Том 1. Стихотворения 1813-1849

Тютчев Федор Иванович

Над виноградными холмами^** Плывут златые облака. Внизу зелеными волнами Шумит померкшая река — Взор, постепенно из долины Подъемлясь, всходит к высотам И видит на краю вершины Круглообразный, светлый Храм. Там в горнем, неземном жилище, Где смертной жизни места нет, И легче и пустынно-чище Струя воздушная течет. Туда взлетая, звук немеет, Лишь жизнь природы там слышна — И нечто праздничное веет, Как дней воскресных Тишина.

"Нет, моего к тебе пристрастья..."

Нет, моего к тебе пристрастья^* Я скрыть не в силах, мать-Земля. Духов бесплотных сладострастья, Твой верный сын, не

жажду я — Что пред тобой утеха рая, Пора любви, пора весны, Цветущее блаженство мая, Румяный свет, златые сны?.. Весь день в бездействии глубоком Весенний, теплый воздух пить, На небе чистом и высоком Порою облака следить, Бродить без дела и без цели И ненароком, на лету, Набресть на свежий дух синели Или на светлую мечту?

"Как дочь родную на закланье..."

Как дочь родную на закланье^* Агамемнон^* богам принес, Прося попутных бурь дыханья У негодующих небес, — Так мы над горестной Варшавой Удар свершили роковой, Да купим сей ценой кровавой России целость и покой! Но прочь от нас венец бесславья, Сплетенный рабскою рукой! Не за коран^* самодержавья Кровь русская лилась рекой! Нет! нас одушевляло в бое Не чревобесие меча, Не зверство янычар ручное^* И не покорность палача! Другая мысль, другая вера У русских билася в груди! Грозой спасительной примера Державы целость соблюсти, Славян родные поколенья Под знамя русское собрать И весть на подвиг просвещенья Единомысленных, как рать. Сие-то высшее сознанье Вело наш доблестный народ — Путей небесных оправданье Он смело на себя берет. Он чует над своей главою Звезду в незримой высоте И неуклонно за звездою Спешит к таинственной мете! Ты ж, братскою стрелой пронзенный, Судеб свершая приговор, Ты пал, орел одноплеменный, На очистительный костер! Верь слову русского народа: Твой пепл мы свято сбережем, И наша общая свобода, Как феникс^*, зародится в нем.

"Все бешеней буря, все злее и злей..."

«Все бешеней буря, все злее и злей,^* Ты крепче прижмися к груди моей». — «О милый, милый, небес не гневи, Ах, время ли думать о грешной любви!» — «Мне сладок сей бури порывистый глас, На ложе любви он баюкает нас». — «О вспомни про море, про бедных пловцов, Господь милосердный, будь бедным покров!» — «Пусть там, на раздолье, гуляет волна, В сей мирный приют не ворвется она». — «О милый, умолкни, о милый, молчи, Ты знаешь, кто на море в этой ночи?!» И голос стенящий дрожал на устах, И оба, недвижны, молчали впотьмах. Гроза приутихла, ветер затих, Лишь маятник слышен часов стенных — Но оба, недвижны, молчали впотьмах, Над ними лежал таинственный страх... Вдруг с треском ужасным рассыпался гром, И дрогнул в основах потрясшийся дом. Вопль детский раздался, отчаян и дик, И кинулась мать на младенческий крик. Но в детский покой лишь вбежала она, Вдруг грянулась об пол, всех чувств лишена. Под молнийным блеском, раздвинувшим мглу, Тень мужа над люлькой сидела в углу!

Весеннее успокоение^*

О, не кладите меня В землю сырую: Скройте, заройте меня В траву густую!.. Пускай дыханье ветерка Шевелит травою — Свирель поет издалека, Светло и тихо облака Плывут надо мною...

"На древе человечества высоком..."

На древе человечества высоком^* Ты лучшим был его листом, Воспитанный его чистейшим соком, Развит чистейшим солнечным лучом! С его великою душою Созвучней всех на нем ты трепетал! Пророчески беседовал с грозою Иль весело с зефирами играл! Не поздний вихрь, не бурный ливень летний Тебя сорвал с родимого сучка: Был многих краше, многих долголетней, И сам собою пал, как из венка!

Probleme [5] ^*

PROBLÈME

С горы скатившись, камень лег в долине — Как он упал? никто не знает ныне — Сорвался ль он с вершины сам собой, Иль был низринут волею чужой!.. Столетье за столетьем пронеслося, Никто еще не разрешил вопроса...

5

Проблема (фр.).

Сон на море^*

И море и буря качали наш челн; Я, сонный, был предан всей прихоти волн — Две беспредельности были во мне, И мной своевольно играли оне, Вкруг меня, как кимвалы, звучали скалы, Окликалися ветры и пели валы — Я в хаосе звуков лежал оглушен, Но над хаосом звуков носился мой сон. Болезненно-яркий, волшебно-немой, Он веял легко над гремящею тьмой... В лучах огневицы развил он свой мир — Земля зеленела, светился эфир... Сады-лавиринфы, чертоги, столпы, И сонмы кипели безмолвной толпы — Я много узнал мне неведомых лиц, Зрел тварей волшебных, таинственных птиц... По высям творенья, как бог, я шагал, И мир подо мною недвижный сиял... Но все грезы насквозь, как волшебника вой, Мне слышался грохот пучины морской, И в тихую область видений и снов Врывалася пена ревущих валов...

"Пришлося кончить жизнь в овраге..."

< Из Беранже >

* * *

     Пришлося кончить жизнь в овраге:^*      Я слаб и стар — нет сил терпеть!      «Пьет, верно», — скажут о бродяге, —      Лишь бы не вздумали жалеть!      Те, уходя, пожмут плечами,      Те бросят гривну бедняку! Счастливый путь, друзья! Бог с вами! Я и без вас мой кончить век могу!      Насилу годы одолели,      Знать, люди с голода не мрут.      Авось, — я думал, — на постели      Они хоть умереть дадут.      Но их больницы и остроги —      Все полно! Силой не войдешь! Ты вскормлен на большой дороге — Где жил и рос <?>, старик, там и умрешь.      Я к мастерам ходил сначала,      Хотел кормиться ремеслом.      «С нас и самих работы мало!      Бери суму, да бей челом».      К вам, богачи, я потащился,      Грыз кости с вашего стола, Со псами вашими делился, — Но я, бедняк, вам не желаю зла.      Я мог бы красть, я — Ир убогой^*,      Но стыд мне руки оковал;      Лишь иногда большой дорогой      Я дикий плод с дерев сбивал...      За то, что нищ был, между вами      Век осужден на сиротство...      Не раз сидел я за замками,      Но солнца свет — кто продал вам его?      Что мне до вас и вашей славы,      Торговли, вольностей, побед?      Вы все передо мной неправы —      Для нищего отчизны нет!      Когда пришелец вооруженный      Наш пышный город полонил, Глупец, я плакал, раздраженный, Я клял врага, а враг меня кормил!      Зачем меня не раздавили,      Как ядовитый гад какой?      Или зачем не научили —      Увы! — полезной быть пчелой!      Из ваших, смертные, объятий      Я был извержен с первых <лет>, Я в вас благословил бы братий, — Днесь при смерти бродяга вас клянет!

"В которую из двух влюбиться..."^*

( Из Гейне )

* * *

В которую из двух влюбиться Моей судьбой мне суждено? Прекрасна дочь и мать прекрасна, Различно милы, но равно. Неопытно-младые члены Как сладко ум тревожат мой! — Но гениальных взоров прелесть Всесильна над моей душой. В раздумье, хлопая ушами, Стою, как Буриданов друг Меж двух стогов стоял, глазея: Который лакомей из двух?..