Только позови
Шрифт:
Черт, может, эти гады доктора правы?
Перед тем как уснуть, он подумал, что надо бы позвать Джонни Стрейнджа или кого еще из роты и рассказать им обо всем. Вдруг они что-нибудь придумают, вдруг… И, уж совсем засыпая, он вспомнил: Корелло говорил, что Стрейндж в отпуске, вот почему его не видно.
Так прошла неделя. Иногда заглядывал подполковник Бейкер, чаще — майор Хоган. Они, хмурясь, изучали лечебный листок и многозначительно качали головой. Правая нога была в том же состоянии, да и левая заживала медленно. Однажды Бейкер сообщил, что подал рапорт об ампутации. Его, как видно, это
Он хотел было заявить, что застрелится, если ему отнимут ногу, но передумал. Тогда они пришлют психиатра. Еще в госпитальную тюрьму запрячут.
Через неделю томительного ожидания — в тот самый день, когда из отпуска вернулся Стрейндж и пришел проведать приятеля, — Прелла навестил начальник госпиталя, полковник с орлом на погонах.
Чтобы начальник лично навестил больного — такого на памяти отделения еще не было. Его вообще все увидели в первый раз, в том числе старшая сестра и врач-практикант. Полковник Стивенс, питомец Уэст-Пойнта, оказался уравновешенным мужчиной в годах, с седой головой и правильными чертами лица. Когда Прелл увидел его, то понял, что глоткой такого не возьмешь, надо придумать что-то еще. Ходили слухи, что Стивенса ожидает повышение — звание бригадного генерала. Он просидел у постели Прелла целых полчаса, по-отечески беседуя с ним. Цель его прихода заключается в том, чтобы узнать, упорствует ли он в своем нежелании дать согласие на ампутацию. Прелл ответил, что не изменил решения. Это создает большие проблемы, сказал полковник, не только для госпиталя, но и для самого Прелла. Его состояние очень серьезно. Подполковник Бейкер подал рапорт, что жизнь Прелла в опасности и необходима ампутация. Два других хирурга пришли к такому же мнению. Это ставит администрацию госпиталя, то есть его, полковника Стивенса, перед трудным решением. Прелл снова заявил, что не желает остаться безногим, вернее, без одной ноги.
— И если б это в первый раз, сэр! — Когда нужно, Прелл был вовсе не прочь напустить на себя жалостный вид. — Когда я был на фронте, у меня хотели отнять обе ноги. Но я уговорил их — и, как видите, жив, и ноги целы. Заживут они, сэр, обязательно заживут!
— Да непохоже что-то.
— Нужно только время, сэр.
— Подполковник Бейкер думает иначе. — Стивенс выпрямился, тяжело вздохнул. — Вы ведь, кажется, из кадровых, еще до войны служили?
— Так точно, сэр. Заканчивал третий срок, когда началась война.
— Скажите, — неожиданно спросил Стивенс, — что бы вы себе избрали в жизни? Я имею в виду при нормальных обстоятельствах?
— Остался бы на сверхсрочной, — не задумываясь ответил Прелл. — Добил бы все тридцать.
— Вот как? — Стивенс задумчиво потер красивый подбородок. — Но сейчас для полного стажа достаточно двадцати лет.
— А я бы на все тридцать, — повторил Прелл. — Если бы, конечно, мне разрешили.
— К сожалению, в таком состоянии у вас на это мало шансов.
— Мало, сэр, я знаю. Но хочется помечтать.
— В вашем личном деле имеются материалы о представлении вас командиром дивизии к Почетной медали конгресса.
— В первый раз слышу, сэр. По мне, лучше ногу, чем орден.
— Понимаю, — сказал
— Так что вы решили, сэр, насчет ноги? — не удержался от вопроса Прелл и тут же подумал, что еще совсем недавно — может, когда они плыли — известие о Медали конгресса стало бы самым волнующим событием в его жизни. Сейчас он не испытывал никакой радости.
Стивенс покачал головой, поднялся.
— Не знаю. Просто не знаю, что с вами делать.
— У меня сложилось впечатление, что подполковник Каррен настроен не так решительно, как подполковник Бейкер.
Взгляд начальника госпиталя сделался сердитым, недовольным.
— Это исключено. Он не заявлял о своем несогласии.
— Я ведь не его больной, может, поэтому. И потом, подполковник Бейкер выше его по должности.
— Это не играет роли, — твердо сказал Стивенс. — В серьезном деле — не играет.
— Может, играет роль. Как это у них называется — врачебная этика?
— Нет, никоим образом. — Полковник уже повернулся было, чтобы уйти, но остановился.
— Не знаю, заслуживаю ли я Почетной медали, сэр, — сказал ему в спину, воспользовавшись паузой, Прелл. — Скорее всего, нет. Но собственную ногу заслуживаю.
Полковник обернулся, посмотрел на него, потом, коротко кивнув, молча удалился.
Не прошло и часа, как к Преллу явился Джонни Стрейндж. Он обо всем узнал от Корелло.
Прелл был доволен разговором со Стивенсом. Но радоваться еще рано. Вряд ли ему удалось поколебать начальника госпиталя. Как это у юристов — посеять разумные сомнения. Этот обалдуй Бейкер назвал его «гарнизонным адвокатом». То и дело замолкая, чтобы передохнуть, Прелл в подробностях пересказал разговор Стрейнджу.
Стрейндж слушал Прелла и терзался виной. Он сматывается в этот дурацкий, никому не нужный отпуск, к жене и родственникам, которых почти не знает и не понимает. Четверо суток шляется по городу, торчит во вшивой гостинице за покером. А все это время парень мается тут, брошенный, стараясь отвоевать собственную ногу у этих цивильных подонков. В кои-то веки понадобился человеку, и нате — нету его.
Хорошо, что хоть полковник Стивенс — свойский мужик. Из кадровых, Уэст-Пойнт и все такое. Впрочем, по нынешним временам это мало что значит. И вообще, если из Уэст-Пойнта — обязательно уж и доверять? Одним можно, другим нет.
Стрейндж вовсе не считал, что доктора ошибаются. Выглядел Прелл ужасно. Глаза ввалились, кожа высохла, не голова, а черепушка какая-то. Форменный мертвяк. Эти задницы могли бы, по крайней мере, дать человеку умереть спокойно, раз он хочет.
И потом — что он, Стрейндж, может сделать? Кто он такой — кухонный штаб-сержант, из простых, бывший начстоловой. Разве полковники будут его слушать?
Стрейндж сказал об этом Преллу.
— Слышь, может, тебе пойти и поговорить с Карреном, — произнес Прелл. Его запавшие, в серо-лиловых обводьях глаза смотрели почти умоляюще. — Каррен, кажется, не так настаивает на ампутации, как те.
— Поговорить-то, конечно, можно, — отозвался Стрейндж с упавшим сердцем. — Но станет ли он меня слушать?
— Может, собрать ребят, составить что-нибудь вроде ходатайства? И чтоб все подписали.
— Ходатайство? В армии? — остолбенел Стрейндж.