Только позови
Шрифт:
Женевьеве хотелось закрыть свой рот рукой. С какой стати она несет эту чушь? Лукас Макдауэлл, очевидно, не считает ее идеальным кандидатом на должность. Теперь он подумает, что у нее ветер в голове гуляет, и откажет в приеме на работу!
— Я очень благодарна ей за то, что она организовала для меня это собеседование, — довольно неубедительно закончила Женевьева.
Он оглядел ее — быстро, но очень внимательно. Ей показалось, он прочел ее мысли и даже сумел разглядеть под одеждой нижнее белье. Лукас что-то небрежно нацарапал в блокноте.
— Мне очень жаль. И… мистер Макдауэлл, пожалуйста, можем ли мы начать все сначала? — спросила она.
Он положил блокнот и обошел письменный стол. Прислонившись к столу, скрестил руки на груди. Теперь он стоял так близко и казался таким высоким, что Женевьеве пришлось поднять голову, чтобы встретиться с его проницательным взглядом.
— Начать сначала?
— Да. Вот так — меня зовут Женевьева Патчетт. Я знаю, что у вас имеется свободная вакансия, и очень хотела бы получить эту работу. У меня есть рекомендации. — Она достала список поручителей, который помогла ей составить Тереза, и протянула его Лукасу.
Из-за того что рекомендации были предоставлены в основном теми, кто, возможно, не знал о неприятных слухах, которые Барри распространял о ней, Женевьева почувствовала себя виноватой. Она хотела попросить Лукаса не верить сплетням, но Тереза запретила ей это делать. Тем не менее ей было трудно держать язык за зубами. Ложь, даже непроизвольная, была противна Женевьеве.
Лукас взял протянутый ему лист бумаги и, так и не посмотрев в него, положил на письменный стол.
— Они вам не нужны? — с придыханием спросила она.
— Я в них не нуждаюсь. Я уже знаю все, что мне нужно знать. Если бы я не проверил заранее всю информацию, вас бы здесь не было.
— Понятно, — тихо сказала она. У нее голова пошла кругом. Что он о ней знает?
В первый раз за все время Лукас едва заметно улыбнулся. Хотя он и казался человеком жестким, но даже намек на улыбку преобразил его лицо, сделав его завораживающим и энергичным. Но опасным. Осознав это, Женевьева попыталась глубже забиться в кресло, но потом, словно опомнившись, снова выпрямила спину и вздернула подбородок. «Постарайся хотя бы казаться уверенной и компетентной!» — приказала она себе.
— Вряд ли, — сказал он. — Но это не ваша вина. Предлагаемая работа не будет похожа на ту, которая была у вас раньше.
Она открыла рот, чтобы сказать, что никогда и нигде не работала, а затем сомкнула губы. Мистер Макдауэлл сказал, что знает ее прошлое. Если он действительно говорил правду, то ему известно, что у нее совсем нет опыта работы. Но, возможно, он хотел проверить ее на честность? Женевьева открыла рот снова, затем снова сомкнула губы. Благодаря честности она может потерять шанс получить эту работу. А тогда ей придется…
— Я… — Она закрыла глаза, приготовившись сказать что-нибудь правильное или, по крайней мере, не ляпнуть какую-нибудь глупость. Следовало выбирать: либо честность, либо голод. Но ведь не может же женщина есть на завтрак свою честность!
— Вы никогда прежде не работали, не так ли? — спросил он, прекращая ее тяжелые размышления.
Женевьеве стало тошно. Она с трудом сглотнула.
— Это имеет какое-то значение? — произнесла она, про себя умоляя его: «Скажите, что не имеет! Пожалуйста!»
— Я пока не знаю. Посмотрим…
Её сердце забилось чаще. Должно быть, такие же ощущения испытывает тот, кто переходит бурную горную речку по канату.
Женевьева сделала глубокий прерывистый вдох, надеясь, что мужчина не заметил, как она нервничает.
— На что посмотрим?
— Во-первых, вы даже не имеете понятия, что представляет собой эта работа, не так ли?
— Так. — Она понадеялась, что в ее обязанности не входит нечто предосудительное или что-то выходящее за пределы ее способностей. — Какие у вас ко мне требования?
— Я задам вам несколько вопросов.
Начинается самое трудное. «Не спрашивайте меня о лжи, которую распространяет обо мне Барри, потому что из-за нее от меня отвернулось уже слишком много людей».
— Что вы умеете?
Ой, похоже, после такого вопроса ее вышвырнут с собеседования, которое даже толком не началось.
— Я… — «В более спокойной обстановке я могу вести светскую беседу, красиво одеваться, выбирать хорошее вино и контролировать работу прислуги». Почему-то сейчас Женевьева уже сомневалась, что подобные таланты пригодятся ей в работе.
— Что конкретно вас интересует? — спросила она.
— Не совсем подходящий ответ, не так ли? — произнес он, застав ее врасплох. — Мне нужен человек, обладающий организаторскими способностями.
Плохо дело. Учитывая то, что в последнее время Женевьева чувствовала себя совершенно беспомощной и безынициативной. Она не собиралась об этом говорить, но чувствовала, что вот-вот упадет в обморок. «Не теряй сознание! — приказала она себе. — Только не сейчас!»
— Я… — Голос ее надломился. Каким-то образом ей удалось сделать глубокий вдох и начать все сначала. Если она не придумает подходящий ответ прямо сейчас, если не будет достаточно убедительной, то потеряет шанс получить работу. Женевьева с трудом выровняла дыхание. — Я устраивала вечеринки… Составляла списки гостей, — произнесла она удивительно уверенным тоном, хотя ее сердце бешено колотилось.
Да, эти вечеринки были ежегодными мероприятиями, которые устраивали ее родители. И, честно говоря, у нее никогда не возникало проблем с их организацией. Родители всегда говорили Женевьеве, что они хотят получить, а их требования были неизменными. Что касается списка гостей, люди всегда охотно приходили поглазеть на искусные творения ее родителей, поэтому Женевьеве оставалось позаботиться лишь о том, чтобы гостей не оказалось слишком много.