Только твоя
Шрифт:
– Ты всегда была расчетливой.
– И что с того? Ведь признайся, я все-таки смогла добиться своего. Получилось же. У меня ребенок от него, шикарный дом, приличные алименты. Это я спала с ним, а не ты!
– Один раз по-быстрому в туалете бара? Да, это стоит того, чтобы помнить.
– Знаешь, – тоже подается вперед и хищно понижает тон, – когда я встретила тебя тогда в супермаркете, я пришла в полный восторг. Я мечтала о нашей встрече. Хотела, чтобы ты увидела меня с ним! Знаешь сколько раз я представляла твое лицо, когда ты узнаешь о нашей дочери? –
– За что ты так со мной? – шепчу, растеряв весь боевой пыл. – Мы же не виноваты, что полюбили друг друга тогда. Если бы ты была хорошей подругой, ты бы это приняла! Я бы приняла, если бы Дамиан выбрал тебя. Мне было бы очень больно, но я умею проигрывать достойно.
– Он и выбрал меня! – запальчиво напоминает мне, откинувшись на спинку стула.
– Он тебя не выбирал, и тебя это гложет, – возвращаю ее с небес на землю. – Он бы никогда не сошелся с тобой, Ийя, пойми ты это уже наконец. И на то, что ты меняешь мужчин – ему тоже все равно. Он знает, можешь не скрываться, и поверь – ему наплевать. Он любит Алису и никогда ее не оставит, но на этом все.
– Я рожала ее не для того, чтобы растить одной! – впервые в ее глазах мелькают искры страха. – Я не хочу… Не готова… Может, я бракованная, ужасная мать и гореть мне за это в аду, но взваливать такую ношу на свои плечи только потому, что у вас снова проснулась "любовь"...
– Ношу? – от ужаса на мгновение теряю дар речи. – Это твой ребенок!
– И что с того? То, что я носила ее в себе девять месяцев не обязывает меня приходить в восторг от вида ее отрыжки и какашек! Если бы я залетела от кого-то еще – точно бы сделала аборт.
Связать ее слова с реальностью необычайно сложно. Даже невозможно! Я видела, что мать она так себе, но говорить такое… Ее дочь – просто средство для достижения цели, и от осознания этого по коже бегут мурашки ужаса.
– Так что там с Игнатом? – в Ийе снова просыпается стерва. – Турнул тебя, когда ты изменила ему с Дамианом?
– Я не хочу обсуждать с тобой это, – вынимаю из кошелька купюру и кладу на стол. – Мне пора.
– Он все равно вернется ко мне, – кричит мне вслед. – Ведь я как никто умею добиваться своего. Вот увидишь!
Я не могу прийти в себя до самой ночи и ощущение, будто меня искупали в помоях никак не желает исчезать. Мерзкие слова Игната, Ийи, проклятия свекрови и полное отсутствие поддержки от родной матери. Потеря работы, скорый неприятный развод… И лишь единственный луч света в кромешной тьме неурядиц. Дамиан.
Мы лежим на кровати в нашей спальне и смотрим в огромное окно на темное бушующее в ночи море.
– Она так смотрела на меня… С таким презрением. Даже ненавистью, – произношу, согревая в руках бокал. – Это было так унизительно.
– Не нужно было с ней вообще разговаривать. Еще к тому же за моей спиной. Ты не обязана перед ней ни в чем оправдываться и тем более просить разрешения.
– Мы встретились случайно, я сама не ожидала ее там увидеть. Она считает, что я снова ее предала. И в чем-то она права.
– Ну что за чушь? Мы с ней друг для друга никто, никогда не были и не будем. Даже не думай обвинять себя в чем-либо. Она давит на твои болевые точки, намеренно, и ты, к ее радости, оправдываешь все ее ожидания.
– Она сказала… – и осекаюсь. – Впрочем, это глупости.
– Так что она сказала?
– Что ты все равно вернешься к ней. Что она сделает для этого все. А Игнат обещал отомстить.
Он смеется, и меня даже немного злит такая его нарочитая беспечность.
– И что тут такого забавного? Не вижу повода для веселья.
– Ну давай разбежимся из-за того, что кому-то поперек горла наша любовь.
– Я уже теряла тебя, Дам, мне просто страшно…
Он перестает хохотать и, забрав из моих рук бокал, ставит на прикроватную тумбочку. Затем приподнимается на локте, чтобы видеть мои глаза и серьезность его взгляда даже слегка пугает.
– Я никогда не сойдусь с Ийей. Даже если случится армагеддон и она останется последней женщиной на всей земле. И уж тем более меня не трогают угрозы твоего бывшего. Не думай об этом, выбрось из головы. Хочешь, давай уедем отсюда.
– И куда?
– Да куда угодно, все равно. Раньше меня держала здесь только ты.
– Меня же здесь не было, – улыбаюсь.
– Но я же знал, что ты вернешься, – улыбается тоже.
– А как же Алиса?
– Я буду забирать ее на выходные, каникулы. Оформим с Ийей совместное опекунство. Подумай об этом, я не шучу.
– А то дело… из-за которого ты приехал сюда, ты еще занимаешься им? Есть какая-то угроза?
– Нет, с этим давно покончено. Они пытались воссоздать интернет-магазин через какое-то время, но у меня получилось вычислить их снова и даже передать некоторые данные полиции Лондона. Дело перепоручили спецслужбам, они взяли все под свой контроль. И получилось – за два года они больше не объявлялись.
– Ни писем? Ни угроз?
– Ничего.
Признаться, стало гораздо легче, ведь эта мысль тоже не давала мне покоя.
– Так что с уехать? – напоминает он. – Я бы выбрал остров Палау, что недалеко от Индонезии. Солнце круглый год, Тихий океан, будем заниматься дайвингом и прочими полезными глупостями, – подмигивает. – Там нас точно ни один твой бывший не достанет.
– И не одна твоя бывшая.
Мы смеемся и потом смех перерастает в жаркие поцелуи. Не знаю, сколько мне потребуется времени, чтобы насытится близостью с ним. Да и возможно ли это вообще?
Засыпаем мы снова с серым рассветом. Уставшие, вымотанные от бесконечных ласк. Я периодически вздрагиваю и, открыв глаза, нахожу его руку, дабы убедиться, что все это мне не кажется. Что мы действительно вместе, что я нужна ему не меньше, чем он мне. И удостоверившись, что все происходящее не иллюзия, он действительно рядом, с улыбкой снова проваливаюсь в дрему. Чтобы через какое-то время опять проснуться.