Толкач
Шрифт:
Янкез гневно фыркнул, но взял один стаканчик.
– Вечно у тебя всякие западные штучки, – проворчал он. Когда-нибудь ударит тебя током, и придется мне подыскивать другого заместителя. – Он опрокинул стаканчик в рот. – Если только я не начну искать его заранее, – добавил он зловеще.
Однако, распробовав напиток, он поджал губы и процедил:
– Где ты, Александр, достаешь такую прекрасную сливовку?
Кардель отпил немного из своего стакана и сказал весело:
– Этого я не открою, Зоран, но других тайн от тебя у меня нет. Подскажу тебе. Это сливовица, а не сливовка. Она не из Словакии. Но я боюсь, что как только ты узнаешь, где я ее беру, я буду тебе больше не нужен.
Он снова рассмеялся:
– Ну, что натворил наш юный друг?
Лицо Первого вновь помрачнело. Он прорычал:
– Ты ведь знаешь Велимира Крвенковского?
Кардель поднял тонкие брови:
– Конечно. Заместитель председателя в Секретариате сельского хозяйства.
Зоран Янкез грузно опустился в кресло и продолжал угрюмо:
– Я был с Велимиром в одном партизанском отряде. Это я привлек его к партийной работе, познакомил с работами Ленина, пока мы прятались в горах Масенегро.
– Да-да, – ответил Кардель. – Я хорошо все это знаю. Отличный партиец. Товарищ Крвенковский всегда поддерживал тебя на заседаниях Исполкома.
– Так вот, – зловеще прорычал Янкез. – Твой распрекрасный Иосип Пекич, твой толкач освободил его от обязанностей главного управляющего сельским хозяйством в Боснатии.
Александр Кардель откашлялся.
– Я как раз читаю его доклад. Создается впечатление, что производство сельскохозяйственной продукции в Боснатии за последние пять лет резко упало. О, товарищ Крвенковский, очевидно, обратил внимание на то, что дикие животные, и особенно птицы, уничтожают ежегодно тысячи тонн зерна и другой продукции.
– Ну и что? – проскрежетал Янкез. Он допил сливовицу и потянулся за вторым стаканчиком. – Какое это имеет отношение к тому, что этот тип, используя полномочия, которые ты, черт возьми, ему дал, освободил от занимаемой должности лучшего партийца в Трансбалкании?
Второй, конечно же, не преминул заметить, что теперь вся ответственность за эксперимент возлагается на него. Однако он ответил по-прежнему беззаботно.
– Похоже на то, что товарищ Крвенковский отдал приказ уничтожить любыми средствами всех птиц. Крестьяне получили десятки тысяч ружей, сети, яд.
– Ну и что? – зловеще спросил Первый. – Очевидно, у Велимира хватило ума догадаться, что таким способом он сохранит урожай от потерь.
– М-мм, – примирительно протянул Кардель. – Но он не обратил внимания на предупреждения тех специалистов по сельскому хозяйству, которые обучались на Западе. Создается впечатление, что дикие животные, и особенно птицы, требуются для сохранения равновесия в природе. Размножившиеся в огромных количествах насекомые-вредители уничтожили гораздо больше зерна, чем его съедали птицы. Ах, Зоран, – воскликнул он с кислой улыбкой, – я бы лучше поискал новое место для товарища Крвенковского.
Секретарь, сидевший в приемной, наконец взглянул на ничем не примечательного молодого человека, стоявшего перед ним.
– Да, – сказал он нетерпеливо.
Незнакомец ответил:
– Я хотел бы встретиться с товарищем Брозом.
– Вы, товарищ, понимаете, что комиссар один из самых занятых людей в Трансбалкании, – в голосе секретаря прозвучала насмешка. – Его время слишком дорого.
Незнакомец задумчиво посмотрел на сидевшую перед ним мелкую сошку.
– Вы так со всеми посетителями разговариваете? – спросил он спокойно.
Ошеломленный секретарь уставился на него. Затем внезапно нажал на кнопку в столе. Когда на вызов явился охранник, секретарь резко дернул головой в сторону посетителя:
– Петар! Вышвырни отсюда этого дурня, – приказал он.
Иосип Пекич грустно покачал головой:
– Нет, – сказал он, – вышвырните отсюда этого человека, и указал на секретаря.
Охранник Петар переводил ничего не понимающий взгляд с одного на другого.
Иосип вынул бумажник, покопался в нем немного и взмахнул мандатом.
– Государственный толкач, – нервно сказал он. – По поручению товарища Зорана Янкеза.
Он посмотрел на мгновенно присмиревшего секретаря.
– Я не знаю, какую работу под стать вашим талантам мы сможем вам предложить. Но если я когда-нибудь узнаю, что вы занимаете должность, требующую работы с людьми, я… я… засажу вас в тюрьму.
Секретарь выбежал из комнаты раньше, чем Иосип успел сказать что-либо еще.
Иосип Пекич окинул охранника долгим взглядом, затем спросил упавшим голосом:
– Что вы здесь делаете?
– Ну как же, товарищ. Я – охранник.
Петар, и вообще-то не слишком сообразительный, растерялся.
– Вы не ответили на мой вопрос.
У Иосипа дрожали руки, и он засунул их в карманы.
Петару пришлось подумать и вспомнить, как вопрос был сформулирован. Наконец он выпалил с торжеством:
– Как же, товарищ. Я охраняю товарища Броза и других от убийц. Я вооружен.
Он с гордостью достал из кобуры подмышкой “микоян” с глушителем.
Иосип сказал:
– Идите к своему начальнику и скажите ему, что вы здесь больше не нужны. Комиссарам отныне не полагается охрана. Только при особых обстоятельствах. Если… если нашему народу отдельные комиссары не придутся по вкусу и их захотят убить, то, может, их и следует убить.
Петар смотрел на него широко открытыми глазами.
– Идите, – сказал Иосип с деланной резкостью и добавил, какая дверь ведет в кабинет товарища Броза?
Петер показал и вышел. По крайней мере, он умеет выполнять приказы, подумал Иосип. Что происходит с мышлением полицейских? Были они такими до прихода в полицию, и работа лишь выявила присущие им черты? Или именно работа сделала их такими?