Том 10. Пьесы, написанные совместно
Шрифт:
Входит Федосья Ивановна.
А вот без вас-то мы, слава богу, и поладили. Покорилась, так и разговору больше не будет, слова не услышите.
Федосья Ивановна. Ну, и давай бог!
Пелагея Климовна. За ум взялась, идет за Щемилова.
Федосья Ивановна. Ох, радость-то невелика.
Пелагея Климовна. Ну, уж пожалуйста, оставьте ваши воздыхания! Не сбивайте с толку, у ней и так немного. Что, в самом деле! Враг я ей, что ли? Небось, хуже вас об ней забочусь?
Федосья
Наташа. Да, бабушка, я согласна. Для себя не пришлось, так надо жить для других. Хоть вас с маменькой успокою, хоть кому-нибудь от меня польза будет.
Пелагея Климовна. Видите, как правильно рассуждает.
Федосья Ивановна. Правильно ли, неправильно ли, не мне ее отговаривать.
Пелагея Климовна. Да, уж конечно.
Федосья Ивановна. Евлампий Михайлович опять пришел, желает повидаться. Уж я не знаю, как и быть теперь.
Пелагея Климовна. Как быть? Калитку на запор — вот ты и понимай!
Наташа. Нет, не делайте этого. Пустите его.
Пелагея Климовна. Что-о? Да никогда, да, кажется, я…
Наташа. Маменька, это нехорошо, неприлично! Не стыдите себя и нас! Чего вы боитесь? (Твердо.)Я вас прошу, маменька.
Пелагея Климовна. Ну уж, пожалуй. Так уж и быть. И что это за фасоны такие!
Федосья Ивановна и Пелагея Климовна уходят.
Наташа сидит задумавшись, входит Евлампий.
Наташа. Зачем вы пришли?
Евлампий. На тебя поглядеть. Скажи, пожалуйста, что с тобой сделалось вчера? Ты не так поняла меня, Должно быть.
Наташа. Я глупа для вас, Евлампий Михайлович.
Евлампий. Гм, не нахожу.
Наташа. Да как же! Вы, человек умный, толкуете мне, убеждаете меня, а я не понимаю; ну, значит, я глупа, или…
Евлампий. Что «или»?
Наташа. Или вы не очень умны, коли не сумели растолковать мне хорошенько.
Евлампий. Оборот ловкий.
Наташа. Ну, а так как уж всем известно, что вы очень умный и образованный человек, так глупа выхожу я.
Евлампий (смеясь). Изволь, согласен.
Наташа. Видите, я себя не жалею, я готова признать ваше превосходство, готова признать за вами какие угодно достоинства, только бы вы…
Евлампий. Что?
Наташа. Оставили меня в покое.
Евлампий. А я хотел было еще раз попробовать, нельзя ли тебя убедить наконец.
Наташа. Нет, это напрасный труд.
Евлампий. Почему же?
Наташа. Потому что я ни одному
Евлампий. А ведь прежде верила же.
Наташа. Прежде вы были в моих глазах совсем другим человеком.
Евлампий. Я все тот же и никогда не был героем.
Наташа. Нет, вы были героем для меня. Вы воображаете, что мы уж совсем ничего не знаем, ни о чем не думаем, не мечтаем? Вы ошибаетесь. Когда вы сюда приехали, вы заговорили со мной именно о том, о чем я мечтала, да и многие из нас мечтают. То, что было неясно в моих мыслях и стремлениях, вы мне объяснили. Я ужаснулась той пошлости, в которой проходит здесь вся женская жизнь. Вы призывали меня к труду, указывали мне иные пути, указывали высокие цели, к которым многие из нас так рвутся. В своих собственных глазах я стала выше, лучше, благороднее. Этим я была обязана вам; как же мне было не увлечься, не полюбить вас? Я считала вас пророком.
Евлампий. А теперь?
Наташа. Извините!.. Вы уж очень скоро обнаружили себя… Вчера я поняла свою ошибку; я увидала, что ваши проповеди — только слова и больше ничего, что убеждениями и чувствами, которые я считала святыми, вы играли, как игрушкой, пользовались ими, как приманкой, чтоб опутать доверчивую деревенскую простоту. Но вам это не удалось; я скоро поняла, что вы неискренни, что мне учиться у вас нечему, что я лучше вас, чище, а пожалуй, и умнее.
Евлампий. Ого, вот как!
Наташа. Да, правда. Я простая, мало ученая девушка, я знаю меньше вас, но то, что я знаю, я знаю твердо, я смотрю на жизнь и на свои обязанности серьезно, а для вас все шутки и забавы.
Евлампий. Все это высокопарно и смешно.
Наташа. Когда вы меня хотели обмануть, вы говорили еще высокопарней, и вам не казалось это смешно. Ну, пусть я останусь высокопарной, это нужды нет… Я высокопарна, да честная девушка, а вы смешны, потому что, при всей своей хитрости, не умели обмануть меня, неученую, простую.
Евлампий. Да я и не думал обманывать.
Наташа. Нет, нет, думали. Это вы теперь только отнекиваетесь, как вам не удалось. Что уж, не удалось обмануть, не удалось.
Евлампий. Как хотите, так и думайте.
Наташа. Да уж нечего, нечего… Не удалось, поняли вас.
Евлампий. А коли так, откровенность за откровенность. Вы сказали, что думаете обо мне, а я скажу, что думаю о вас. Вы набрались дешевой морали, которую в изобилии отпечатывают в азбуках и прописях, и воображаете, что выше этой премудрости ничего на свете нет. Все-то вам кажется грехом, от всякой малости вы открещиваетесь. Все ваше несчастие в том, что вы не знаете, как порядочные люди живут. Если б вы пожили в образованном обществе, вы бы увидали, что люди самые серьезные не боятся услаждать свою трудовую жизнь разными удовольствиями, что можно задаваться самыми возвышенными целями и в то же время, между прочим…