Толмач
Шрифт:
Мне про это много чего сосед-немец Монстрадамус рассказывал, как немцы всех людей на две расы поделили: умные с севера и звероподобные – с юга, и умные северные должны править диким югом, на что я ему отвечал, что немцы части света попутали, не туда смотрели, вот Восток их и прихлопнул, но он обычно не успокаивался и начинал в пример всякие аферистские греции-италии ставить, предрекая, что Евросоюз с ними еще наплачется, им же ни в чем доверять нельзя, они генетические воры уже от одной жары, при которой работать очень трудно, а красть – очень легко.
И вообще – по прогнозам немецкого ТВ на бедную Германию отовсюду смерчи, дожди и холодные массы надвигаются. Между строк это надо понимать так, что вообще-то над нашей хорошей Германией всегда солнце светит, но вот плохие соседи гадят: из Норвегии дожди стеной идут,
Странно, но весной дел в лагере поубавилось. Бирбаух впустил меня в здание, предупредив, что фрау Грюн в отпуске и фотками-пальцами занимается практикант Зигги.
– Он сейчас в третий отдел побежал, скоро будет. Ваше время пошло. Пейте спокойно кофе с коллегами! – подмигнул он и расписался на обходном. – К деньгам надо относиться с уважением, тогда и они тебя уважать будут… А бедность – это не только порок, но и позор, и срам! Бедный – что парализованный: глаза есть, а рук нету. Все хочет, а взять не может.
– Может-то он может, но не дают, – поправил я его, взял обходняк и отправился в комнату переводчиков.
Коллеги-арабы, Хуссейн и Рахим, уже пьют зеленый чай из замысловатого термоса, кидая в стаканчики живую мяту. Оба похожи на Саддама Хусейна. И оба в душе благодарны ему, но каждый по-своему. Рахим был послан на учебу в Европу, откуда уже не вернулся. А Хуссейну тиран так вовремя прищемил хвост, что тот успел сбежать и увезти вещдоки. Получил убежище и живет двадцать пять лет в Германии. Он изредка, под видом немецкого туриста, наведывается в Ирак навестить родню, но всегда испытывает дикий ужас в багдадском аэропорту: если его вычислят, ему не поздоровится – Саддам с дезертирами расправляется строго, а иногда даже и самолично, что бывает особенно мучительно. А сейчас он же и снабжает их работой – новыми беженцами. Словом, отец родной.
Увидев меня, арабы шумно поздоровались, усадили за стол, налили душистый чай и приступили к обычным расспросам. Больше всего они интересовались Сталиным: как при нем жил народ, когда простые люди жили лучше – раньше или теперь; уважают ли в России Горбачева и правда ли, что пятна на его голове похожи на Курильские острова; у какой из республик есть атомное оружие; что я думаю насчет Средней Азии; сколько сейчас стоят в России сигареты, почему русские пьют так много водки; где воруют больше, в Москве или Багдаде; был ли Путин шпионом КГБ и что делает сейчас Шеварднадзе.
Прихлебывая душистый чай, я отвечал как обычно, что Сталин мир от фашизма избавил, войну выиграл и Сибирь обустроил, а народ при нем жил хорошо и сплоченно шел от сохи к атому. Средняя зарплата была сто рублей, и всем хватало. Раньше народ жил лучше, а цеховики – хуже, а теперь наоборот: цеховики живут лучше, а народ – хуже. Горбачева не уважают, потому что Союз развалил и веками накопленное за бесценок спустил. А на голове у него, в виде укора, не все Курилы, а только та гряда, которую русские не хотят возвращать Японии. Атомное оружие есть у всех республик, если еще не продали налево. Насчет Средней Азии думаю, что со временем она отойдет к свирепым талибам, и они устроят в Самарканде свои стойбища. Сигареты в России стоят по-разному, смотря где и у кого покупать, а водки пьют много потому, что в России холодно и страшно, а водка согревает, придает силы и помогает спасаться от тиранов, воров и ОМОНа. И в Багдаде воровство никак не может быть выше, чем в Москве, потому что выше, чем в Москве, не бывает. Путин был не шпион, а резидент, а Шеварднадзе,
Появился практикант Зигги, одетый в джинсу и замшевые шузы, волосы в бриллиантине. Из нагрудного кармана магнитофончик выглядывает, наушник на одном ухе сидит, другое свободно для общения. Он сказал, что арабов еще нет, как всегда опаздывают, так что начнем с русского. Мы перешли в музгостиную. Насвистывая и старательно проделывая все приготовления, Зигги рассказывал мне о том, что если у беженца руки влажные, то это значит, что он нервничает, а если холодные – то боится.
– А если холодные и влажные вместе?
– Это хуже всего. И нервничает, и боится.
– Все нервничают. И ты бы нервничал.
– Понятно.
Исчерпав запас практикантской премудрости, Зиги дал мне просмотреть дело, а сам ушел в приемную.
фамилия: Шварц
имя: Дмитрий
год рождения: 1978
место рождения: с. Новое, Казахстан
национальность: немец
язык/и: русский / казахский
вероисповедание: лютеранин
«Дата въезда в Германию – двухлетней давности…» – удивился я, но, перечитав данные, понял, что это казахстанский немец. Ему-то что тут надо? Они же въезжают официально и легально?.. И этим контингентом занимается, кажется, другое ведомство?.. Знаю, потому что пришлось пару лет прожить бок о бок с такой семьей – это была еще та семейка!.. Они приехали откуда-то из-под Джамбула. К паровозу – столетней бабушке-немке Эльзе Карловне – был прицеплен состав из двадцати двух детей, внуков и правнуков с раскосыми глазами и генетически кривыми (от лошадей) ногами. Казахской крови было явно больше. В Германии они сняли два дома и продолжали жить общим кланом: варили в тазах суп из конины (специально привозили из Франции), лепили тысячами манты, мариновали морковь на корейский лад и тщательно справляли все дни рождения и праздники (как немецкие, так и советские). Жили весело, а занимались в основном тем, что на разные лады обманывали Германию по социальным линиям. Например, ушлые внуки заставляли бедную Эльзу Карловну писать и какать под себя, чтобы доказать комиссии, что дело плохо, нужно больше денег по уходу. А правнуки даже умудрились вытатуировать на руке у старушки цифры, выдав ее за узницу концлагеря, за это получили добавочное возмещение, тут же купили «Мерседес», который и разбили о первое дерево.
Зигги ввел низкого, плотного и коренастого парня в кожаном жилете на голое тело и черных кожаных джинсах. На шее, пальцах и во рту блестит золото. Он энергично пожал мне руку:
– Димок! – и резво сел перед поляроидом, вежливо отвечая Зигги: – Данке. Бите [11] .
Зигги спросил у него, знает ли он немецкий.
– Айн бисхен [12] , – охотно откликнулся Димок. – Жена бывшая, подлюка, научила. Ее родичи, гансы поганые, меж собой по-германски балакали. На курсы год ходил, но кроме «битте айн бит» [13] ничего не помню. Даже дни недели в башку не лезут. Зер шлехт [14] .Какие-то слова знаю только. Понимать – чуток понимаю.
11
От danke, bitte (нем.) – спасибо, пожалуйста.
12
От ein bisschen (нем.) – немного.
13
От Вitte ein Bit (нем.) – реклама пива «Битбургер»: «Пожалуйста, один Бит».
14
От sehr schlecht (нем.) – очень плохо.