Том 13. Салли и другие
Шрифт:
— Дело плохо, — произнесла моя тетя, подняла с полу маленькую скамеечку для ног и запустила ею в фарфоровую пастушку на камине.
Я подтвердил это и добавил, что не просто плохо, а ужасно.
— Придется тебе…
— Т-с-с-с!
— Что?
— Т-с-с-с!
— Что значит: Т-с-с-с?
А зашипел я потому, что услышал за дверью приближающиеся шаги. Однако объяснить ей это я не успел, так как ручка двери резко повернулась, и вошел дядя Том.
Я определил на слух, что у моего родича, вернее — свойственника, не все в порядке. Потому что, когда у дяди Тома на душе забота, он бренчит
— Это наказание Божие! — воскликнул дядя Том, весь клокоча.
Тетя Далия постаралась скрыть собственную тревогу за улыбкой, которую она, наверное, считала приветливой.
— Ах, это вы, Том? Заходите, заходите, составите нам компанию. Что вы называете наказанием Божьим?
— Все вот это. Я расплачиваюсь за то, что по слабости характера позволил вам пригласить сюда этих проклятых Троттеров. Так и знал, что случится что-нибудь ужасное. Чувствовало мое сердце. Когда в дом набиваются такие люди, того и жди несчастья. Само собой понятно. У него лицо, как у крысы, у нее добрых двадцать фунтов лишнего веса, а ее сынок носит баки. Безумием было допустить, чтобы они переступили наш порог. Вам известно, что произошло?
— Нет. Что же?
— Кто-то украл ее ожерелье!
— Боже правый!
— Я так и думал, что вы воскликнете: «Боже правый!» — с мрачным удовлетворением в голосе сказал дядя Том. — Сейчас она остановила меня в коридоре и попросила открыть сейф, так как она хочет надеть к сегодняшнему ужину свои жемчуга. Я отвел ее в холл, отпер сейф, а их там не оказалось.
Я мысленно приказал себе сидеть тихо.
— Вы хотите сказать, они пропали? — уточнил я. Он бросил на меня довольно раздраженный взгляд.
— Ты соображаешь быстро, как молния, — заметил он. Ну, а что в этом дурного?
— Но как это могло случиться? — спросил я. — Разве сейф был открыт?
— Закрыт. Но, по-видимому, я оставил его открытым. Суета с обмороком этого треклятого Сидкапа могла отвлечь мое внимание.
Тут он чуть было опять не сказал, что, мол, вот какие веши случаются, когда пускают в дом подобную публику, но не сказал, верно вспомнил, что его он пригласил сам.
— Так что вот, — сердито продолжал дядя Том. — Должно быть, кто-то оказался возле сейфа, когда мы поволокли его наверх, увидел, что дверца сейфа открыта, и воспользовался удобным случаем. Старуха Троттер всполошилась, я едва уговорил ее немного обождать и не посылать сразу за полицией. Сказал, что надо сначала тихо самим провести расследование, это может принести результат получше. Скандал нам совсем ни к чему. Но навряд ли бы я ее уломал, если бы не молодой Горриндж, он подошел и поддержал меня. Вполне толковый юнец, этот Горриндж, хотя и носит баки.
Я непринужденно откашлялся. По крайней мере, постарался, чтобы получилось непринужденно.
— Какие же шаги вы намерены предпринять, дядя Том?
— Я намерен во время ужина извиниться и уйти, сославшись на головную боль, — она у меня и вправду имеется, да будет вам известно, — и обыскать все комнаты. Глядишь, может быть, и нападу на след. А пока что
— Я, пожалуй, еще останусь, если вы не против, — ответил я. — Мы тут с тетей Далией беседовали о том о сем.
Дядя Том исполнил финальное арпеджио на ключах.
— Ладно, как угодно. Но мне, в моем теперешнем состоянии, кажется странным, что кто-то может отказаться от выпивки. Ни за что бы не поверил, что такое возможно.
Дверь за дядей Томом закрылась, и тетя Далия с хрипом выдохнула воздух.
— Уфф! — произнесла она.
Я нашел, что это метко сказано.
— Что нам теперь делать, как вы думаете? — спросил я ее.
— Я знаю, что бы я хотела сделать: поручить разрешение всех наших трудностей Дживсу, если бы некоторые умники не умудрились отпустить его на пирушку в Лондон, когда он так нужен нам здесь.
— Он мог уже возвратиться.
— Позвони Сеппингсу и спроси. Я надавил звонок.
— Э-э, Сеппингс, — сказал я, когда он явился со словами: «Вы звонили, мэм?» — Дживс еще не вернулся?
— Вернулся, сэр.
— Тогда пошлите его сюда со всей возможной скоростью. Несколько мгновений спустя вышеназванный персонаж был уже среди нас, такой головастый и сообразительный, что сердце мое взыграло, словно я увидел радугу в небесах.
— О, Дживс! — простонал я.
— О, Дживс! — простонала и тетя Далия, дыша мне в затылок.
— После вас, — вежливо сказал я.
— Нет, давай сначала ты, — возразила она, любезно уступая мне очередь. — Твоя беда горше моей. С моей еще можно подождать.
Я был тронут.
— Очень благородно с вашей стороны, моя старушенция. Ценю. Дживс, прошу вашего самого пристального внимания. Уж будьте добры. У нас тут возникли некоторые затруднения.
— Да, сэр?
— Собственно, их в общей сложности два.
— Да, сэр?
— Назовем их: Затруднение А и Затруднение В, если вы не против.
— Разумеется, сэр. Как вам будет угодно.
— Тогда вот вам Затруднение А, относящееся ко мне.
Я быстро обрисовал ему картину, ясно и доступно изложив факт за фактом.
— Так что вот, Дживс. Приведите в действие мозги. Если вам желательно прохаживаться по коридору, сделайте милость.
— Это не понадобится, сэр. Мне уже видно, что тут надо будет сделать.
Я сказал, что хорошо бы мне тоже это стало видно.
— Ожерелье следует вернуть миссис Троттер, сэр.
— То есть возвратить по исходному адресу?
— Именно так, сэр.
— Но, Дживс, — возразил я дрогнувшим голосом, — она же может удивиться, как оно ко мне попало. Что если она примется выяснять и расспрашивать, а расспросив и выяснив, бросится к телефону звать полицейских инспекторов и сержантов?
Маленький мускул в уголке его рта снисходительно дрогнул.
— Операция по возвращению, сэр, должна быть произведена, разумеется, в тайне. Я бы предложил, например, занести драгоценность в покои дамы, когда там никого не будет. Скажем, в тот момент, когда хозяйка будет сидеть за обеденным столом.