Только кровь
Шрифт:
— Мы помолимся о твоих усилиях и предоставим любую необходимую помощь.
Роза быстро кивнула и поспешила прочь, отдавая приказы на ходу. Активность била из неё подобно осколкам взорвавшейся бомбы.
Озрик наблюдал за ней. — Видишь, я знал, что она мне понравится, — сказал он.
— Брат Озрик, не разговаривай со мной больше так, как перед сестрой Розой.
— Мне пришлось сделать так, брат, — дружелюбно ответил Озрик. — Ты вёл себя неблагоразумно.
— Да. Да, ты прав и да, я вёл себя неблагоразумно. Дипломатия не мой конёк. И всё же не делай так больше.
Озрик тихо фыркнул. —
Браск рассмеялся, он был человеком скорым на гнев, но и скорым на смех. Брат Озрик иногда надеялся, что так будет всегда. — Ты должен быть Братом меча, а не я.
— Возможно, — ответил Озрик. Он помолчал какое-то время, затем продолжил уже серьёзно. — Рекомендуй меня, брат, внеси моё имя в ринг чести. Мой клинок готов к испытанию.
— Серьёзно? Ты хочешь, чтобы я рекомендовал тебя? Возможно, тебе придётся сразиться со мной за своё место. Мы оба знаем, кто лучший мечник.
Озрик кивнул. — И всё же я смертельно серьёзен. Я готов.
Браск надел шлем, скрывая изуродованное лицо, и вышел наружу. — Я подумаю. Только Император знает, сколь много лучших из нас полегло здесь. Но прежде чем ты столкнёшься с клинками Братьев меча, нам предстоит пережить атаку.
Семь часов спустя, когда работа по эвакуации лагеря была в самом разгаре, налетела буря. Солнце Армагеддона смиренно взирало на выброшенные вулканами вихри пепла и пыли. Звезда стала такой тусклой, что Браск мог смотреть на неё без защитных фильтров. Солнце превратилось в бледное пятно, сиявшее над безжизненными Пепельными Пустошами. Он вместе с братьями обходил периметр. Не было никакой необходимости присматривать за Йопальскими контрактниками, но присутствие Ангелов Смерти в равной степени вдохновляло и пугало их, и когда Храмовники проходили мимо, они работали ещё усерднее. В эвакуации принял участие весь небольшой гарнизон Гхаскара, к нему присоединились многие из легкораненых. На каждой дороге возводили баррикады. Пересечения главных улиц прикрывали огневые позиции. Устанавливали батареи тяжёлого вооружения с перекрёстными линиями огня. Люди спешили туда-сюда, поднося ящики с боеприпасами и бочонки с водой.
— Во имя Трона, — произнёс Озрик, осматривая унылый пейзаж за пределами лагеря, — что за жалкое место для смерти.
Старый Храмовник смерил его взглядом, Озрик почувствовал это даже сквозь шлем Браска. Несмотря на намерения Брата меча, он улыбнулся.
— Мы не должны умирать, когда гибнет так много других? — спросил Браск.
— Если Император пожелает, то нет, — ответил Озрик, и раздражённо выплюнул пепельный песок. В воздухе его ещё оставалось много, а он опрометчиво снял шлем. — Смерть — наша окончательная награда, но я ещё не готов к ней. Мои дни крестоносца ещё впереди. Я ещё много крови пролью ради Императора. Если Он пожелает, чтобы я умер здесь, то я приму Его волю, но… — он замолчал. — И всё же видимость несколько сотен метров, — продолжил Озрик. — Мы сможем выбирать цели на максимальной дальности. Не люблю стрелять вслепую.
— Учитывая, как ты стреляешь, сомневаюсь,
— Согласен, владение клинком моя более сильная сторона. Тебе следовало лучше обучать меня.
— Эшелонированная оборона йопальцев впечатляет, — сказал Санно. — Сколько у нас людей?
— Двести пятьдесят три здоровых, почти столько же легкораненых. Семь госпитальеров воинов-санитаров, двадцать шесть медицинских сервиторов, пятнадцать расчётов лёгкой артиллерии, не считая установленные в бункерах, четыре “Химеры”, “Таурокс”, наш “ Катафракт”, мы и проповедник.
— Не самая великая армия Армагеддона, — прокомментировал Санно. — Этого хватит?
— Будем надеяться, что да, — ответил Браск и хлопнул его по наплечнику. — Но я бывал и в худших передрягах.
— В своё время я встречал нескольких свирепых проповедников, — заметил Санно.
— Брат Озрик конечно прав… — произнёс Браск.
— Значит я — нет?
… — йопальцы должны использовать любое преимущество. Чем дольше они смогут стрелять, и чем меньше атмосферное рассеивание будет влиять на их огонь, тем лучше. — Брат меча пренебрежительно посмотрел на лазган одного из гвардейцев. — Жаль, что у них нет другого оружия.
— Это всё, что у них есть, — мрачно ответил Санно.
— Значит, им придётся сражаться также как и на миллионе полей битв по всей галактике, с тех пор как Император повёл крестовый поход к звёздам.
— Запомните его слова, неофиты! — сказал Озрик, повернувшись к двум идущим за ними оруженосцам и оживлённо размахивая руками. — Он хорошо сказал, не наше право списывать со счетов любого из слуг Императора. По Его воле мы сражаемся сегодня с ними плечом к плечу! Именно по Его воле мы оказались здесь и по Его воле мы защитим этих неизменённых людей. Слишком многие Адептус Астартес позволяют своему превосходству превратиться в презрение к подданным Императора. Никогда не забывайте, ради чего мы были созданы, и что доблесть может содержаться даже в самом хрупком сосуде. Любой может служить.
— Слава Императору, — ответили Санно и Браск.
От упоминания их доблести гвардейцы преисполнились храбрости. Донеал и Маркомар торжественно кивнули. Озрик пропустил их вперёд и ударил по спинам, отчего неофиты зашатались. — Веселей, ребята, скоро мы будем сражаться с орками!
— Я хочу отомстить, — спокойно сказал Маркомар.
— И тебе представится такая возможность, послушник, не волнуйся, — подтвердил Санно.
Браск остановил небольшой отряд. — Пора, брат Маркомар, лезь со снайперской винтовкой на ту крышу, — Брат меча указал на самое высокое обветшалое здание с треугольной вышкой связи, спутниковыми тарелками и бесполезными антеннами. — Скажи мне, кто станет твоими целями, когда начнётся бой?
Маркомар ответил без энтузиазма, но быстро. — Цели — самые крупные, офицеры и специалисты. Отслеживание и устранение угроз. Уничтожение тех, кто угрожает самым слабым местам нашей обороны, — он медленно посмотрел влево на гвардейцев, которые тащили открытые ящики с обоймами для лазганов.
Озрик откашлялся и слегка покачал головой. — Помни, о чём я говорил, неофит. — Маркомар понимающе кивнул и стал смотреть перед собой.
— Иди, — сказал Браск. — На позицию.