне будет стереть все это, выбелить его – и их – со стен.
Я схватил плоскогубцы и вернулся к стене. Я уже удалил засохшую плоть, кровь и кусочки мозгового вещества с поверхности. Теперь пришло время покопаться в самой гипсокартонной стене. Каждая щель, куда могли попасть человеческие отходы, должна была быть тщательно очищена, и когда я говорю «тщательно», я имею в виду это в полном смысле слова. Человеческие останки – это опасные отходы. Несмотря на то, что я всегда надевал костюм, ботинки, перчатки и маску, я регулярно проходил тесты на гепатит и ВИЧ, чтобы убедиться, что я не заразился какими-либо болезнетворными микроорганизмами, передаваемыми через кровь. Я был не гребаной горничной. Я обеззараживал ядовитые дыры, места, где оживали кошмары и оставляли кровавые следы. Я должен был быть очень аккуратным.