Только теннис
Шрифт:
Почему она продала свой дом в Аспене? Потому что увлеклась новой девушкой, а та не то скульптор, не то декоратор, в общем, у нее какие-то художественные интересы. Вроде бы лепит дизайнерские горшки. Если сейчас посмотреть на одежды Мартины, то в них уже можно увидеть какие-то национальные мотивы. Каждый раз по стилю одежды легко определяются перемены в жизни Мартины. То она ходила во всем темном и сером. Потом у нее появилась девушка сумасшедшей красоты, девушка из рекламы, говорили, она дочка генерального прокурора США Рино и Мартина "увела" ее от настоящего жениха. На тот период Мартина стала совершенно модерновая, с виду очень простой стиль, но на самом деле модный и дорогой.
Теперь она переезжает в Англию, потому что ее новая девушка, скульптор-декоратор, живет в Англии. Кто-то мне сказал, что Мартина тренируется в Куинс-клабе
Но самое невероятное, что Мартина встречалась с симпатичным молодым человеком, когда ей было 17 лет. В те годы она мне показывала его фотографию.
Но вернемся все же к самому главному - к теннису Мартины. Мне очень нравится повторять эти тривиальные слова - она необыкновенно талантлива. Я спрашиваю: "Майкл, над чем вы работаете?", а он в ответ: "Оля, а какая разница? Она все равно сделает так, как надо". Ей все дается легко, он скажет: "Мартина, справа!", подбросит справа, она всегда попадет куда полагается, слева подбросит, попадет слева. У нее такое замечательное тело, настолько идеальное ощущение мяча, настолько невероятная пластика и ритм, что любому тренеру с ней было легко работать, все, что бы они ей ни предлагали, она всегда могла сделать "с листа", причем сделать на высоком уровне.
Когда Мартина уже играла турниры ветеранов, она как-то пришла на тренировку и произвела какой-то новый укороченный удар с обратным вращением. Я поразилась: "Мартина, ты еще и новенькое придумываешь?", а она: "Да, получилось просто так".
Мартина, по-моему, говорит на всех основных языках мира, говорит и по-русски, сейчас, конечно, хуже, чем раньше. Она очень способный человек и вне тенниса, притом, что сейчас большая редкость - начитана. Последние годы ее немножко избаловали, но это понятно. Мы все по-разному, но переживаем уход из славы, а она, похоже, не грустит, она говорит: "Как интересно, как много меняется в твоей жизни, когда ты вдруг уходишь с первых страниц журналов, как мало задерживается людей вокруг тебя". Это и я испытала. Как только ты уже не знаменит, рядом остаются лишь настоящие друзья. Сейчас Мартина, насколько мне известно, хочет родить с подругой детей от одного "донора". Как это сочетается с реальностью, насколько это возможно в нашем мире - не знаю.
Как я ни хотела уйти от не слишком приятной для меня темы, а обратно к ней вернулась. Что делать, наша личная жизнь и наш теннис неразделимы. Тем более что этой, казалось бы, не главной его части уделяют сейчас много внимания, и никуда мне от нее не деться. Дело даже не в том, что Мартина показывала мне фотографию своего мальчика. Еще юной она достаточно откровенно рассказывала мне о своих романах с противоположным полом, и для меня оказался шоком ее "переход". Я думаю, что этот процесс внутри человека до сих пор загадка. У Мартины, судя по тому, как она относится к миру, как она заражается новыми идеями, может быть случилось так, что кто-то предложил ей попробовать, а она решила, если Кинг, великая Билли-Джин, любит не мужчин, а женщин, то значит и она должна быть не хуже. Все это исключительно мои собственные предположения.
Но вполне возможно, что и непосредственное влияние Кинг могло сказаться. Я знаю, Крис Эверт тоже уговаривали попробовать это "сладкое блюдо". Но Крис католичка и не то чтобы фанатично верующая, но из строгой семьи. Думаю, что с Крис подобного не случилось еще и потому, что у нее и вне тенниса сильный характер. Но, повторю, так все таинственно и сложно в этом вопросе. Я, во всяком случае, не могу найти объяснение этому явлению, хотя много литературы прочла и много скопила жизненной информации. И поэтому внутреннее состояние Мартины - загадка для меня. Но эта неестественная физиология настолько определяет ее лицо и жизнь, что уже другую Навратилову представить себе невозможно.
Она искренне любит всех друзей, она по натуре добрый человек, во всяком случае чехам она всегда помогала. Когда она осталась в Америке, то ее материальное состояние увеличилось сразу же в несколько десятков, если не сотен раз, поэтому ее доброта прошла настоящее испытание - испытание богатством. Она могла дать попользоваться своей кредитной карточкой, могла дать денег и забыть, что помогла. Я, например, вспоминаю один приятный случай, который произошел у меня с ней в 1983 году.
Тогда я первый раз привезла на Уимблдонский турнир моих девочек - Ларису Савченко и Свету Пархоменко, тогда еще Черневу. Мы наконец, спустя семь лет, приехали участвовать в соревнованиях Уимбл-донского турнира, нам дали уайлд-карт. Мне с огромным трудом удалось выбить эти "пропуска" в высшее теннисное общество, но когда мы появились в Англии, я чуть не зарыдала, потому что мои девочки оказались единственными, кто играл деревянными ракетками, а весь мир уже шагнул к композиту. А так как советские теннисисты с 1976 года не участвовали ни в каких международных соревнованиях, валютный бюджет нашей теннисной федерации, как и бюджет нашего отдела тенниса, оказался нулевыми. Для того чтобы централизованно Спорткомитетом закупалась какая-то амуниция и инвентарь, должно быть какое-то обоснование, например подготовка к Олимпий-ским играм. Но теннис тогда не входил в число олимпийских видов спорта.
Я бродила по изумрудной английской траве в диком состоянии. Я понимала, что мяч не летит у моих девчонок так, как летит он у других, и полететь не может. Частично в этом была виновата их техника, а частично - устаревшие ракетки. Но куда деваться? Прихожу к Мартине, а Навратилова играла и играет "Йонексом". Естественно, все хотели играть той же ракеткой, что и лидер: "Не можешь ли ты мне помочь, попросить "Йонекс", чтобы моим двум девочкам дали опробовать хоть какие-то ракетки". Она: "Оля, я постараюсь, но я сейчас очень занята". Понятно, Уимблдонский турнир, отрываться на другие дела невозможно, тем более спортсмену, игравшему за первое место. Проходит первая неделя, ракеток нет. Фирма хоть и японская, но ракетки делались тогда в Германии. Подходит суббота. Девочки смотрят на меня совершенно умирающими взглядами, они уже заканчивают свои выступления. Кстати, Лариса со Светой тогда удачно сыграли пару, вошли в первую восьмерку, предварительно попав в основную сетку из отборочного турнира. И это тоже, надо сказать, повергло меня в тихий трепет.
После первой недели мне полагалось возвращаться в Москву, потому что у меня проходили какие-то соревнования дома, а Ларисе Савченко предстояло продолжать выступать на детском Уимблдоне, и оставалась в Англии она одна. Мы со Светочкой Черневой складываем вещи, Лариса, тогда еще совсем ребенок, грустно за нами наблюдала. Перед отъездом я еще раз Мартине напомнила про ракетки. Она в ответ: "Оля, я уже все сделала, не волнуйся". Девчонки ко мне: "Ольга Васильевна, ну что?" Я говорю: "В третий раз я к ней не пойду, как будет, так и будет, не получится - начнем думать, что делать дальше". И вдруг - приносят ракетки! Радовались девочки им больше, чем своим результатам.
В Уимблдоне, я уже писала об этом, три раздевалки, Мартина Навратилова, понятно, - в раздевалке на самом верху, а мои девчонки в низшей, это же их первый Уимблдон, поэтому переодевались они в полуподвальном помещении. Мартина сама принесла им туда ракетки, потому что девчонкам сложно пройти наверх. Она понимала, что они и объяснить толком, что им надо наверху, по-английски не смогут, поэтому спустилась к ним сама. Но прежде всего она понимала, как для нас важно и как нам тяжело получить современные ракетки. Кому-то другому было бы наплевать на мою просьбу. Кто такая эта Светочка Чернева и почти ребенок Лариска Савченко, для того чтобы первый номер мирового тенниса спустилась к ним в раздевалку? Пусть даже она мой хороший друг, пусть я для нее когда-то была авторитетом, но с тех пор уже прошло десять лет, мы разные люди, я советский тренер, а она американская миллионерша.
Но именно этот поступок прекрасно говорит о ее характере.
Навратилова долго оставалась первой. Девять раз она выигрывала Уимблдон, единственная, кто побеждала в одиночном турнире девять раз. Здесь она установила рекорд, но не смогла перекрыть наибольшее число побед по сумме двадцать. Двадцать Уимблдонов ей выиграть не удалось. Но в какое время играла она и в какое время играла та, кто установил этот рекорд! Сейчас уже и результат Мартины превзойти невозможно. Забавно, что Мартина и Крис между собой сыграли почти с ничейным счетом, то есть выиграли друг у друга почти одинаковое количество матчей. Общий счет примерно такой: 133:132. Мартину обыгрывала только Крис. И лишь когда Навратиловой перевалило за тридцать, ее стали побеждать и другие. Я, может быть, преувеличила немного статистику, это можно проверить, но представить себе невозможно: один мяч решает судьбу матча, а в конце концов один матч решает спор, чья карьера круче!