Том 10. Письма
Шрифт:
О «Письмах» М. Булгакова и о нем самом
В последние годы имя Михаила Афанасьевича Булгакова прочно вошло в сознание русских читателей, привлекло внимание всего читающего мира. Огромен интерес не только к творчеству, но и к судьбе, личности художника. Пока, к сожалению, в удовлетворении этого интереса гораздо более преуспели заграничные издатели, чем соплеменники знаменитого писателя. Но сколько в этих заграничных изданиях неточностей, а то и просто ошибочных сведений. Сколько здесь всяческого вымысла и домысла, рассчитанных на сенсацию. Одни представляют Булгакова как жертву культа личности, искажают факты, чтобы представить его несчастным мучеником 30-х годов. Другие стремятся выпятить его имя в литературе тех лет настолько, что оно заслоняет других
Казалось бы, после публикации «Мастера и Маргариты» (1966 — 1967) наступила пора трезвого осмысления личности и творчества М.А. Булгакова, сразу обретшего мировую славу. И действительно, в наши издательства «посыпались» предложения издавать его сборники рассказов, повестей, фельетонов, пьес, издавать монографии о его творчестве. Но кому-то из «державных» людей показалось, что слава писателя наносит ущерб нашему государству. И вот — издатели попадали в зависимость от вышестоящего чиновника, слово которого всегда оказывалось решающим...
Но это время прошло и сейчас началась кропотливая работа по собиранию и реконструкции фактов жизни великого русского писателя.
В жизни Булгакова было много действительно драматического. Чаще всего к этим фактам его биографии и привлекают внимание исследователи. Но были ведь и счастливые годы. Да и в годы тяжкие жизнь не замыкалась кругом страданий. В частности, вспомним май 1931 года. В письме Генеральному секретарю ВКП(б) И.В. Сталину Булгаков со всей откровенностью перечисляет все, что им сделано за последние два года. Сделано немало. Здесь же он признается в том, что устал от многолетней травли, говорит о переутомлении, о надрыве. И это все так, соответствует фактам его биографии. Но вот проходит месяца два после письма Сталину, и Булгаков пишет своей приятельнице Н.А. Венкстерн: «План мой: сидеть во флигеле одному и писать, наслаждаясь высокой литературной беседой с Вами. Вне писания буду вести голый образ жизни: халат, туфли, спать, есть... Расскажу по приезде много смешного и специально для Вас предназначенного... Буду сидеть как Диоген в бочке».
В письме Сталину Булгаков правдиво рассказал о своем положении в обществе и о своем душевном состоянии. Положение, конечно, ужасное. Но жизнь полна неожиданностей, контрастов, противоречий. И читатель, прочитав письма, может себе представить его жизнь во всей ее многогранности.
Предлагаемый десятый том представляет современникам возможность познакомиться с эпистолярным творчеством выдающегося русского художника нашего века, его дневниками, автобиографиями.
Письма родным, брату Николаю Афанасьевичу Булгакову в Париж, письма Сталину, Горькому, Станиславскому, Вересаеву, писателям Евгению Замятину, Юрию Слезкину, другу Павлу Попову, наконец, жене Елене Сергеевне Булгаковой... Сколько неповторимых подробностей запечатлено в этих документах, сколько деталей быта, примет времени, сиюминутных настроений и забот, сколько страданий и радостей, творческих достижений и несбывшихся надежд... Читаешь письма Михаила Булгакова, подлинные, без всяких вольных усекновений, которые позволяют себе авторы многих монографических трудов о нем, — и вспоминаешь прекрасные слова Герцена о сокровенности письма: «Письма больше чем воспоминания: на них запеклась кровь событий, это — само прошедшее, как оно было, задержанное и нетленное». В письмах настоящего сборника предстает подлинный Булгаков, который даже в самые трудные и критические годы жил полной жизнью, много работал, любил женщин, умных, обаятельных, прекрасных в своей неповторимости, поигрывал в карты, играл в теннис, биллиард, много страдал, но и много смеялся, познал шумный успех, но и изведал горе одиночества... Работа порой беспощадно захлестывала его, заставляя торопиться, спешить с ее исполнением, но потом что-то менялось в планах заказчиков, и что-то сразу рушилось — тут же расторгали договор, требуя возвращения аванса, уже, как обычно, истраченного, прожитого; но тут же возникали новые предложения и новые договоры, заставлявшие вновь и вновь спешить и торопиться с исполнением заказа. И снова беспощадная к самому себе, изнурительная работа — работа на износ. Так продолжалось все двадцать лет его творческой жизни. Он работал
Письма, публикуемые здесь, намечают пунктиры биографии М.А. Булгакова с 1914 года по 1940-й, год его кончины. Они, за редким исключением, расположены хронологически и дают представление о важнейших этапах его судьбы и творчества. Здесь собраны разные письма как по своему значению, так и по своему содержанию. Есть просто записки, написанные, как говорится, на скорую руку. А есть письма, в которых раскрывается душа художника, его внутренний мир, его убеждения, суждения, его эстетическая программа.
Конечно, при чтении писем М. Булгакова необходимо помнить, в какое сложное и противоречивое время он жил и работал... Уже в самом начале своего творческого пути М. Булгаков опасался полной откровенности, а потому предупреждал свою сестру не доверяться целиком белому листу бумаги: он опасался перлюстрации писем. Но бывало и так, что его холодная осторожность уступала бурным признаниям, и он подробно и откровенно изливал свое самое наболевшее. Так было и в письмах Советскому правительству, в письмах И.В. Сталину, П.С. Попову, В.В. Вересаеву, Н.А. Булгакову... Время требовало порой осмотрительности, приспособленчества, угождения власть имущим, но читатели увидят, что М.А. Булгаков не внял этим требованиям и остался самим собой, беспощадно правдивым и бескомпромиссным.
При чтении писем Булгакова родным необходимо знать, что Н.А. Земская, сестра Михаила Афанасьевича, публикуя их частично (1976), кое-что весьма существенное опустила. Купюры были сделаны по охранительным соображениям — Н.А. Земская не решилась оставить те фразы, которые свидетельствовали о мыслях М.А. Булгакова покинуть пределы России. Еще в феврале 1921 года в туманных выражениях он писал двоюродному брату Косте: «Во Владикавказе я попал в положение „ни взад ни вперед“. Мои скитания далеко не кончены. Весной я должен ехать или в Москву (может быть, очень скоро), или на Черное море, или еще куда-нибудь...» (подчеркнуто мною. — В. П.) Выделенные слова при публикации Н. Земской были опущены. Такие же намеки содержались и в других письмах писателя тех лет к родным.
Здесь читатели познакомятся с двумя автобиографиями М.А. Булгакова, 1924 и 1937 годов, прочитают письма выдающихся деятелей культуры того времени Е.С. Булгаковой, в которых глубоко и зримо показано значение М.А. Булгакова как художника, раскрыты черты его характера, масштабы его личности...
Что ж сделал он в русской культуре? Об этом много говорилось в предыдущих томах. Но ...
Перелистаем страницы его произведений. Напомним лишь некоторые, как нам представляется, ключевые факты его биографии. Подведем некоторые итоги: здесь неизбежны повторения полюбившихся автору мыслей.
«Мне сразу стало ясно, что передо мной человек поразительного таланта, внутренне честный и принципиальный, очень умный, с ним, даже тяжело больным, было интересно разговаривать, как редко бывает с кем. И люди политики, и люди литературы знают, что он человек, не обременивший себя ни в творчестве, ни в жизни политической ложью, что путь его был искренен, органичен, а если в начале своего пути (а иногда и потом) он не все видел так, как оно на самом деле, то в этом нет ничего удивительного, хуже было бы, если бы он фальшивил» (письмо Л.А. Фадеева к Е.С. Булгаковой от 15 марта 1940 г.).
Если к этим словам Фадеева, довольно точно передающим сущность творческой личности Михаила Булгакова, приобщить высокие отзывы о нем Горького как о прозаике и драматурге, напомнить восторженные оценки Станиславского его режиссерского и актерского таланта, если рядом с этими оценками привести воспоминания о Булгакове его близких и знакомых, то перед нами предстанет облик не только всесторонне одаренного художника, но и очень своеобразного человека с добрым и бескорыстным сердцем, человека благородного, мужественного и принципиального, умеющего даже в самые тяжелые для него времена смотреть на жизнь с оптимизмом, с юмором, с верой в доброе и светлое.