Толковая Библия. Ветхий Завет. Книги учительные.
Шрифт:
1–5. Общее введение к последующему увещанию против увлечений соблазнами распутной жены имеет и в содержании и в форме много общего с прежними подобными же вводными замечаниями Премудрого (I:8; II:1; VI:20; частнее ср. ст. 2 и IV:4; ст. 3 и III:3). В тексте LXX слав. в начале ст. 2 есть добавление: ???, ???? ??? ??????, ??? ????????, ???? ?? ????? ?? ????? ?????, сыне, чти Господа, и укрепишися! кроме же Его не бойся иного. Хотя эти слова и не встречаются в других переводах, и, на первый взгляд, как бы несколько прерывают течение речи, однако, ввиду аналогичных мест книги Притчей (I:7; III:7), возможно что эти слова были и в еврейском оригинале, бывшем у LXX.
Наставление в ст. 4 — назвать мудрость сестрою, а разум — родным (свойственником) характерно как вообще для семитического образа представления отношений между лицами и предметами (напр., Иов XVII:14; ХХХ:29); но и особенно для ветхозаветно-библейского учения о премудрости (сн. Прем VIII:2; Сир XV:2): мудрость должна стать возлюбленным другом искателя ее, предметом его любви и вожделения. Цель мудрости, — без сомнения, благоустроение всей жизни человека, но здесь (ст. 5) указывается лишь одна из целей и одно из проявлений мудрости: мудрость дает возможность ревнителю ее устоять против обольщений прелюбодейной жены.
6. Вот, однажды смотрел я в окно дома моего, сквозь решетку мою, 7. и увидел среди неопытных, заметил между молодыми людьми неразумного юношу, 8. переходившего площадь близ угла ее и шедшего по дороге к дому ее, 9. в сумерки в вечер дня, в ночной темноте и во мраке.6–9. Совершенно противоположен правилам мудрости образ действий юноши безумного: он вовсе не держится предписываемых мудростью правил — удалять путь свой от жены прелюбодейной и не приближаться к двери дома ее (V:8), или — изгонять из сердца всякое похотливое увлечение красивой внешностью блудницы (VI:5); напротив, он намеренно направляется к дому ее (VII:8), видимо исполненный похоти к ней и преступных намерений, удовлетворению которых (содействует случай предвиденной, быть может, встречи (ст. 9, по-видимому, указывает на то, что юноша усиленно искал приключений) с женой блудницею, обольстительные приемы которой сейчас изображаются, ст. 10–20.
10. И вот — навстречу к нему женщина, в наряде блудницы, с коварным сердцем, 11. шумливая и необузданная; ноги ее не живут в доме ее: 12. то на улице, то на площадях, и у каждого угла строит она ковы. 13. Она схватила его, целовала его, и с бесстыдным лицом говорила ему: 14. «мирная жертва у меня: сегодня я совершила обеты мои; 15. поэтому и вышла навстречу тебе, чтобы отыскать тебя, и — нашла тебя; 16. коврами я убрала постель мою, разноцветными тканями Египетскими; 17. спальню мою надушила смирною, алоем и корицею; 18. зайди, будем упиваться нежностями до утра, насладимся любовью, 19. потому что мужа нет дома: он отправился в дальнюю дорогу; 20. кошелек серебра взял с собою; придет домой ко дню полнолуния».10–20. Если в гл. V беспорядочной прелюбодейной любви противопоставлялись блага любви к единой законной жене: если в гл. VI, ст. 20–35 преподавались увещания о подавлении главным образом внутренних нечистых сердечных движений, как корня и начала греха нецеломудрия, то здесь, гл. 10–20, дается подробное, конкретное изображение отвне приходящих соблазнов к нарушению седьмой заповеди десятословия, особенно же подробно изображается сама виновница мужских падений — прелюбодейная жена. Чрезвычайно конкретный образ ее смущал и еврейских и христианских толкователей книги Притчей, из которых первые даже склонялись, ввиду этого, к исключению книги Притчей из канона, а некоторые древние христианские толкователи пытались объяснять образ блудницы Притч VII в аллегорическом смысле — безумия, нечестия, в противоположность изображаемой в гл. VIII–IX Премудрости Божией. Но хотя и нельзя отрицать возможности этого аллегорического понимания, однако, и непосредственное буквальное понимание рассматриваемого отдела вполне согласимо с боговдохновенностью книги Притчей, ибо цель картины, ст. 10–20 гл. VII — поучительная: Премудрый путем этого конкретного образа желает возбудить в ученике своем отвращение к соблазнам прелюбодеяния и внушить стойкость в целомудрии. Прелюбодейная жена является на улице в одежде блудницы, с покрывалом (LXX: ????? ?????? ????????, Vulg.: omatu meretricio, ст. 10), чтобы не приняли за замужнюю женщину (ср. Быт XXXVIII:14 сл.; Толков. Библ. т. I, с. 216). Бесстыдство, коварство лукавство обнаруживаются во всех действиях и жестах жены (ст. 11–13); особенно же в словах ее. Желая придать приглашению своему невинный вид, она поводом к приглашению выставляет (ст. 14) религиозное торжество — принесение у нее мирной жертвы всегда соединявшейся с пиршеством (Лев VII:11 сл.). Затем, завлекая юношу в свои сети, говорит (ст. 15–18) о роскошной обстановке предстоящего пиршества и плотских удовольствий, а последнее возможное колебание юноши побеждает упоминанием о долговременной отлучке своего мужа из дома (ст. 19–20).
21. Множеством ласковых слов она увлекла его, мягкостью уст своих овладела им. 22. Тотчас он пошел за нею, как вол идет на убой, (и как пес — на цепь,) и как олень — на выстрел, 23. доколе стрела не пронзит печени его; как птичка кидается в силки, и не знает, что они — на погибель ее.21–23. Хитрые речи блудницы, хорошо рассчитанные на податливость чувственной природы человека, особенно юноши, увенчиваются успехом; после некоторых колебаний юноша безвольно отдается в руки губительницы и предается животным наслаждениям, губящим и тело и душу.
24. Итак, дети, слушайте меня и внимайте словам уст моих. 25. Да не уклоняется сердце твое на пути ее, не блуждай по стезям ее, 26. потому что многих повергла она ранеными, и много сильных убиты ею, 27. дом ее — пути в преисподнюю, нисходящие во внутренние жилища смерти.24–27. Тем убедительнее являются заключительные увещания избегать соблазна всякого вообще вида прелюбодеяния, конечные результаты которого всегда одни и те же; временная и вечная гибель.
Глава VIII
1–3. Еще прежде, в начале книги гл. I, ст. 20–21 след., Премудрый вводил в речь свою проповедь Премудрости от собственного ее лица, а в III:19–20 упомянул об участии Премудрости в творении мира и промышлении. Теперь он делает то же значительно подробнее: почти целых две главы, VIII–IX, посвящены раскрытию учения самой Премудрости о себе самой, о достоинстве — Божеском или Божественной природе Премудрости, о миротворческой, миропромыслительной и мироспасающей деятельности, о высочайших свойствах и богатейших дарах ее, о значении для человечества и т. д. Священный писатель как бы намеренно в предыдущих главах (гл. IV–VII) сгруппировал и исчерпал все возможные виды и случаи соблазнов на пути благочестивой и мудрой жизни, чтобы здесь, в гл. VIII–IX, цельнее изобразить положительным образом истинную мудрость по учению самой же Ипостасной Премудрости. При этом, естественно, отсутствует всякое упоминание о том, что это учение дошло до Премудрого по преданию от предков (как в IV:3–4 и дал.). Даваемая чтением ст. 1 LXX и слав. форма обращения к слушателю: ?? ??? ?????? ????????, ??? ???????? ??? ????????, сыне, премудрость проповеждь, да разум послушает тебе, менее удобоприемлема, чем по чтению евр. масор. Вульг. и русск.: проповедующею выступает сама Премудрость Божия. Подобно всем проповедникам вещаний Божиих — пророкам, апостолам Премудрость проповедует во всех местах общественных собраний, равно вообще всюду, где только можно встретить слушателей: на возвышенностях, на дорогах, распутиях и перекрестках, при входе в город — у городских ворот, на улицах и при входе в дома (ст. 2–3). Как бы ни были шумны подобные народные собрания, но и среди сутолоки и шума празднословящих и спорящих людей, раздаются, подобно некоторому гимну, поучительные и назидательные речи из уст ревнителей и вестников Божественной мудрости.
4. «к вам, люди, взываю я, и к сынам человеческим голос мой! 5. Научитесь, неразумные, благоразумию, и глупые — разуму. 6. Слушайте, потому что я буду говорить важное, и изречение уст моих — правда; 7. ибо истину произнесет язык мой, и нечестие — мерзость для уст моих; 8. все слова уст моих справедливы; нет в них коварства и лукавства; 9. все они ясны для разумного и справедливы для приобретших знание. 10. Примите учение мое, а не серебро; лучше знание, нежели отборное золото; 11. потому что мудрость лучше жемчуга, и ничто из желаемого не сравнится с нею. 12. Я, премудрость, обитаю с разумом и ищу рассудительного знания. 13. Страх Господень — ненавидеть зло; гордость и высокомерие и злой путь и коварные уста я ненавижу.