Толковая Библия в 12 томах(ред. А. Лопухин) Том 2
Шрифт:
Духовенства, собственно говоря, не было никакого, и само богослужение в синагоге было очень простое. После молитвы обыкновенно прочитывалось два места из Писания, одно из Закона и одно из Пророков, и так как особых посвященных лиц для совершения богослужения совсем не было (служение священников и левитов ограничивалось одним храмом в Иерусалиме), то эти чтения не только читать мог всякий умеющий, получив только позволение от начальника синагоги, но мог также присоединить и свое толкование или назидание. Чтение из Пятикнижия было уже кончено, и оставалось прочесть только дневное чтение из Пророков. Спаситель раскрыл поданный Ему свиток и нашел место из 61 главы пророка Исаии. Все собрание встало для выслушания чтения. Чтение обыкновенно продолжалось от трех стихов до двадцати, но Иисус Христос прочитал только первые два стиха, которые гласили: «Дух Господень на Мне, ибо Он помазал Меня благовествовать нищим, и послал Меня исцелять сокрушенных сердцем, проповедовать пленным освобождение, слепым прозрение, отпустить измученных на свободу, проповедовать лето Господне благоприятное».
Затем Он закрыл свиток и, как было в обычае иудеев, сел,
Слова Его звучали любовью, властью и силой и вызывали у всех невольное изумление. Но с течением проповеди Он стал замечать перемену в настроении слушателей, и она росла по мере того, как эти грубые и жестоковыйные назаряне начали понимать все значение Его слов. У иудеев было в обычае во время самых собраний в синагогах открыто выражать свои чувства по поводу той или другой проповеди, и Христос скоро внятно услышал пробегавший по собранию ропот негодования и возмущения. Глаза слушателей, дотоле устремленные на Него с выражением благоговейного удивления, начали сверкать злобным огнем зависти и ненависти. «Не плотник ли это? Не брат ли Он таких же ремесленников, как и Сам Он, – Иакова, Иосии, Симона, Иуды, и сестры Его не живут ли между нами? Разве мы не знаем, что даже в Его собственном семействе не веруют в Него?» Такие и подобные возгласы начали раздаваться среди слушателей. Это не был молодой ученый раввин из школ знаменитых учителей и законников того времени (Гамалиила или Шаммаи), и однако же Он говорил со властью, какой не принимали на себя даже великие книжники! Даже великий Гилдель, когда оказывалось невозможным убедить на основании своего собственного учения, мог рассчитывать на успех, только ссылаясь на авторитет прежних законников. Этот же учитель не ссылался ни на кого, и притом учитель, который был только их городским плотником! Какое право имел Он учить? Откуда Он мог знать даже хорошенько письмена, никогда не учившись в высших школах раввинских? Спаситель не оставил без внимания этой перемены в своих слушателях, и прямо сказал им, что Он есть тот Самый Иисус, которого они хорошо знали раньше, и вполне понимал их состояние, так как «истинно, никакой пророк не принимается в своем отечестве». Правда, они могут сказать, что как пророк Он должен бы проявить свои знамения и чудеса не в соседних городах, где Его мало знают, а именно в своем родном городе, где Он известен всем от мала до велика, и потому у них, естественно, вертелось на языке язвительное присловие: «Врач! исцели самого себя», т. е. не на словах только, а на самом деле покажи свою сверхъестественную силу, слухи о проявлении которой в Капернауме доносились до них. Но Спаситель ответил им, что чудеса не ограничиваются местностью и родством и для совершения своего требуют известного душевного предрасположения к принятию их. Ведь им известно из Ветхого Завета, что «много вдов было в Израиле во дни Илии, когда заключено было небо три года и шесть месяцев, так что сделался большой голод по всей земле; и ни к одной из них не был послан Илия, а только ко вдове в Сарепту Сидонскую. Много также было прокаженных в Израиле при пророке Елисее; и ни один из них не очистился, кроме Неемана Сириянина».
Эти спокойные доводы на основании исторических примеров еще более раздражили слушателей, которые в своем предубеждении не хотели слушать слов правды. Что же из этого? – кричали они. Неужели они, по Его мнению, по мнению этого «плотника», не лучше язычников и прокаженных? Это было выше всего, что могли они вынести от своего собрата-горожанина, которого они хотели ставить в ряд с собой, и при этих словах долго сдерживаемая ярость их разразилась открыто. Проповедник был прерываем теперь уже не ропотом негодования, а ревом бешенства. При одном из тех порывов кровожадного возбуждения, которыми отличался этот страстный, буйный, запальчивый народ – народ, умы которого возбуждались столь же неожиданными бурями, как и те, что мгновенно разъяряли зеркальную поверхность их озера, они все вскочили, схватили Его, вывели за город и там повлекли на вершину горы. Назарет гнездится на южной впадине горы; крутые утесы во множестве торчат на ее склонах, и две тысячи лет тому назад эти утесы, вероятно, были еще гораздо круче и обрывистее. На один из этих скалистых обрывов они и повлекли Иисуса, чтобы свергнуть Его. Жестоковыйные назаряне готовы были совершить преступление, которое покрыло бы их вечным позором. Но они избавлены были от этого преступления Самим Спасителем. Еще не пришел час, когда Он должен был понести смерть за грехи человечества, и поэтому, «прошедши посреди» ослепленных буйной яростью сограждан, «Он удалился». Он оставил их навсегда; слово Его уже никогда не раздавалось в синагоге Назаретской, и Он окончательно переселился в соседний город Капернаум, где было больше возможности и простора для проповеднической и благотворительной деятельности.
IX
Чудесный лов рыбы на Галилейском озере. Исцеление бесноватого и расслабленного и многих других в Капернауме. Призвание к апостольству мытаря Матфея
Капернаум находился на самом берегу Геннисаретского озера и был промышленным и умственным центром всей окружающей местности. Вследствие этого и деятельность Спасителя, на значительное время сосредоточившаяся в этом городе, который как бы стал «Его собственным городом», заменившим для Него Назарет, могла удобно простираться не только на все соседние города и селения, но и на более отдаленные местности, как например,
И когда проповедь Его кончилась, Он думал не о Себе и о своем утомлении, а о своих бедных, потерпевших неудачу учениках. Он знал, что труд их был напрасен; Он заметил, что во время Его беседы они, будучи заняты своим ремеслом, в то же время слушали Его учение и готовились к будущему делу, обещавшему им больше успеха. Чтобы поддержать в них бодрость духа, Он велел Петру отплыть на глубину и вновь закинуть сети свои для лова. Петр был в унылом настроении духа; но для него было достаточно слова Того, кого он так глубоко чтил и свидетелем могущества которого он уже был столько раз. И его вера была вознаграждена. Сети мгновенно наполнились множеством рыбы. Ученики оживились и захлопотали. Симон и Андрей дали знать Зеведею и его сыновьям с рабочими, чтобы они плыли сюда с своей лодкой и помогли им вытащить необычайный улов, грозивший прорвать сами сети. Обе лодки были доверху наполнены грузом, и тотчас же по окончании работы Петр, признавая всю силу чуда, с свойственным ему порывом припал к коленам Иисуса и в страхе за такую близость к Нему великого чудотворца воскликнул: «Выйди от меня, Господи! потому что я – человек грешный».
Луч сверхъестественного озарения открыл ему как его собственное греховное недостоинство, так и то, Кто был с ним в лодке. Это был вопль самообличения, первый порыв страха и изумления, – тех чувств, которые впоследствии возросли до степени обожания и любви. Петр не разумел в собственном смысле «выйди от меня», а разумел только – и это было известно Сердцеведцу: «Я крайне недостоин быть подле Тебя, но позволь мне остаться». И на это последовал ободряющий ответ: «Не бойся; отныне будешь ловить человеков». Спаситель, как и во всем своем учении, воспользовался внутренним смыслом наличных обстоятельств. Подле них в лодке кучами лежала животрепещущая добыча озера, животрепетанье которой, однако же, начинало уже стихать перед вечным покоем смерти. Отселе этот грешный человек, омытый и очищенный, искупленный и освященный, должен был преследовать, в более благородном труде, добычу, которая, будучи поймана сетью Евангелия, не умрет, а будет жить вечно. И его брат, и его товарищи по промыслу должны были также сделаться «ловцами людей».
Затем Спаситель отправился в сам Капернаум и там начал в обширных размерах проявлять свою проповедническую и благотворительную деятельность. Как и в Назарете, Он прежде всего направился в синагогу, где и поучал народ, во множестве собравшийся послушать великого проповедника. Проповедь на этот раз нарушена была не бурным ропотом собрания, а одним несчастным, который, одержимый силой злобы, не в состоянии был вынести присутствия Сына Божия, пришедшего ниспровергнуть царство злобы. Среди безмолвной тишины собрания, всецело поглощенного потоком божественного благовестия, вдруг раздался пронзительный крик несчастного, который начал исступленно кричать: «Оставь; что Тебе до нас, Иисус Назарянин? Ты пришел погубить нас; знаю Тебя, кто Ты, Святый Божий» (Лк 4:34). Подобные несчастные люди, одержимые нечистым духом, в древности не пользовались никакими приютами, и болезнь их считалась неизлечимой. Но Христос хотел открыто показать, что Он пришел спасти погибших. Он обернулся к беснующемуся страдальцу и, признавая в нем раба нечистого духа, обратился к духу с строгим повелением: «Замолчи и выйди из него». Сила божественного повеления была непреодолима. Бесноватый упал на землю в страшных судорогах, крича и корчась. Но все это скоро прошло. Человек встал здоровым; все в нем показывало, что он освободился от подавлявшей его силы, и теперь был в своем здравом рассудке. Никогда прежде не совершалось такого великого и поразительного чуда, и все присутствовавшие разошлись по домам с чувством неописанного изумления.
Оставив синагогу, Христос удалился в дом Симона. Здесь Его также встретили мольбой о помощи в болезни и страдании. Симон, которого Он уже навсегда призвал к апостольству, был женат (1 Кор 9:5), и теща его находилась в сильном припадке горячки (Лк 4:32). Опечаленное семейство обратилось к Христу с мольбой о помощи. Спаситель остановился над больной, взял ее за руку, поднял ее и запретил горячке; голос Его, потрясши все ее существо, победил источники болезни, и больная, мгновенно выздоровев, встала и служила им по хозяйству.
Строгость соблюдения субботы, которой отличались иудеи, дала Спасителю короткий промежуток для отдыха и подкрепления; но только что начало заходить солнце, как множество народа, ожидавшего только полного окончания субботних часов, стало искать Его помощи. Со всего города народ столпился у дверей Его скромного жилища, приведя с собой бесноватых и больных всякого рода, и Христос исцелял их, невольно сострадая страждущему человечеству. Теснота при этом была так велика, что не все больные могли проникнуть к Спасителю, и один расслабленный спущен был к нему через разобранную кровлю дома. За эту смелость, доказывавшую непоколебимость его веры, он получил не только телесное исцеление, но и прощение грехов.