Том 1. Произведения 1926-1937

Введенский Александр Иванович

Девушка.

Мужчина пахнущий могилою, уж не барон, не генерал, ни князь, ни граф, ни комиссар, ни Красной армии боец, мужчина этот Валтасар, он в этом мире не жилец. Во мне не вырастет обида на человека мертвеца. Я не Мазепа, не Аида, а ты не видящий своего конца идём со мной.

Эф.

Пойду без боязни смотреть на чужие казни.

Воробей( клюющий зёрна радости).

Господи, как мир волшебен, как

всё в мире хорошо. Я пою богам молебен, я стираюсь в порошок перед видом столь могучих, столь таинственных вещей, что проносятся на тучах в образе мешка свечей. Боже мой, всё в мире пышно, благолепно и умно. Богу молятся неслышно море, лось, кувшин, гумно, свечка, всадник, человек, ложка и Хаджи-Абрек.

Толпа тащится. Гуляют коровы они же быки.

Коровы.

Что здесь будут делать?

Они же быки.

Будут резать, будут резать.

Коровы.

Неужто нас, неужто вас.

Голос.

Коровы во время холеры не пейте квас и будет чудесно.

Коровы они же быки спокойно уходят.

Появляется царь. Царь появляется. Темнеет в глазах.

Царь.

Сейчас, бесценная толпа, ты подойти сюда. Тут у позорного столба будет зрелище суда. Палач будет казнить людей, несть эллин и несть иудей. Всякий приходи созерцай, слушай и не мерцай. Заглушите приговорённых плач криком, воплями и хохотом. Бонжур палач, ходи говорю шёпотом. Люди бывают разные, трудящиеся и праздные, сытые и синие, мокрые и высокие, зелёные и глаженые, треугольные и напомаженные. Но все мы люди бедные в тиши однажды плачем зная что мы без души. Это действительно тяжёлый удар подумать что ты пар. Что ты умрёшь и тебя нет. Я плачу.

Палач.

Я тоже.

Толпа.

Мы плачем.

Приговорённые.

Мы тоже.

На площади раздался страшный плач. Всем стало страшно.

Входят Эф и Девушка.

Девушка.

Повадился дурак на казни ходить, тут ему и голову сложить.

Эф.

Гляди потаскуха на помост, но мне не наступай на хвост. Сейчас произойдёт начало. Толпа как Лондон зарычала, схватила Эф за руки-ноги, и потащив на эшафот, его прикончила живот, и стукнув жилкой и пером и добавив немного олова, верёвочным топором отняла ему голову. Он сдох.

Царь.

Он плох. Скажите как его имя. Пойду затоплю камин и выпью с друзьями своими.

Воображаемая девушка( исчезая).

Его фамилия Фомин.

Царь.

Ах какой ужас. Это в последний раз.

Палач убегает.

Фомин лежал без движения на красных свинцовых досках. Казалось ему наслажденье сидит на усов волосках. Потрогаю, думает, волос, иль глаз я себе почешу, а то закричу во весь голос или пойду подышу. Но чем дорогой Фомин, чем ты будешь кричать, что ты сможешь чесать, нету тебя Фомин, умер ты, понимаешь?

Фомин.

Нет я не понимаю. Я жив. Я родственник.

Девушка.

Кто ты родственник небес, Снег, бутылка или бес. Ты число или понятие, приди Фомин в мои объятия.

Фомин.

Нет я кажется мёртв. Уйди.

Она спешит уйти.

Фомин.

Боги, боги, понял ужас состоянья моего. Я с трудом в слезах натужась свой череп вспомнить не могу. Как будто не было его. Беда, беда

(расписывается в своём отчаянном положении и с трудом бежит).

Девушка.

Фомин ведь ты же убежал, и вновь ты здесь.

Фомин.

Я убежал не весь. Когда ревел морской прибой, вставал высокий вал, я вспоминал, что я рябой, я выл и тосковал. Когда из труб взвивался дым и было всё в кольце, и становился я седым, росли морщины на лице, я приходил в огонь и в ярость на приближающуюся старость. И когда осыпался лес шевелился на небе бес. И приподнимался Бог. Я в унынии щёлкал блох. Наблюдая борьбу небесных сил, я насекомых косил. Но дорогая дура, я теперь безработный, я безголов.

Девушка.

Бесплотный садится час на крышку гроба, где пахнет тухлая фигура, вторая тысяча волов идёт из города особо. Удел твой глуп Фомин, Фомин. Вбегает мёртвый господин.

( Они кувыркаются).

Пётр Иванович Стиркобреев один в своей комнате жжёт поленья:

Скоро юноши придут, скоро девки прибегут мне рассеяться помочь. Скоро вечность, скоро ночь. А то что-то скучно, я давно не хохотал, и из рюмки однозвучной водку в рот не грохотал. Буду пальму накрывать, а после лягу на кровать.