Толковая Библия в 12 томах(ред. А. Лопухин) Том 2
Шрифт:
Замечание это было, очевидно, тонкое, но значения его нельзя было не понять. Никто так не знал, как знала Пресвятая Мария, кто ее Сын; но в течение целых тридцати лет терпеливого ожидания Его объявления о себе она видела только, как Он возрастал, подобно другим детям, и жил, правда, в блаженном смирении и безгрешной мудрости, подобно нежному цветку перед Богом, но во всех других отношениях жил так же, как живут и другие в юношестве, отличаясь только своей совершенной непорочностью. Но теперь Ему было уже тридцать лет от роду; голос великого пророка, слава которого гремела во всем народе, провозгласил Его обетованным Мессией; Его открыто сопровождали ученики, признававшие Его учителем и господином. Теперь предстояло устранить затруднение и совершить истинно доброе дело: нужно было отвратить бесчестье от скромной четы, тем более что и сама недостача вина, вероятно, произошла вследствие прибытия неожиданно большого числа Его учеников. Не пришел ли час Его? Кто знает, не может ли Он сделать чего-нибудь, если только обратить Его внимание на затруднение, грозившее прервать торжество? И действительно, она угадала своим материнским чувством, что час самооткровения ее Сына настал. Хотя Он на время отклонил свое участие в этом деле, но
Во всяком доме на Востоке у входной двери обыкновенно стоит несколько водоносов, в которых содержится холодная родниковая вода для обычных омовений ног после путешествия и умытия рук перед пищей. Шесть таких каменных сосудов стояло и в доме, где происходило брачное пиршество. В них уже немного оставалось воды, и Иисус Христос велел наполнить их доверху. Затем, велев слугам почерпнуть этой свежей воды в мелкие сосуды, Он приказал нести их к тому гостю, который был избран главным распорядителем пиршества. Распорядитель отведал воды, сделавшейся вином, и, ничего не зная о случившемся, подозвал жениха и весело заметил ему, что он поступил вопреки всякого порядка в угощении: «Всякий человек подает сперва хорошее вино, а когда напьются, тогда худшее; а ты хорошее вино сберег доселе».
Тогда все узнали о совершившемся чуде, и грозившее новобрачной чете бесчестье превратилось для них в неожиданное и великое благословение.
«Так положил Иисус начало чудесам в Кане Галилейской, и явил славу Свою, и уверовали в Него ученики Его». Такое начало ясно определяло характер и направление общественной деятельности Иисуса Христа.
Если Иоанн Креститель выступил с суровой проповедью о покаянии, то это была лишь подготовительная ступень для деятельности Христа, и по прошествии ее наступила новая высшая ступень, когда все дела должны были показывать, что Христос пришел не разрушать или стеснять обычных условий человеческой жизни, а освящать и возвышать их. Принимая участие в невинном брачном пиршестве, Спаситель освящал установленное Богом таинство брака, подвергавшееся у язычников различным искажениям и извращениям, и наглядно показывал, что зло, удручавшее древнее человечество, отнюдь не заключается в самой плоти и ее естественных отправлениях, а в злой греховной воле, которая и этим естественным отправлениям придает греховный и преступный характер. В Царстве Божием можно пить и есть, только бы все это не выходило за пределы законности. Тут совершался переход от Ветхого Завета к Новому, от закона к благодати. Имея дело с народом жестоковыйным и с волей преступной, ветхозаветный законодатель по необходимости должен был действовать на него строгими запрещениями и суровыми мерами; теперь новый законодатель, имевший водворить царство благодати, способной расплавить самое холодное сердце, мог уже смягчить суровость этих мер и действовать прямо на ум и сердце людей.
После окончания брачного торжества в Кане Спаситель вместе с своими учениками отправился не в Назарет, который не представлял по своей отчужденности надлежащего простора для общественной деятельности, а в бойкий и многолюдный Капернаум, находившийся на северо-западном берегу Геннисаретского озера и, следовательно, в наилучшей местности Палестины. И этот прекрасный город отселе сделался почти постоянным местопребыванием Спасителя, а окружающая страна, благодатнейший бассейн Геннисаретского озера, – главным местом Его общественного служения. Теперь эта местность, как и вся Палестина, кажется пустыней, и только развалины по берегам озера свидетельствуют о том богатстве и оживлении, которыми некогда славилась окрестность этого дивного по своей красоте озера. У иудеев была пословица: «Бог создал семь озер в земле Ханаанской, но только одно из них – озеро Геннисаретское – Он избрал для Себя Самого». И эта пословица как бы оправдывалась теперь на избрании берегов его местом служения Спасителя. Оно не только по своей красоте, но и по своему серединному положению, а также по своей населенности и необычайному оживлению чудесно было пригодно для начала того служения, которое было исполнением древнего пророчества Исаии, что земля Завулонова и земля Нефеалимова, страна заиорданская, Галилея языческая «увидят свет великий», и что на тех, которые ходят «во тьме и тени смертной, воссияет свет».
Христу надлежало быть даже во время своей земной жизни «светом к просвещению язычников», равно как и «славой народа своего Израиля». В окрестностях озера обитали самые разноплеменные народы, потому что это был «приморский путь». Города там, по свидетельству Иосифа Флавия, лежали очень густо, и многочисленные селения были так многолюдны вследствие плодородия страны, что самые малые из них имели более 15 000 жителей. Население было живое, промышленное, и обрабатывало всякую пядь своей богатой и прекрасной почвы. Четыре дороги вели к берегам озера. Одна вела вниз по Иорданской долине, по западной стороне; другая, перейдя мост на южной оконечности озера, шла через Перею к бродам Иордана, близ Иерихона; третья вела через Сепфорис, красивую столицу Галилеи, к знаменитому порту Акке на берегу Средиземного моря; четвертая лежала через горы Завулонские к Назарету и через долину Ездрилонскую к Самарии и Иерусалиму. Этой областью проходили большие караваны на своем пути из Египта в Дамаск, и язычники, во множестве обитавшие в Вифсаиде Юлииной и Кесарии Филипповой, должны были постоянно встречаться на улицах Капернаума. Во время Христа это была по своей населенности и оживлению промышленная область Палестины, и по водам ее озера во всех направлениях скользили 4000 судов всякого рода – от военных кораблей римлян до неуклюжих рыбачьих лодок Вифсаиды и золоченых галер из дворца Иродова. Тут же под рукой были Итурея, Самария, Сирия и Финикия, – стоило толь ко переехать через озеро, реку или горы.
Тивериада, основанная Иродом Антипой и названная в честь римского императора Тиверия столица Галилеи, выросла с удивительной быстротой; так что впоследствии передала свое имя самому озеру Галилейскому; и Христос мог видеть ее увенчанные башнями стены, укрепленный замок и «золотой дворец» Антипы, далеко бросавший на озеро тени своих мраморных львов и скульптурных колонн. Европа, Азия и Африка совместно наделяли ее населением, и на ее базарной площади
На этот раз пребывание Христа в Капернауме было непродолжительным. Приближался величайший иудейский праздник Пасха, и Христос отправился с своими учениками в Иерусалим, чтобы и в этом центре и оплоте Ветхого Завета «явить славу Свою», как Он явил ее в незначительном городке отдаленной Галилеи.
Отдел третий
Дела и учение Иисуса Христа от первой до второй Пасхи
VI
В Иудее. Изгнание торгующих из храма. Беседа Иисуса Христа с Никодимом. Последнее свидетельство Иоанна Предтечи об Иисусе Христе
С приближением праздника Пасхи из Галилеи по обычаю потянулся в Иерусалим огромный караван пасхальных паломников, и между ними был и Иисус Христос с своими учениками. Это посещение Иерусалима ознаменовалось весьма важным событием, которое сразу обратило на Иисуса Христа внимание не только простого народа, но и ученых книжников, фарисеев и священников. К празднику Пасхи в Иерусалим обыкновенно стекалось отовсюду множество народа, и эти бесчисленные толпы паломников, прибывавшие обыкновенно с некоторым запасом денег, естественно, привлекали множество продавцов и промышленников, старавшихся поживиться на счет простодушных пришельцев. Для пожертвований в храмовую сокровищницу и раздачи милостыни требовались мелкие деньги, а для жертвоприношений различные животные, и вот для удовлетворения этих потребностей все пространство по обеим сторонам восточных врат города до самого притвора Соломонова превращалось в необозримое торжище, с бесчисленными рядами лавок различных торговцев и столов денежных менял. Если бы это торжище ограничивалось улицами, прилегающими к священному зданию, то оно было бы извинительно, хотя и не совсем благопристойно. Такие торжища, по свидетельству языческих писателей, происходили около некоторых знаменитых храмов языческих (как например, около храма Венеры на горе Эриксе, в Сицилии, и сирийской богини в Иераполе). Но зло не ограничивалось этим. Примыкавшие ко двору язычников обширные помещения и длинные арки представляли слишком сильное искушение для алчности иудеев. Из Талмуда известно, что некто Бава Бен-Бута первый ввел три тысячи овец во двор язычников, а значит и в священные пределы храма. Этому кощунственному примеру быстро последовали все. Лавки торговцев, меняльные лари ростовщиков постепенно проникли в священную ограду. И вот на самом дворе язычников, испуская пар от жары знойного апрельского дня и наполняя зловонием и нечистотой храм, теснились целые стада овец и волов, около которых шумно совершали свои сделки скотопромышленники и паломники. Торговцы с большими плетеными клетками, наполненными голубями, предлагали беднякам дешевую жертву, а под тенью аркообразных сводов, образуемых четырьмя рядами коринфских колонн, сидели менялы у своих столов, уставленных кучками различных мелких монет, и с сверкающими от алчности глазами вели счеты и расчеты своей гнусной торговли. И это входный двор ко храму Всевышнего! Двор, назначением которого было свидетельствовать, что этот храм должен быть домом молитвы для всех народов, был превращен в место, которое по неопрятности скорее походило на скотный загон и по торговой суматохе – на многолюдный базар. Мычание волов, блеяние овец, вавилонское смешение языков, выкрикивание и споры торгашей, звон монет и бренчание весов, к тому же, быть может, и не всегда верных, – все это было слышно издалека и заглушало пение левитов и молитвы священников.
Исполненный праведного гнева при виде такого низкого кощунства, пылая неудержимым и святым негодованием, Иисус, войдя в храм, сделал бич из веревок, лежавших на полу, и, чтобы очистить священный двор от его наибольшего осквернения, прежде всего, выгнал без разбора овец, волов и низкую толпу, занимавшуюся куплей-продажей их. Затем, подойдя к менялам, Он опрокинул их столы, рассыпав тщательно разложенные кучки разнородных монет, владельцы которых бросились искать и собирать их по грязному полу. Он велел выйти также и продавцам голубей, хотя и не так строго; голуби были жертвой бедняка и присутствие их, как символов невинности и чистоты, менее оскорбляло и оскверняло храм, однако же и торговцам голубями Он властно сказал: «Возьмите это отсюда».
В оправдание своих действий Он обратился ко всей этой смятенной, злобно кричавшей о понесенных убытках, ропщущей толпе единственно только с торжественным укором: «Дом Отца Моего не делайте домом торговли». И ученики Его, видя этот порыв праведного гнева, вспомнили, что некогда Давид писал о служении этому самому храму: «Ревность по доме Твоем снедает Меня».
Пораженная этим внезапным проявлением праведного гнева со стороны неизвестного галилейского пророка, толпа не осмелилась открыто протестовать против такого поступка, так как он был лишь водворением нарушенного порядка и благочиния в храме. Но на более сановных лиц – священников и левитов, книжников и фарисеев – Он произвел еще более сильное впечатление. Чувствуя угрызение совести, что они, главные хранители религии и благочиния, не сделали этого сами, и в то же время тайно негодуя на незнакомца как бы за вторжение в область их исключительного ведения, они не замедлили приступить к Иисусу Христу и стали требовать у Него какого-нибудь знамения в доказательство своего права поступать так. Тут в первый раз эти вожди иудейского народа выступили с затаенным ожесточением против Спасителя мира и при виде праведного дела не просто просили доказательства, достаточного для того, чтобы убедить их в Его божественном праве на такие властные действия, а требовали сверхъестественного знамения, которое только одно и могло, по их собственному сознанию, заставить их ожесточенные и закоснелые сердца поверить этому праву. Поэтому Христос отверг их требование, но в то же время дал понять, что требуемое ими знамение со временем дано будет им. «Разрушьте, – сказал он, – храм сей, и Я в три дня воздвигну его».