Только между нами

Линд К. А.

– Детка, - пробормотал он, еще раз опуская ее сильнее, - я все еще тот, кто тебя трахает.

Лиз с улыбкой откинула голову назад. Конечно, он. И она не хотела, чтобы он останавливался.

– И я буду единственным, кто трахает тебя.
– Он подчеркнул слова с постоянно растущим темпом.

– Господи, да, - простонала Лиз.

Она никогда не могла с ним не согласиться. Ее грудь качалась вверх вниз напротив его лица, пока она скакала на нем сверху. Она почувствовала, что очередной оргазм готов разорвать ее тело, и она стиснула зубы, наклонившись к его плечу.

– Детка, - прорычал он.

Она

уже знала, что он собирался сказать.

– Я тоже, - выдохнула она.

А затем они оба отпустили свои тела. Закрыв глаза и войдя в состояние эйфории, Лиз почувствовала, как ее тело уплывает.

Брейди обнял ее за талию и притянул к себе. Она уронила голову ему на плечо и довольно вздохнула. Как же было хорошо в его объятиях, забывшись в их собственном мире.

Так они сидели вместе, пока Лиз не почувствовала, что засыпает. Она выпрямилась, поцеловала его в губы, а потом слезла с него. Она ненавидела, это чувство пустоты без его тела, но сегодня у них для этого было еще много времени, и еще много других ночей впереди.

После того, как они оделись и сходили в душ, Лиз пошла разбираться с разбросанными бумагами, которые ей были нужны для работы. Она хотела, чтобы все было на месте, когда у нее появиться возможность снова вернуться к делу. Но, судя по тому, как смотрел на нее Брейди, скорее всего, это случится не сегодня.

Брейди наклонился к ее плечу и начал целовать дорожку к ее шее. Лиз засмеялась и откинулась на него. Его руки двинулись по ее телу и обернулись вокруг нее.

– Это та статься, над которой ты так отчаянно работала?

– Кое-что из того, что я готовила на следующую неделю, - пробормотала она, снова затерявшись в его поцелуях.

– Сравнение агитационных площадок и студенческого самоуправления?
– спросил он, читая поверх ее плеча.

Его голос слегка изменился. Она не знала, что именно это было, но было похоже на голос для предвыборной кампании. Она очень надеялась, что его не обидело то, что она написала. Ему обычно нравилось, когда она писала материал, на тему которого можно было поспорить, так как, по крайней мере, он знал, что это было честно.

– Да. Я подумала, что это отличный способ привлечь университетский городок, - ответила она ему.

Она опустила, что это была идея Хайдена. Она никогда раньше не упоминала Хайдена во время их разговоров. Прежде она никогда об этом не задумывалась.

– Хм…Не возражаешь, если я взгляну?
– спросил он, собирая бумаги со стола и отпуская ее.

Она напечатала то, что написала ранее, чтобы потом просмотреть, что было упущено. Таким образом, она находила много ошибок.

– Она еще не закончена. Здесь все перемешано, еще требует доработки. Не суди меня за эту бессвязную неразбериху, которая и есть началом моего первого проекта, - поспешно сказала она.

Он улыбнулся и начал листать бумаги, некоторые части просматривая вскользь, и внимательно читая другие колонки. Ей не хотелось показаться невоспитанной и читать поверх его плеча, но ее очень беспокоило, что он об этом думает. Ей хотелось знать, какие части он читает более внимательно, чем остальные.

О нем, там упоминалось не так уж и часто. Обычно она писала статьи про каждого отдельно политика, но в этот раз было по-другому. Она уже переживала

по этому поводу. Она надеялась, что статья ему понравилась.

– Хм…- проворчал он, когда перевернул последнюю страницу.

– Хм…?
– переспросила она, сгорая от любопытства, узнать, что он об этом думал.

– Хорошо, - сказал он, наконец-то закончив читать.
– Я вижу, что ты имела ввиду, говоря «бессвязную», но все же, написано хорошо.

Лиз покраснела.

– Спасибо.

– У меня…У меня есть совет, если тебе интересно, - дипломатично сказал он.

– О?
– спросила она.

Это что-то новенькое. Не то, чтобы Брейди не была интересна ее работа. Он читал все ее статьи, а иногда они их обсуждали. Ничего серьезного. Они избегали открыто обсуждать политику.

– Ну, мне понравилась идея сравнить агитационные площадки с чем-нибудь, что относиться к студентам. Достучаться до молодежи сложнее всего. Их сложно мотивировать или заинтересовать политикой, потому что они слишком заняты тусовками. Для их возраста – это не плохо, но есть еще что-то помимо колледжа, с чем они столкнуться спустя четыре года. Некоторые люди называют это «реальным миром» - сказал он, пожав плечами.

Лиз усмехнулась.

– Многие из студентов в курсе, что реальный мир – отстой, и что внутри четырех стен этого заведения они в безопасности, но также в реальном мире существуют вещи, которые непосредственно касаются их. И если они не принимают участие ни в голосовании, ни в кампании, ни в обращении к их конгрессмену, - сказал Брейди, указывая на себя, - то как мы можем знать, чем им помочь в будущем? Их будущее определяют люди, которые старше на тридцать-сорок лет этого поколения, потому что они голосуют. Если бы все студенты принимали в этом участие, то они могли бы это изменить.

Лиз улыбнулась. Эта тема ей очень нравилась. Она всегда чувствовала себя очень решительной, когда дело касалось участия в выборах молодого поколения. Это была одна из причин, почему она с самого начала стала так активно проявлять себя в работе над газетой.

– Ты читаешь нотации, - сказала она.

– Конечно, - ответил Брейди.
– Я хочу сказать, что на самом деле студенты не заинтересованы в студенческом самоуправлении.

Лиз сузила глаза.

– Выборы в студенческое самоуправление огромные. В прошлом семестре студгородок был переполнен агитационными кампаниями. Все призывали людей голосовать. Я думаю, это идеальная аналогия.
– К тому же у Хайдена был нюх на то, что люди находят для себя интересным. У него был прирожденный талант. Она доверяла его суждению.

– Верю, - произнес он, поднимая свои руки вверх, показывая, что не хочет начинать спор.
– Однако, я думаю, людей бы это больше волновало, если бы ты связала это с баскетболом.

– О, Господи, - произнесла она, закатывая глаза.
– Один из моих тренеров по теннису постоянно упоминает, что ты играл в баскетбол.

– Ты играешь в теннис?
– спросил он с улыбкой.

– Ага, хотя не так уж и часто.

– Я обожаю теннис, - признался он ей.

– Можем когда-нибудь сыграть вместе!
– А потом она вспомнила - они не могут видеться на публике. На ее лице появилось разочарование. Было бы весело.