Толковая Библия в 12 томах(ред. А. Лопухин) Том 3
Шрифт:
Эти условия законодатель, по-видимому, и имел в виду при основании своего государства на земледелии. Но само земледелие только тогда может служить к истинной пользе государства, когда оно основано на справедливости, в силу которой каждому члену государства должно быть предоставлено владение землей и полное пользование всеми произведениями его рук. Древние государства не знали такой справедливости: землей владели, обыкновенно, только привилегированные касты, а остальное население, не имея земли, по необходимости поступало в рабскую зависимость от первых, обрабатывало их земли, и само получало лишь скудные заработки. Отсюда поражающие крайности богатства и бедности, роскоши и нищеты, с какими мы встречаемся в древневосточных государствах даже в периоды их наибольшего процветания. «Царст во Иеговы» не знает такой несправедливости. Основывая государство на земледелии, законодатель вместе с тем обставил его такими постановлениями, благодаря которым оно могло стать источником равного для всех благосостояния. Так как в договоре с Иеговой участвовали все члены народа, и так как одним из условий договора со стороны Иеговы было дарование обетованной земли, то, естественно, все члены государства должны были равно пользоваться землей: не должно было быть ни произвольных захватов, ни узаконенных преимуществ одних перед другими. Основываясь на этом теократическом начале, законодатель разделил землю между всеми израильтянами (за исключением колена Левиина) поровну. За единицу деления земли приняты только крупные единицы народа – колена, племена и семейства, но раздел производился так, что какое колено многочисленнее, то и земли получало больше, и наоборот (Числ 26:54–55), так что в конце концов при частном разделе выпавших на долю того или другого колена или поколения наделов могли получиться равные участки для каждого израильтянина (мужского пола) как главы частного хозяйства. При таком порядке землевладения каждый израильтянин был владельцем известного определенного ему участка земли, из которого он мог получить всю сумму произведений, вырабатываемых его свободным трудом. А так как земля должна была служить главным источником благосостояния, то ввиду равномерности распределения земли между израильтянами необходимо предполагалось равенство по состоянию или экономическое равенство. На случай нарушения равенства, как это и естественно было ожидать вследствие неодинаковости трудолюбия и бережливости различных людей, а также и множества всяких случайностей, как то болезнь и смерть главных работников семейства, законодателем предусмотрены
Если, таким образом, государство состояло из равных землевладельцев, имевших равный источник благосостояния, то, конечно, не могло образоваться и различных классов народа, резко отличающихся между собой степенью благосостояния и общественного положения. И в этом отношении израильское государство должно было представлять разительную противоположность другим древним государствам. В этих последних раз образовавшееся неравенство закреплялось законом, признававшим нормальным тот строй общественной жизни, по которому одни классы, захватившие в свои руки всю власть и всю землю, признавались как бы рожденными для власти и для богатства, а другие – рожденными для рабства и нищеты. Отсюда образование каст, составляющих вопиющее нарушение прав личности. В царстве Иеговы, напротив, как все участвовали в договоре с божественным. Царем при основании государства, так и все должны были пользоваться равными правами в этом царстве. Здесь все члены государства были равно свободными и полноправными гражданами.
Гражданское равенство обусловливалось равенством перед законом. Так как законодателем является Иегова, перед которым все равны, то, конечно, и законы Его для всех одинаковы, и это равенство перед законом проведено с такой последовательностью, что оно признавалось и для поселенцев, живших среди израильского народа. «Закон один и одни права, – говорит законодатель, – да будут для вас и для пришельца, живущего у вас» (Числ 15:16–29; Лев 24:22; Исх 12:49). Вследствие этого в Израильском государстве вовсе не было бесправных лиц, таких, какие например предполагаются по римским законам о рабах, у которых эти законы совершенно отрицают личность и делают их вещью, и какие были бы вполне отданы в зависимость от произвола других, как например, у римлян жены и дети, находившиеся в полной зависимости от мужей и отцов. Здесь, напротив, закон признавал полную личность за всеми членами государства и соответственно с этим одинаково обеспечивал и защищал права всех. Господин, который жестоко обращался с своим рабом, терял всякое право на него и должен был отпустить его на свободу. Здесь и родители не имели права на жизнь своих детей, и власть отца, в противоположность римским законам, была ограничена до того, что он даже не мог по своему произволу распорядиться наследством, а должен был подчиняться определенным законам о наследстве. В общем и права полов были равны, и во всяком случае женщина не находилась в таком угнетенном и приниженном состоянии, как у других древних народов, а пользовалась всеми правами, какие только возможны для нее как помощницы мужа. Общественная равноправность проведена с такой последовательностью, что в Израильском государстве не только нет каст в восточном смысле, но нет даже и вообще деления на сословия в смысле привилегированных и непривилегированных классов. Ни наследственной аристократии и демократии, существовавшей в Древней Греции, ни деления народа на полноправных патрициев и политически неравноправных плебеев, допущенного римским законодательством, ни феодализма в средневековом смысле – ничего подобного не знает Синайское законодательство: им предоставляется общественное равенство всем гражданам. Особым сословием является только сословие священников и левитов, происходивших исключительно из одного колена Левиина. Но оно не имело никакого господственного положения в стране, и в материальном отношении даже поставлено было в прямую зависимость от народа, и потому отнюдь не имело характера привилегированной касты в восточном смысле этого слова [6] .
6
Материальное положение колена Левиина в общем было следующее: при разделе обетованной земли им не было дано особого земельного надела, чтобы оно свободнее могло предаваться служению Богу (Числ35:2–6; Втор18:1–2, 5). Оно получило только для обитания сорок восемь городов, избранных среди различных колен с окружающим их полем в две тысячи локтей. Из них священники, сыновья и потомки Аарона, имели тринадцать городов, расположенных в коленах Иудином, Симеоновом и Вениаминовом. Шесть из 48 левитских городов были в то же время городами убежища. Это города Хеврон, Сихем и Кедес к западу от Иордана и Голан, Рамоф Галаадский и Бецер к востоку от него (Ис Нав 20:7–8). Что касается собственно средств существования, то они доставлялись колену Левиину в виде десятины, которая состояла в том, что все израильтяне обязаны были каждый год платить левитам десятую часть своих доходов – от земли и скотоводства (Числ 18:11–13; Втор 14:22 и сл.; 15:19; 18:4; 26:2–12; Лев 7:7–15, 32–34). Левиты, в свою очередь, платили десятину на содержание священников. Эти последние имели, кроме того, долю в большинстве приносившихся народом жертв (Числ 5:9–15; Втор 18:3); все дары возношенияи все заклятое, т. е. освященное по обету, отходили в их собственность (Числ 18:10–14). Священникам же отходили и деньги, возвращавшиеся по суду потерпевшим, в случае неоставления ими по себе наследников (Числ 5:6–8).
С равенством прав в государстве необходимо связывается равенство обязанностей по отношению к нему. Царство Иеговы и здесь представляет светлую противоположность ненормально сложившимся языческим государствам. В них обыкновенно не было соответствия между правами и обязанностями, как это требуется государственной справедливостью, а напротив, полноправные классы или касты пользовались полной свободой от обязанностей и тяжелых государственных повинностей, а бесправные классы несли на себе все государственные тяжести. Такой порядок вещей несообразен с простой государственной справедливостью, а тем более, с одушевлявшим Израильское государство началом богоправления. В этом государстве именно находило себе осуществление справедливое соответствие прав и обязанностей, а так как права у всех членов государства были равны, то и обязанности по отношению к государству также равны. Первая и главнейшая обязанность по отношению к государству и теперь, а тем более в Древнем мире, есть обязанность охранения и защиты государства, – отсюда воинская повинность есть важнейшая и в то же время тяжелейшая из государственных повинностей, и справедливое распределение ее, благодаря простоте общественного склада, было просто: так как все члены государства одинаково пользовались правами, даваемыми государством, то, конечно, все и должны были защищать и охранять его. Отсюда всеобщая воинская повинность: ей подлежал каждый израильтянин от 20 лет и выше. Всеобщность воинской повинности, кроме государственной справедливости, вызывалась и политическими условиями состояния народа, так как страну, которая назначена была ему для обитания, он должен был приобрести оружием; но и после завоевания и поселения в стране народ, окруженный со всех сторон врагами, постоянно должен был быть наготове к защите от нападений, часто неожиданных. Всеобщность этой повинности, однако же, не исключала некоторых изъятий из нее. Так, от нее освобождались левиты, а также все те лица, для которых по особым обстоятельствам их семейной жизни эта повинность могла бы быть тяжелее, чем для других. Освобождались также только что обзаведшиеся самостоятельным домом и хозяйством, новобрачные и даже «боязливые и малодушные», т. е. все те, для которых безусловное равенство с другими было бы несправедливостью. То же равенство соблюдено и по отношению к другим обязанностям к государству. Наряду с воинской повинностью, налагаемой на граждан обязанностью внешнего охранения государства, стоит другая повинность, налагаемая обязанностью поддержания и сохранения внутренних учреждений в государстве, – податная повинность. В Израильском государстве и эта повинность не налагалась исключительно на один какой-либо класс людей, а имела также всеобщий характер, одинаково простиралась на всех членов государства. Податная повинность, впрочем, благодаря простоте государственного склада, не выработавшего в себе таких учреждений, которые нуждались бы в посторонней поддержке, не имела при Моисее и даже при судиях определенно-государственного характера. Единственное учреждение, которое в это время нуждалось в содержании и для которого собственно установлена была законом податная повинность, было религиозное учреждение, скиния с состоявшими при ней священнослужителями: поэтому и податная повинность имела исключительно религиозный характер. К этого рода повинности принадлежала прежде всего так называемая выкупная подать, которую платил каждый «поступающий в исчисление», т. е. в список годных к войне (Числ 1:2–3). Она состояла в полсикле серебра и шла «на служение скинии собрания» (Исх 30:12–16). Затем следует десятина от всех плодов, поступавшая в пользу левитов «за службу их, за то, что они отправляют службы в скинии собрания» (Числ 18:21), другая десятина «от всего произведения семян», вина и елея, крупного и мелкого скота для общенародного празднества (Втор 14:22, 23); первые плоды от всех произведений, приносившиеся также для устройства общественного празднества, в котором принимали, между прочим, участие бедные члены государства (Втор 26:1–15). Все эти религиозные повинности были одинаково обязательны или всех, – закон не делает разделения народа на податных и неподатных. В законах о податной повинности замечательно еще то, что подать, определяемая десятиной, была подоходной, т. е. не была определена раз навсегда, а постоянно сообразовалась с количеством дохода и только незначительная выкупная подать в полсикля платилась одинаково как богатым, так и бедным (Исх 30:15). Как из воинской, так и из податной повинности делались также некоторые изъятия, где они вызывались справедливостью (для новобрачных).
На таких же высоких началах основано было и самое управление в Израильском государстве. Верховным Правителем и Царем народа был Иегова, управляющий через законы и особых избранных представителей народа, каким был во время дарования законодательства Моисей; но в своей внутренней жизни народ управлялся сообразно исторически сложившимся формам своего быта. В патриархальный период, когда израильский народ был еще незначительным племенем, он, естественно, управлялся на началах родового быта, когда всю власть – и религиозную, и гражданскую – сосредоточивает в своих руках глава племени, отец семейства. Такое управление было при патриархах Аврааме, Исааке и Иакове. Но уже в Египте, когда из одного семейства образовались двенадцать различных колен, сознавших себя самостоятельными частями народа, патриархальный порядок оказался устарелым, несоответствующим степени развития народа, и народ управлялся уже не одним главою, а представителями колен – так называемыми «старейшинами (секеним) сынов Израилевых» (Исх 3:16; 4:29). Эти «старейшины», состоявшие из умудренных жизнью и опытом людей, являлись уже главами отдельных колен не в патриархальном смысле, т. е. не как полновластные владыки колен, имеющие присвоенную им власть только в силу своего естественного главенства в роде, но как представители народа в общественном смысле, как избранники и выразители его воли. Представительство в полной силе заявляло о себе уже в Египте. Так, мы видим, что Моисей с вестью об освобождении народа от рабства обращается к «старейшинам сынов Израилевых» в полном убеждении, что их согласие или решение будет согласием и решением всего народа. Так в действительности и оказалось, потому что в лице старейшин «поверил народ» (Исх 4:31). В пустыне из этих старейшин составлен был особый совет из «семидесяти мужей», как представителей колен и племен (12 + 58 = 70), им поручено было нести «бремя правления народа» (Числ 11:16–17). Этот совет заведывал высшими делами государственной важности, а для заведывания обыденными – судебными и гражданскими делами – назначены были мелкие начальники или «судьи» народа, так называемые тысяченачальники, стоначальники, пятидесятиначальники и десятиначальники. Учреждение это было сделано по совету Иофора, мудрого тестя Моисея (Исх 18:14–26). В случае особенно важных дел все эти старейшины и начальники созывались на общенародное собрание («все общество»), которое и решало вопросы о войне, мире и других важных делах, даже о самой форме правления, как это было впоследствии при учреждении царской власти. Таким образом, по своему внутреннему складу Израильское государство должно было представлять собой форму народного самоуправления под верховным главенством Иеговы. «Богоправление» в таком случае не есть какая-либо особая форма правления – в отличие от монархии, олигархии или демократии (как ошибочно думал Иосиф Флавий), а есть лишь общее руководительство Божие, под которым государственная жизнь народа могла развиваться свободно и принимать всякие формы, какие только оказывались полезными или необходимыми по историческим обстоятельствам в жизни народа. Поэтому во время странствования в пустыне и завоевания Земли обетованной во главе его стоят как бы военные диктаторы (Моисей и Иисус Навин), затем выступают случайные вожди и судьи (во времена судей) и затем учреждается монархия. Все эти формы правления одинаково могли быть примиримы с «богоправлением», только бы правители действовали по указанию закона и частых проявлений воли верховного Царя народа – Иеговы.
В своих основных началах Синайское законодательство, особенно в сокращенном изложении его нравственных начал в десятословии, имеет всеобщее значение и предназначалось к руководству всего человечества. В основу взаимоотношения людей оно полагало истину, которая окончательно подтверждена Законодателем Нового Завета, именно истину: «Люби ближнего твоего как самого себя» (Лев 19:18). Многие частные постановления направлены к тому, чтобы внедрить эту истину в сознание народа. Но с другой стороны, так как это законодательство ближайшим образом предназначалось для отдельного народа, имевшего уже свои укоренившиеся обычаи и привычки, стоявшего на низкой степени нравственного и культурного развития, неспособного сразу подняться на высоту предлагаемых ему божественных и общечеловеческих истин, то во многих постановлениях закона нельзя не видеть уступки укоренившимся взглядам израильского народа, низкому уровню его нравственного развития, одним словом, его «жестоковыйности». Этим объясняется установление известного закона равномерного возмездия: «око за око, зуб за зуб» (Исх 21:24). И вообще, влияние этого условия так значительно на законодательство, что во многих случаях оно скорее приспосабливается к древним обычаям, чем вводит новые законы, так что без отношения к этому обстоятельству часто остались бы непонятными истинный смысл и значение того или другого закона. Так, наказание за сыновнее неповиновение родителям (побиение камнями – Втор 21:18–21) кажется жестоким; но если мы примем во внимание вообще силу родительской власти в период патриархального состояния народа, или вообще в ранние периоды национального существования (как, например, в Риме), то закон Моисеев является уже значительным шагом вперед в области гуманности и личного права, так как он ограничивает произвол родительской власти перенесением дела на общественный суд. Закон деверства (состоявший в обязанности брата или ближайшего родственника «восстановить семя» своему умершему бездетным брату или родственнику) допущен также в виде уступки укоренившемуся обычаю. В прежнее время обычай этот существовал, по-видимому, в более широких размерах у азиатских народов, и в Синайском законодательстве скорее терпел ограничение, чем освящение. Закон кровавого отмщения представляет собой также пример разумного ограничения и ослабления древнего варварского обычая, который настолько укоренился в обычаях и нравах народа, что его нельзя было уничтожить совсем. Эта бытовая сторона законодательства вообще сильно выступает в законах о наказаниях за преступления. Имея дело с народом жестоковыйным и своевольным, законодатель не щадит жезла в приучении этого народа к точному исполнению данных законов, и многие преступления, особенно против религии и нравственной чистоты, наказываются смертной казнью. Этой именно стороной Синайское законодательство показывало, что оно имело лишь временное назначение подготавливать народ к принятию другого высшего закона, закона благодати, данного Спасителем мира на все времена. А самое пришествие Его знаменовалось всеми постановлениями обрядового закона, который был тенью грядущего и потому должен был прекратиться с явлением самой вещи, т. е. искупления в лице Иисуса Христа, Сына Божия.
Синайское законодательство отмечает собой время вступления израильтян в период самостоятельного национального бытия. Но оно в то же время служит выразителем новой ступени его духовного развития и цивилизации. Доселе он находился под полным влиянием египетской цивилизации и не имел своей собственной письменности. Теперь впервые у него является литература, и притом священно-историческая, в которой описывается его историческая судьба от самого сотворения мира. Эта литература имела своим родоначальником Моисея, который написал пять книг, известных под общим названием закона или пятокнижия, и в частности под названиями: книга Бытия, Исход, Левит, книга Числа и Второзаконие. В книге Бытия описываются судьбы мира и человечества от сотворения мира до смерти Иакова и Иосифа в Египте. Она обнимает период в 3 800 лет и написана Моисеем, по иудейскому преданию, когда он еще находился в земле Мадиамской, именно с целью пробуждения в израильском народе воспоминания о великих обетованиях их отцам. В книге Исход излагается история пребывания израильтян в Египте, исхода из него, дарования Синайского законодательства и построения скинии. В книге Левит подробно излагается обрядовая сторона Синайского законодательства, и она названа так потому, что совершение всех этих обрядов предоставлялось колену Левиину как избранному на священное служение. Книга Числа получила свое название от описываемых в ней народосчислений и содержит историю сорокалетнего странствования по пустыне до подступления к Иордану. Во Второзаконии описываются события последних двух месяцев пребывания в пустыне, и она получила свое название от того, что в ней делается повторение всех изданных раньше законов и свод их в более доступную книгу закона. Она заканчивается описанием смерти Моисея с заключительной похвалой ему (34 глава). Все эти книги в полном своем составе (кроме последней главы Второзакония) написаны самим Моисеем, и свитки их как драгоценная святыня хранились в ковчеге завета. Но Моисей был не только законодатель и историк своего народа, но и боговдохновенный поэт или псалмопевец. После него осталось несколько боговдохновенных песней и молитв, из которых иные помещены в его исторических книгах, а одна молитва вошла в состав книги песней, или Псалтири, и составляет 89-й псалом, как показывает и его надписание: «Молитва Моисея, человека Божия». Она начинается словами. «Господи! Ты нам прибежище в род и род. Прежде нежели родились горы, и Ты образовал землю и вселенную, и от века и до века Ты – Бог».
Моисей умер 120 лет, из которых 80 прошли до исхода израильтян из Египта и 40 по исходе. Эти цифры вместе с общим указанием, что от дарования Аврааму обетования до закона прошло 430 лет (Гал 3:17), служат основой для летосчисления этого периода. Если половину последней цифры положить на время пребывания в Египте до дарования закона (что вполне согласуется с показанием касательно лет Моисея, а также и с тем, что он был представителем третьего поколения после Левия, т. е. правнуком его) и присоединить 40 лет странствования по пустыне, то сумма этих цифр (215 + 40 = 255) и будет приблизительно определять собой продолжительность четвертого периода библейской истории.
Период этот, который по соображению с данными всемирной истории нужно отнести к XVII–XV столетиям до Р. Христова, ознаменовался некоторыми важными событиями и в жизни остального человечества. Из Египта (быть может, одновременно с Моисеем) вышел знаменитый Кекропс, который первый перенес плоды высокой цивилизации Древнего Египта на девственную почву Греции и основал знаменитый впоследствии город Афины. Около этого же времени Эллин, сын мифического Девкалиона, вступил в Фессалию и по изгнании оттуда пелазгов поселился в ней и сделался родоначальником эллинского народа. На восточном берегу Средиземного моря, в соседстве с Землей обетованной, основан был знаменитый впоследствии город Тир, который в одно время сосредоточивал в своих руках всемирную морскую торговлю и впоследствии состоял в дружественном союзе с царями народа израильского. Таким образом, с выступлением избранного народа на поприще всемирной истории выступали на него и новые народы, которые должны были служить представителями язычества в его высшем развитии и могуществе. Избранному народу предстояло победить его силой истинной религии и Закона Божия.
Период пятый
От завоевания Земли обетованной до учреждения царской власти
ХХIII
Земля обетованная. Внешнее ее положение и природа. Население, его язык, религия и гражданское состояние
Земля обетованная, на границе которой стояли теперь израильтяне, представляла собой ту небольшую гористую полосу, которая известна теперь под именем Палестины. Простираясь вдоль восточного берега Средиземного моря от отрогов Ливанских гор на севере до Аравийской пустыни на юге, она имеет всего около 30 географических миль в длину и до двенадцати миль в ширину (считая в том числе и заиорданские уделы). Но несмотря на свою внешнюю незначительность, она занимала в высшей степени выгодное и важное положение в Древнем мире. Страна эта, в сущности, была уединенная: она нигде не соприкасалась непосредственно с большими идолопоклонническими народами и, однако же, не настолько была удалена от них, чтобы не иметь о них никаких сведений. Напротив, благодаря своему своеобразному положению, она находилась как раз посреди могущественнейших монархий, боровшихся между собой за преобладание, но так, что эта борьба не затрагивала неизбежно ее существования. Дороги купцов и воителей как по суше, так и по морю проходили по ее границам; караваны и полки, двигавшиеся с берегов Евфрата к берегам Нила и обратно, соприкасались с ее окраинами, но никакого важного пути не проходило чрез самую страну. Естественные преграды, отделявшие ее от окружающего мира, разобщали ее с этим миром, предоставляя ее населению свободу по своему желанию входить в сношения с чужими странами, или сохранять свою отчужденность и полную самостоятельность и самобытность. Она соприкасалась как бы со всеми тремя частями тогдашнего света. Подле нее встречались между собой Азия, Африка и Европа. Это было средоточие, из которого в определенное время свет мог распространяться во все окружающие страны. Безопасность ее обеспечивалась самой природой: безводная пустыня на юге, непроходимые хребты гор на севере, безбрежное и негостеприимное у этих берегов море на западе и глубокая иорданская долина с прилегающей к ней великой пустыней Сирийской на востоке делали ее при некотором благоразумии и бдительности почти недоступной для завоевания. Там истинная религия, вдали от всяких чуждых влияний, могла беспрепятственно процветать среди избранного народа, который, однако же, сам имел все средства входить в сношения с окружающим миром и таким образом делиться с ним вверенным ему сокровищем. Так как Земля обетованная занимала как раз серединное положение в Древнем историческом мире, и около нее именно сходились и расходились те великие пути, по которым текла историческая жизнь этого мира и постепенно передвигалась с востока на запад, к великому бассейну Средиземного моря, то народ, которому выпало на долю владеть этой землей, не только становился наблюдателем всего хода исторической жизни окружающего мира, но, в то же время делался наследником всего исторического богатства старых народов Востока и вместе с тем держал в своих руках лучшие надежды юного нарождавшегося мира – на Западе. Выгоднее этого положения для народа, которому Промысл судил быть «светом для народов», не могла представить ни одна еще страна на земном шаре.