Только невинные

Эббот Рейчел

Наверное, мне следует начать с самого начала и постепенно продвигаться к сути. Надеюсь, пока пишу, я наберусь храбрости, чтобы озвучить самое главное. Не хочу описывать все годы, прошедшие между моим сегодняшним письмом и последним, потому что, как я уже сказала, ничего нового в моей жизни не происходило. Внешне все было благополучно; но на самом деле благополучием в нашей семье и не пахло. Впрочем, не было ни одного скандала, ни одного грубого слова, потому что к тому времени я уже всегда поступала так, как мне говорили.

Хьюго немного ошибся. Он подумал, что, заперев в психушку, сделает меня еще более послушной. Но о-о-о… как он не прав!

Я здесь из-за того, что кое-что о нем узнала. А началось все с бокала вина, который я не выпила. Я заметила, что каждый день просыпаюсь с тяжелой головой и буквально не могу разлепить глаза, и подумала, что пью слишком много вина. Но когда Хьюго, как обычно, налил мне большой бокал, я не смогла отказаться. Он мог бы принять это как личное оскорбление – недовольство его выбором и все такое, и тогда о спокойном ужине можно было бы забыть. Он бы непременно нашел какой-нибудь способ наказать меня за проявленное неуважение, поэтому я просто решила не пить много. Во время первого блюда я едва пригубила свой бокал. Когда я встала, чтобы отнести тарелки на кухню, он, конечно, это заметил.

– Я вижу, ты не пьешь вино, Лора. В чем дело? Оно пришлось тебе не по вкусу? Тебе не нравится мой выбор?

– Нет, Хьюго, вино великолепное, как всегда. Я возьму бокал с собой на кухню – мне нужно разложить на блюде рыбу и добавить кое-какие последние штрихи. Все будет готово через минуту или две.

К тому времени я уже усвоила эту особую, угодливую манеру разговора. Хьюго ее обожал.

Мне, правда, совсем не хотелось пить, поэтому я вылила вино в раковину и вместо этого налила в бокал воды пополам с яблочным соком, чтобы было похоже по цвету. Довольно отвратительная смесь, но все лучше, чем вино, подумала я.

После ужина я заметила, что Хьюго поглядывает на меня особенно внимательно. Слишком внимательно. Наверное, я веду себя не так, как всегда, поняла я. Ну конечно! Обычно к этому часу я уже начинала клевать носом. Хьюго всегда предлагал мне отправиться спать пораньше, и я засыпала, как только добиралась до кровати. Как раз в этот момент меня и осенило, что дело нечисто – один бокал вина, хотя и большой, никак не мог довести меня до такого состояния. Разница между мной до вина и после была поразительной. Он мне что-то дает! Подсыпает или подливает в вино. Подонок! Но зачем? Этого я понять не могла. Под воздействием снотворного я никак не могла участвовать в его маленьких играх. Кстати, эти случаи становились все реже и реже, и я была неимоверно этому рада. Видимо, Хьюго не нравился мой недостаток энтузиазма.

Я сделала вид, что зеваю.

– Наверное, я пойду спать. Ты не возражаешь?

– Конечно нет. Иди. Спокойной ночи и желаю тебе хорошо выспаться. – Хьюго улыбнулся, но его глаза оставались холодными.

Конечно же я не смогла уснуть. Я ворочалась в постели часа два, а потом вдруг услышала этот звук. В этом доме такое можно было услышать нечасто, и, кажется, звук шел из соседней комнаты. Я прислушалась. Совершенно точно – это был смех! Приглушенный, но несомненно смех. Что там происходит? Может быть, Хьюго слушает радио? В доме были толстые стены, но я различила низкий мужской голос и высокий переливчатый смех, как будто серебряный колокольчик.

Я набросила на себя махровый халат, туго завязала пояс, открыла дверь и вышла в коридор. В тот момент я уже почти жалела, что не выпила тот бокал вина. На мгновение я нерешительно застыла перед дверью, и у меня больно сжалось сердце. Я знала, что не хочу видеть происходящего за дверью, потому что это будет иметь необратимые последствия и моя жизнь уже никогда не будет прежней, и в то же время понимала, что не могу этого игнорировать. Я осторожно повернула ручку и открыла дверь.

Следующие секунды стали едва ли не самыми страшными в моей жизни. Мне трудно об этом говорить. Помню, что я ахнула от ужаса. Конечно же Хьюго меня услышал. Совершенно невозмутимо он повернулся ко мне. Он был абсолютно голым, и я видела, что он сильно возбужден.

– А, Лора, – с издевкой признес он. – Как всегда, ты портишь все удовольствие. Ты за этим сюда пришла?

Или, может быть, желаешь к нам присоединиться, дорогая?

Я не могу сказать тебе, что я увидела, Имо. Пока еще нет. Но все ужасы пяти лет совместной жизни меркли перед отвратительным зрелищем, которое предстало передо мной тогда. Меня трясло, как в лихорадке, и я боялась, что меня стошнит прямо там, в этой спальне. В тот момент я испытывала первобытную, животную ненависть. Никогда в жизни мной не владели такие сильные эмоции. Любовь – мощное чувство, но и она ничто по сравнению с настоящей ненавистью.

Я призвала на помощь все свои силы и сдержала рвущийся наружу крик. Я должна была говорить спокойно и четко – не могу объяснить тебе почему, но это было необходимо. И каким-то образом мне это удалось.

– Хьюго, я хочу с тобой поговорить. Сейчас. В моей спальне. Последние пять лет я подчинялась тебе во всем и все терпела, но только не это. Ни за что. Никогда.

– Может быть, ты заметила, Лора, – сейчас я несколько занят. Если тебе так необходимо со мной побеседовать, я приду и поговорю с тобой чуть позже.

Я молча уставилась на него, дрожа от ярости и омерзения, – и он прочитал мои мысли. Он точно знал, что я сделаю в следующий момент. Он знал, что одним движением руки я могу разрушить всю его жизнь, так что он подохнет под обломками. И я собиралась это сделать. Но сначала мне нужно было убрать его из этой комнаты.

Он театрально вздохнул:

– Ты ужасно нудная и провинциальная, Лора. Я не люблю, когда меня шантажируют, но в данном случае, полагаю, у меня нет иного выбора. Я буду через десять минут. Надеюсь, ты сможешь подождать десять минут со своими глупыми предсказуемыми поступками?

Не говоря ни слова, я повернулась и вышла из комнаты. Меня била такая сильная дрожь, что без преувеличения подгибались колени. Эти десять минут, пока я ждала Хьюго, мое бешенство нарастало с каждой секундой. Пять лет этот человек заставлял меня сомневаться в каждой моей мысли, в каждом намерении. Но сейчас – именно сейчас, первый раз за все время, – я знала, что права. Я хотела уйти, но не могла. Не сегодня. Сегодня у меня было еще одно дело. Но, конечно, ни о каком сне не было и речи, поэтому я быстро оделась, натянув на себя первое, что попалось под руку.