Только однажды

Лэндис Джил Мари

С той ночи, которая навсегда останется в ее памяти как блестящее расставание с девственностью, Хантер обращался с ней даже хуже, чем в самые первые дни их путешествия. Он почти не разговаривал с ней, только отдавал распоряжения, когда они разбивали лагерь. Иногда она ловила его на том, что он, глубоко задумавшись, пристально наблюдает за ней. Джемма, понимала, в чем тут дело. Без сомнения, он уже жалел о том, что лишил ее девственности. Но она не могла найти нужных слов, чтобы наладить с ним отношения.

Казалось, его стремление поскорее

добраться до места назначения возрастало с каждым часом, и он немилосердно спешил. Теперь Джемма постоянно испытывала голод и смертельную усталость. Когда она в конце концов спросила Хантера, не собирается ли он совсем уморить их обоих вместе с лошадьми, он только отмахнулся от нее, сказав:

– Я и так слишком задержался.

Теперь, когда они двигались вдоль крутого обрывистого берега Миссисипи, Джемма не могла не заметить, что Хантера что-то беспокоит. Они приближались к вершине холма, когда Хантер внезапно осадил коня.

– Смотрите, это Санди-Шолз, – торжественно произнес он.

Пораженная силой любви и гордости, прозвучавшей в его голосе, Джемма остановилась рядом с ним и посмотрела на небольшое скопление бревенчатых построек разных форм и размеров. Они находились совсем близко.

Из труб двух домиков побольше поднимался ленивый дымок, наполняя воздух умиротворяющим ароматом горящей древесины. Расположенное над рекой поселение с трех сторон окружал густой лес. Тут и там на земле виднелись остатки выжженных огромных пней. На одном поле половина урожая высохших стеблей маиса была срезана и уложена в копны. Между рядами тянулись грядки с тыквами и кабачками. Огород поменьше располагался возле одного из домиков.

– Это окраина города? – Джемма видела только два города в своей жизни: Бостон и Новый Орлеан. Конечно же, эта группа небольших домиков, часть из которых пряталась за деревьями, не могла оказаться всем поселением Санди-Шолз.

– Здесь нет никакого города. Наш единственный сосед – мой друг Ной Лекруа. Он живет чуть дальше к северу, в доме, который построил на сваях на озере, образовавшемся после сильного землетрясения несколько лет назад. Ной – полукровка. Его мать чероки, а отец французский траппер. Он славится своим искусством обходить мели. Нет ни одного капитана, который, проходя здешние места, не пожелал бы нанять Ноя лоцманом.

Джемме казалось невероятным, что нет ни магазинов, ни лавок, ни карет, ни мощеных улиц. Не слышно никаких звуков, помимо шума реки, птичьего пения и пронзительных криков сойки в ветвях ближайшего дуба. Он был изумительным, этот очаровательный поселок, который вполне бы мог скрываться в заколдованном лесу в волшебной стране, где мистические существа обитают бок о бок с поселенцами.

– Он совсем небольшой, – сказал Хантер, и по его тону было ясно, как он любит свою факторию.

Джемма видела гордость на его лице и задумалась: каково это, отвоевать место для жизни среди безлюдных первозданных дебрей?

– Он просто изумительный, словно из книги сказок.

Взгляд

Хантера скользнул в ее сторону. Джемма заметила, что ее слова доставили ему удовольствие. Джемму удивило, что это его волнует. Она задумалась, представляет ли он себе, что совершил. Холодный ветер, предвестник зимы, взлохматил ей волосы. Джемма вздрогнула и, подняв ворот куртки, закутала шею. Хантер направил своего коня вниз по пологому склону.

– А где все? – спросила она.

– Пришло время полуденной трапезы. Нетти скорее всего сейчас подает обед.

– Нетти?

– Вдова, которая готовит еду и присматривает за Люси для меня.

У Джеммы остановилось сердце.

– Люси?

– Помните, я говорил вам о женщине, преподавшей мне жестокий урок? Ее звали Амелия Уайт. Когда она меня бросила, то оставила здесь свою дочь, Люси.

– Она и ваша дочь тоже?

– Нет, не моя. Сейчас ей пятнадцать лет. Нетти о ней заботится.

Джемме показалось странным, что такой нелюдим, как он, привязан к этому месту столь многими нитями. Пока она раздумывала об этой женщине, что готовила для Хантера, и о матери, которая смогла покинуть дочь, в животе у нее заурчало. Рот ее наполнился слюной при мысли о настоящей еде, поданной к настоящему столу.

– Я не могу дождаться, когда можно будет принять горячую ванну, – сказала Джемма, больше для себя самой. Она настолько замерзла и устала, что сомневалась в способности ванны смягчить боль в ее костях и прогнать озноб из ее тела.

Через несколько минут величественная Миссисипи предстала перед ними во всей своей красе.

– Не хотите ли взглянуть на это? – Хантер остановился и посмотрел на реку, простиравшуюся перед ними.

С этого места просматривался весь берег. Довольно крупное судно было пришвартовано у деревянного причала. Крутая грубо сколоченная деревянная лестница вела на набережную.

– Корабль?

– Пароход, – поправил Хантер. – Первый прошел вверх по реке в прошлом году. Это уже третий рейс.

– Похоже, вам это не слишком нравится.

Хантер пожал плечами:

– Это значит, что сюда будет приезжать больше народу. Торговля пойдет успешнее. Товары будут быстрее перемещаться вверх и вниз по реке.

Джемма подумала о том, как много будет значить пароходное сообщение для расширяющегося бизнеса ее отца, и поняла, как отреагирует на это Томас О'Херли.

– Это ведь хорошо, разве нет?

– Кое для кого – да. Что до меня, то я только рад, что решил двигаться дальше. – Избегая ее взгляда, он выпрямился в седле и тронул поводья. – Представляю, как Нетти и Лютер сбиваются с ног, стараясь всех накормить. Похоже, что с вашей ванной придется подождать.

– Пустяки, все в порядке. Я не… Что вы так на меня смотрите?

Он изучал ее лицо, волосы, руки, сжимавшие поводья. И при этом хмурился.

– Ничего.

– По вашему лицу видно, что вы о чем-то думаете. О чем?

Очевидно, какая-то мысль приводила его в уныние.