Только ты
Шрифт:
Ну вот она и получила ответ на вопрос, будет ли он здесь. Да. Он оказался здесь. И на один-единственный день их пути снова сошлись. Она намеревалась сполна воспользоваться этим обстоятельством. Сегодня они будут ужинать вместе и вспоминать былое. Вот и подходящий случай, чтобы найти ответы на вопросы, которые преследовали ее столько лет.
Если только они не увидятся раньше.
Не стоит откладывать на завтра…
Умывшись, Кассандра переоделась в амазонку и спустилась вниз. Войдя в большую комнату, Касси увидела миссис Делию Тилдон. Та подняла глаза от счетной книги, в которой что-то писала.
– Собираетесь на прогулку, миледи? – спросила она, заметив наряд Кассандры.
– Если найдется лошадь. Если же нет, просто пройдусь, – улыбнулась Касси. – Очень хочется глотнуть свежего воздуха после долгих часов езды в душном экипаже.
– Конюшни прямо во дворе. Этан может оседлать для вас лошадь.
Именно это она и хотела услышать.
– Спасибо, – кивнула она, поворачиваясь. Скорее бы ускользнуть, прежде чем миссис Тилдон накинется на нее с расспросами, желая узнать, почему гостье вдруг приспичило прогуляться одной.
Но сбежать не удалось, потому что женщина нерешительно обронила:
– Миледи…
Кассандра остановилась и повернула голову, отметив, что миссис Тилдон смотрит на нее с таким видом, словно хочет заглянуть в душу. Весьма неприятное ощущение…
Кассандра неожиданно поняла, что миссис Тилдон – весьма привлекательная женщина. Ей около тридцати. У нее каштановые волосы, умные темные глаза и прелестная фигурка, изящество которой было заметно даже под передником, надетым на простое серое платье.
– Да, миссис Тилдон? – спросила она, обернувшись.
– Я невольно подслушала, что вы сказали Этану насчет кончины вашего мужа. Я потеряла своего Джона два года назад. Эта рана никогда не заживет. Мне хотелось выразить вам свое сочувствие.
Рана, которая никогда не заживет… Да, очень точно сказано.
– Спасибо. Позвольте и мне выразить соболезнование.
Молодая женщина кивнула.
– Вы сказали, что давно знаете Этана…
Судя по всему, она пыталась получить как можно больше сведений об их с Этаном отношениях, и Кассандра не видела причин молчать.
– Он работал на конюшне в моем фамильном поместье в Лэндз-Энде.
– Это, случайно, не Гейтсхед-Мэнор?
– Так и есть. Он рассказывал вам?
– Упоминал, что работал там. И рос тоже.
– Да. Ему было всего шесть лет, когда его отец стал главным конюхом. Они жили в поместье, над конюшнями.
– Он умеет обращаться с лошадьми. Наш Этан настоящий талант.
Кассандра невольно улыбнулась:
– Это правда. Он еще мальчишкой понимал, что нужно лошади. Его отец обладал тем же даром.
Миссис Тилтон, не сводя глаз с Кассандры, снова кивнула:
– Он хороший человек, наш Этан.
Что-то в ее голосе, в напряженном взгляде насторожило Кассандру. Хотя миссис Тилдон не сказала «мой Этан», все же непроизнесенные слова будто повисли в воздухе. И Кассандра вдруг поняла, что это не обычный разговор. Женщина, правда, очень тонко, а может, и не слишком, заявляет свои права на Этана.
Кассандра не совсем понимала, что в ее речах и манерах побудило миссис Тилдон вести себя именно так, но больше эту ошибку она не повторит.
Вскинув подбородок жестом, присущим многим поколениям ее предков, она смело встретила взгляд миссис Тилдон.
– Вы правы. Очень хороший. Доброго вам дня, миссис Тилдон. – С этими словами она повернулась и вышла из гостиницы.
И все же трудно не обращать внимания на неприятно сжавшееся сердце. Неужели она действительно сделала что-то, вызвавшее подозрения миссис Тилдон и пробудившее в ней собственнические инстинкты по отношению к Этану? Или эта женщина просто считала нужным остерегать любую постоялицу «Синих морей»? Есть ли что-то между ней и Этаном, или она всего лишь друг, готовый всегда прийти на помощь? А может, Кассандра неверно поняла ее тон и истолковала слова?
Она прошла до конюшни, вошла в открытые двойные двери и моргнула несколько раз, чтобы привыкнуть к полумраку. Внутри было прохладно, пахло свежим сеном, кожей и лошадьми. В лентах солнечного света, разрезавшего тени, плясали золотистые пылинки.
Стойла были просторными и безупречно чистыми; впрочем, от Этана трудно ожидать чего-то иного. Он всегда гордился своей работой, и Кассандра не встречала другого человека, который так же любил бы лошадей. Правда, он обожал всех животных.
И словно услышав ее мысленный призыв, Этан вышел из боковой двери, ведущей, как она предположила, в шорную. За ним трусил большой черный пес. При виде Кассандры Этан остановился, но собака направилась к ней, виляя хвостом и высунув язык. Кассандра оторвала взгляд от Этана, не сводившего с нее тревожащих душу глаз, и повернулась к собаке. Заметила белую кисточку на кончике ее хвоста и, тихо ахнув, присела на корточки и почесала собаку за ухом, после чего взглянула на все еще стоявшего на месте Этана:
– Это… неужели это Хвостолов?!
Пес, прекрасно знавший свою кличку, громко залаял и проделал свой любимый трюк: стал ловить свой хвост, за что и получил такую кличку.
К собственному удивлению, Кассандра звонко рассмеялась, радуясь проделкам пса. Рассмеялась и поняла, как давно у нее не было поводов для веселья.
Ловко поймав зубами пушистую кисточку, Хвостолов немедленно выпустил хвост, плюхнулся на спину и подставил брюхо, требуя почесать – второй его любимый трюк.
– О, когда я видела тебя в последний раз, ты был таким маленьким, что в траве не видать, – усмехнулась Кассандра и, к полному восторгу пса, погладила его поросшее густой шерстью брюхо. – Каким большим, красивым парнем ты стал!
Она услышала шаги Этана. Еще секунда, и он встал рядом. До нее донесся запах мыла. Кассандра вскинула голову. На нем были черные потертые сапоги, очевидно, разношенные и любимые. Чистые рыжевато-коричневые штаны самым соблазнительным образом облегали длинные мощные ноги. Вынудив себя скользнуть взглядом выше, она отметила белоснежную рубашку с небрежно расстегнутым воротом и засученными рукавами, открывавшими сильные, загорелые, поросшие черными волосками руки. И тут она вдруг обнаружила, что смотрит в его черные глаза, в его бездонные черные глаза одновременно знакомые, но и принадлежавшие человеку, которого она не знала. Снизу он казался невообразимо высоким и мужественным.