Толя-Трилли

Бременер Макс Соломонович

После того как все замаскировались, а трещоточный пулемёт направили на дорогу, Гера Ивашов негромко спросил:

— Есть добровольцы в разведку идти?

Добровольцами вызвались идти все, кроме одного мальчика, по фамилии Сахаров, который сказал, что на него иногда вдруг «нападает смех» и из-за этого он в разведке может нечаянно себя обнаружить. Гера поинтересовался, в какие моменты на него «нападает смех», и Сахаров ответил, что только в самые серьёзные, например, когда он стоит у доски или беседует с завучем. Тогда Гера распорядился, чтобы при появлении неприятеля Сахарова немедля эвакуировали в тыл. И, отдав

это приказание, Ивашов посмотрел на стоявших возле него «синих» тем решительным и властным взглядом, которым в жизни ещё никого не удавалось окинуть Серёже Машину, сколько он ни старался.

— Кто умеет ползать по-пластунски? — отрывисто осведомился Гера Ивашов.

На этот вопрос откликнулись лишь двое «синих». Остальные молчали понурясь: ясно было, что их не пошлют в разведку. Пластуны получили от Геры боевое задание и покинули позиции.

— Остальным вести наблюдение за местностью! — приказал после этого командир.

Серёжа Машин, как все «синие», сначала проводил взглядом разведчиков, которые ползли, почти не отрываясь от земли, а потом стал следить за пустынным пространством перед собою. И ему было жаль, что не он скрылся сейчас из виду, что не его будут теперь нетерпеливо дожидаться… Ведь он сумел бы — конечно же, сумел бы! — пробраться к «жёлтым», он бы всё приметил и намотал на ус! А потом, появившись внезапно в расположении своих, доложил бы коротко, спокойно и молодцевато, что нужные сведения добыты…

В это время Серёжа услышал, как Гера Ивашов громко произнёс его фамилию. Он обрадовался, но командир тут же выкликнул и Сахарова, и у Серёжи почему-то сердце упало от такого соседства. Однако в ту секунду он всё-таки не предвидел, до чего обидное, небоевое, а к тому ж ещё и хлопотливое дело достанется на его долю. Ему и Сахарову велено было оттянуться на двести метров от передовой линии и там приняться за приготовление обеда для всех. Серёжа открыл было рот, чтоб возразить, но Гера Ивашов отчеканил:

— Выполняйте!

И они побрели выполнять.

5

Витя Сахаров сидел на бугорке земли вышиною с садовую клумбу перед холмиком картошки, которую ему предстояло почистить. Он переводил тоскливый взгляд с длинного ножа, лежавшего у него на коленях, на высокий холмик и набирался решимости начать… Впрочем, момент, по-видимому, не казался Сахарову уж очень серьёзным, потому что смех на него пока что не «нападал».

Серёжа Машин стоял на цыпочках в нескольких шагах от Вити, перед большим медным котлом.

В этот котёл сжалившаяся над Серёжей вожатая Марина — наблюдатель штаба игры — насыпала столько крупы, сколько нужно было, и только после этого дала Серёже ложку, длинную, как сабля, сказав:

— Мешай, пока не закипит, а потом — ещё часок. — После чего Марина отправилась наблюдать за событиями на фронте, на прощание добавив: — Дело твоё, Серёжа, нетрудное, пустяки…

Но это оказались не пустяки.

Котёл стоял на двух камнях. Между камнями горел хворост. Серёжа должен был то и дело подкладывать новые порции. В то же время ему приходилось мешать кашу, стоя на цыпочках и с трудом доставая до дна котла. Что и говорить, было жарко. Но дальше—

больше! Каша начала кипеть. Теперь она пузырилась, клокотала, пар шёл от неё клубами, и Серёже подумалось, что, возможно, каша иногда убегает, как молоко, а Марина просто забыла сказать ему об этом…

Сергей, тяжело дыша, всматривался в кашу, которую застилал пар. Пар превращался на его лице в капельки тёплой воды. И для того ли, чтобы получше осветить эту картину, или ещё зачем-нибудь из-за белого облака, рыхлого и медленного, выглянуло солнце и начало палить изо всех сил. На лбу у Серёжи выступил пот и смешался с паром. Но и в эту минуту он мечтал и фантазировал.

«Вот, — думал он, — придут наши во время передышки пообедать. Поедят и скажут мне: «Вкусно готовишь!» А разве этим я хотел прославиться?..» Тут Серёжа отрицательно замотал головой, будто не сам он себе, а кто-то другой ему задал такой вопрос. И совсем неожиданно для себя Серёжа проговорил со злостью и так громко, как вовсе не положено вблизи от передовой:

— Не нужна мне слава поварская, а нужна мне слава боевая!

При этом возгласе Витя Сахаров выронил недочищенную картофелину, которая покатилась под уклон, по направлению к Серёже.

— Что ты спросил? — полюбопытствовал Сахаров, охотно отвлекаясь от кухонной работы.

Смущённый Серёжа не ответил. Тогда Витя снова взял в руки нож и повернулся к Машину спиной. Это тотчас повлияло на Серёжу. У него и раньше уже мелькала мысль о том, чтобы без приказа, тайком, пойти в разведку. Но тогда это сразу заметил бы Витя, заинтересовался бы, куда он собрался…

Теперь же Витя на него не смотрел.

Серёжа помешал на прощание ложкой в котле, вытер мокрое лицо и гигантскими скачками спустился по отвесной тропке к просёлочной дороге. Эта узкая, неасфальтированная дорога, по обе стороны которой метрах в двухстах отсюда занимали оборону «синие», впадала в широкое шоссе, — оно и вело к расположению «жёлтых». Но, прежде чем добраться до «жёлтых», предстояло миновать линию обороны своих, а это — Серёжа вдруг сообразил — невозможно было сделать незаметно. Он остановился, задумавшись, посреди дороги и вздрогнул от окрика.

— Жить надоело?! — В двух шагах затормозил пикап.

Шофёр распахнул дверцу и высунулся из кабинки.

— Голову напекло? — осведомился он всё ещё грозным голосом, но глядя на растерянного Серёжу уже не так яростно.

— Извините, пожалуйста, — пробормотал Серёжа и, как учила его в раннем детстве мать (виноват перед человеком — смотри ему в глаза!), в упор посмотрел на шофёра.

Тут обнаружилось, что шофёр совсем молодой парнишка, и Серёжа почувствовал себя бодрее.

— Подвезти?.. — спросил парнишка без всякой свирепости.

Подвезти?.. Вот это идея! Он промчится мимо своих позиций, он, если машине по пути, достигнет боевого лагеря «жёлтых» за несколько минут! Останется только дойти обратно к своим!

Серёжа поспешно забрался в кабинку. Через минуту они проскочили тот участок дороги, на который был направлен трещоточный пулемёт. Серёжа на несколько мгновений закрыл лицо руками, но и без этой предосторожности его вряд ли кто-нибудь успел бы узнать.