Толстый – повелитель огня
Шрифт:
– Случилось, молодой человек, следующее: ответьте мне, до каких пор я буду просыпаться в пять утра?
Вопрос был, конечно, дурацкий, но смутная догадка посетила Тонкого:
– Э-э… Наверное, вас разбудил грузовик?
– Грузовик? – возмутился старичок. – Это же целый автопарк с Шумахером! – он захихикал, радуясь собственной шутке. – Улей во время сбора меда! Москва в час пик! Грузовик! Это не грузовик, молодой человек, это кошмар всей моей жизни!
– А вы – Валерий Палыч, – закончил за старичка Тонкий.
– А я – Валерий
Если бы Тонкий мог, он бы упал под прилавок и лежал бы там весь день, закрыв голову руками. Но раз уж взялся помогать Витьку, будь добр – отпускай пирожки, отвечай на вопросы и надейся, что завтра будет лучше.
– Я просто помогаю.
– Хорошее дело! – оценил Валерий Палыч. – Как приятно, когда молодежь тянется к труду. А не могли бы вы помочь и мне, молодой человек?
– Я должен сидеть за прилавком, – растерялся Тонкий.
– Вставать для этого не потребуется, – успокоил старик. – Я всего лишь попрошу вас УБРАТЬ ЭТОТ ЧЕРТОВ ГРУЗОВИК!
Он рявкнул так, что мухи на прилавке синхронно замерли, а в кухне перепуганно запищал таймер.
Тонкий не знал, что отвечать. Надо спросить Витька или, может, Леню, когда тот придет с ноутом.
– Мне надоело просыпаться под шум мотора, – жаловался Валерий Палыч. – Это нервирует!
«Оно и видно», – подумал Тонкий, но что сказать вслух, по-прежнему не знал.
– Так я могу на вас рассчитывать? – неожиданно выдал старичок. – Вы уберете грузовик, правда?
Такого поворота беседы Сашка не ожидал. Он решительно хлопнул полотенцем о прилавок (вроде даже попал) и нехорошо спросил:
– В карман?! – Ну не вынесла душа Тонкого.
Старичка как будто озадачила такая постановка вопроса. Несколько секунд он протирал очки полой видавшего виды пиджака. Потом поправил еще раз призрачный свой галстук и смирился:
– Так я и думал. Так. Я. И. Думал, юноша, что вы – такой же, как ваш приятель!
– Это какой? – уточнил Тонкий.
Но Валерий Палыч уже счел беседу законченной:
– Две слойки, молодой человек. – Он звучно брякнул на блюдце горсть мелочи и гордо сообщил: – Без сдачи!
Тонкий покорно потянулся за щипцами: без сдачи так без сдачи, очень хорошо.
Он завернул старичковы слойки в бумажку, протянул и подумал, что Витек, наверное, прав: сердиться на Валерия Палыча глупо. Тонкий не мог толком сказать почему, просто глупо – и все.
Получив слойки, этот немолодой комик отошел на пару метров и погрозил Тонкому авоськой:
– Готовьтесь к войне, юноша! Готовьтесь к войне!
Захотелось поднять руку, как в старых детских фильмах, и крикнуть: «Всегда готов!», но Тонкий почему-то не решился.
– С Валерьпалычем познакомился? – Леня возник у Тонкого за спиной и хохотнул: – Он еще и не такие перлы выдает! Про повидло тебе Витек рассказывал?
– Ага, – Тонкий взял протянутый ноутбук. – Я не понял: у него действительно была возможность переехать в деревню?
– Она у него и сейчас есть, – Леня опять хохотнул. – Витек ему каждый
– В деревне, что ли, скучно? – не понял Тонкий. – Там небось компания побольше, да и по возрасту…
– А спроси его! – отмахнулся Леня. – Ладно, работай! – И побежал в кухню под негодующий писк таймера.
Тонкий раскрыл ноутбук и вылез в «аську». Вуколова, Федоров, Фомин, Ленка – все уже были дома и все хотели знать, как там отдыхается Тонкому. Сашка честно ответил, чем он занят, рассказал всем про Витька, пекарню и Валерия Палыча, в общем, настроение народу поднял.
Когда приветственная часть была закончена, он поведал Вуколовой о вчерашнем визите Лабашова. Людка неожиданно проявила полную солидарность с Тонким в том, что наводчик-то, может, и не студент, но кто-то из университета может быть замешан в обеих кражах. Ну не ходят наводчики на работу к жертве! Они как-то больше по двору.
– Хотя, с другой стороны , – продолжила в своем репертуаре Вуколова, – если бы среди наводчиков был студент, не было бы необходимости расспрашивать Лабашова. Ну или, по крайней мере, наводчик бы знал, что Майя Дмитриевна и твоя бабушка на одном факультете не сталкиваются, и не прокололся бы.
Тонкому стало обидно: думали-думали и опять не додумались ни до чего внятного.
– Люд, а ты помнишь расписание всех школьных учителей? Знаешь, кто, что, когда ведет и у каких классов? Ты же учиться приходишь, а не за учителями шпионить!
Вуколова помолчала, потом выдала:
– Аргумент. А вообще, милиция разберется, что мы-то с тобой голову ломаем? Отдыхай.
Вот и поговорили. Хотя, вообще-то, она права, делом занимается Роман Петрович. Лабашов при Сашке звонил ему и при Сашке же пошел рассказывать про наводчика. Ничего, кроме дурацкой обиды (как же, как же, оперативники работают без него!), не заставляет Сашку думать об этой краже. Дело передано в надежные руки. Все. Проехали.
– Правда , – отстукал Тонкий. – На суде узнаем, как было дело. Если меня туда пустят.
Вуколовой не понравился Сашкин пессимизм, и она начала без остановки присылать анекдоты. Ссылки ей, скорее всего, давал Фомин, потому что он присылал Сашке эти анекдоты пять минут тому назад. Хорошо, когда рядом – свои. Пусть и виртуально.
Часы тянулись, анекдоты у Вуколовой и Фомина кончались, покупатели подходили редко и по одному. В кухне уже давно не шумели, на прилавке здорово поредели ряды пирожков. Честно говоря, их осталось совсем немного. Если совсем честно – на поддоне возлежала одинокая ватрушка. Пришел Витек, забрал ее и, жуя, сказал, что давно пора домой. Тонкий сложил ноут и пошел.