Только кровью
Шрифт:
Старший офицер «Мошенника», командир копья Ноло-Ка, встретил боевого командора Дома-Са в главном шлюзе. Его форма отличалась от формы командора только тем, что на ней сверкал красный самоцвет. Хотя офицеры уважали друг друга, оба держались настороже, поскольку хадатане никогда никому не доверяют.
— Приветствую вас, боевой командор. Мы рады, что вы снова с нами.
Ноло-Ка говорил чистую правду, потому что ждал уже два полных корабельных цикла, два опасных цикла, и хотел как можно быстрее отправиться восвояси. Конечно, технология маскировки
Дома-Са предполагал, что подчиненные будут рады его возвращению, поэтому ничего не ответил на приветствие.
— Торпеда пришла вовремя? Вы сумели ее выловить? Вполне объяснимые вопросы, особенно если учесть, в чем состояла миссия корабля, однако Ноло-Ка не понравился тон, которым они были заданы. Неужели боевой командор не оценил ловкости, которая потребовалась, чтобы незаметно провести корабль в зону, охраняемую Конфедерацией? А мужество, проявленное командой, прождавшей его здесь столько дней? И то, как четко организован перехват торпеды с посланием рамантиан?.. Похоже, не оценил. Тщательно скрывая негодование, командир копья сделал жест в сторону коридора.
— Миссия прошла успешно. Торпеду удалось перехватить, она ждет вас.
Дома-Са остался доволен, но, не видя никакой необходимости показывать это своему подчиненному, лишь кивнул, как принято у людей, — дурная привычка, которой он обзавелся на борту «Дружбы».
Под лязганье металла офицеры зашагали к кормовым отсекам корабля мимо четырех лабораторий, забитых сложным оборудованием, и оказались перед грузовым отсеком номер 3.
Три луча света осветили длинную, обтекаемую торпеду. Хотя торпеда была рамантианского производства и на ней стояли надписи, сделанные их криволинейным шрифтом, внешне она мало отличалась от большинства устройств аналогичного назначения. Несмотря на то, что многие расы освоили перемещение в пространстве со скоростями, превышающими скорость света, никому не удалось создать межзвездное устройство для мгновенной связи. Поэтому сообщения приходилось посылать на специальных почтовых торпедах. Некоторые дипломаты делали это регулярно, однако хадатане являлись редким исключением.
Дома-Са знал, что девяносто девять процентов всей длины торпеды занимает навигационное оборудование, миниатюрный гипердрайв и топливный бак. Оставшийся один процент — то есть та часть, что интересовала Дома-Са, составляла обработанная на компьютере информация. Небольшие почтовые торпеды могли доставлять пятьсот гигабайт цифровой информации, которая иногда оказывалась ценнее самого редкого минерала.
Техники сняли внешнюю панель, чтобы подобраться к электронике, во все стороны торчали разноцветные провода, подсоединенные к корабельным компьютерам.
— Итак, — потребовал ответа Дома-Са, — вам удалось что-нибудь узнать?
— Да, довольно много, — послышался голос вышедшего вперед командира кинжала Хорка Проло-Ба.
Юный хадатанин родился на такой далекой колонии, что в Конфедерации ничего о ней не знали, а сам Проло-Ба никогда не видел родной планеты и не наслаждался теплом медленно остывающего Эмбера. В некотором смысле печальный случай, хотя и довольно
Дома-Са нравилась юношеская уверенность Проло-Ба, и он взглянул ему в глаза:
— Рад слышать. Пожалуйста, продолжай.
Вдохновленный словами командира, Проло-Ба быстро пробежал руками по панели дистанционного управления, и на стене ожил экран, на котором появились рамантианские письмена, преобразованные в хадатанский текст. Текст сопровождался диаграммами, фотографиями и видеозаписями.
— Компьютерам потребовалось двенадцать и три десятых стандартных единицы времени, чтобы расшифровать рамантианский код, — спокойно доложил Проло-Ба. — Теперь задача решена. В сообщении содержится довольно солидный объем информации, большая часть которой не представляет для нас интереса, хотя некоторые детали требуют нашего внимания.
Дома-Са решил проигнорировать сомнительное использование слова «нашего».
— Продолжай.
— Вы приказали фиксировать каждое упоминание о любых не рамантианских планетах, — хладнокровно заявил офицер, замедляя стремительно бежавший по экрану текст, — и оказались правы. Вот здесь говорится о четырех хадатанских колониях. Причем так, будто они принадлежат рамантианам. Точно так же они пишут о планетах, которые находятся под их контролем.
Дома-Са почувствовал, как руки сжимаются в кулаки. Следующие слова он почти промычал:
— Отличная работа, командир кинжала Проло-Ба. Теперь, учитывая твое открытие, скажи мне, сколько миров соответствует на шестьдесят шесть и более процентов рамантианским требованиям для колонизации?
— Все, сэр.
Командир копья Ноло-Ка, хранивший во время разговора молчание, произнес вслух то, о чем подумали остальные:
— Они намерены захватить наши миры.
— Да, — согласился Дома-Са, и мышцы вокруг его челюстей напряглись. — Они, несомненно, намерены так поступить. Что еще?
— На основании полученных сведений мы сделали вывод, что рамантиане заключили союз с человеком, которого называют «губернатор Патриция Пардо», корпорацией «Ноам» и Гегемонией клонов.
— Мне нужны все подробности, — заявил Дома-Са. — Ты выковал клинок, а я им воспользуюсь.
Когда официальная часть обеда закончилась, а желающим были предложены напитки, толпа начала редеть. Губернатор Патриция Пардо, посол Ишимото Седьмой и сенатор Орно остались за столом. Пардо заглянула в маленькое зеркальце, чтобы проверить, все ли в порядке, с удивлением обнаружила несколько мелких морщин и убрала пудреницу.
— Ну, сенатор, что теперь?
Орно потер друг о друга сомкнутые клешни, затем почистил основание клюва.
— Все зависит от обстоятельств. Ваше появление здесь является положительным фактором — с точки зрения наших интересов, но экс-президент Чен-Чу оказался более серьезным противником, чем мы предполагали. Если считать, что Чен-Чу есть нечто большее, чем механическая игрушка, он постарается найти союзников, которые поддержат его курс и проголосуют за военное вмешательство. Как только такая резолюция пройдет — если, конечно, хватит голосов, — президент встанет на его сторону.