Том 15. Сестра милосердная
Шрифт:
— А мне куклу, глядите, какую. Она на нас с Журой похожа, и глаза, и локоны, как у нас! — подбегая к Ире с другой стороны с прехорошенькой французской куклой, захлебывалась от удовольствия Надя.
— Нарочно и выбирала такую, — улыбаясь, говорила молодая мать.
— А теперь зажигайте елку, потешьте вашу маму, устала она от своих лекций, хочется ей самой подчас в ребенка беззаботного превратиться.
С веселой суетою дети в сопровождении Иры бросились к елке и стали зажигать огни.
Когда разгорелись разноцветные свечи на елке и вся она, зеленая, пышная и нарядная, засияла десятками
— Принимают гостей?
— Дедушка, дедушка! Тебя нам и не хватало, смотри, смотри, даже мама пришла! — И дети устремились навстречу старому князю.
— Здравствуй, отец, подошла следом за ними к Юрию Львовичу его старшая дочь.
— Здравствуй, Зина, рад тебя видеть! Не очень-то ты балуешь своими посещениями отца, — с ласковым упреком обнял Градову князь.
— Что делать, отец, ты же знаешь, лекции отнимают все мое время, к тому же и уроки, которые я даю…
— Урожденная княжна Вадберская не должна была бы давать уроки, когда ее старый отец может помочь ей, поделиться с нею теми крохами… — с горечью сказал князь.
— Вот именно, крохами, отец, — перебила его Зина. — Если бы ты был обеспечен, я бы, не задумываясь, приняла твою помощь, но, дорогой, я знаю, что твоей пенсии едва хватает на содержание семьи и моих же детей. Ты и так много делаешь для меня, помогаешь мне в воспитании Евгения и Надежды, а…
— Зиночка, послушай, дружок мой, своего старого отца. Оставь ты институт, медицину, не для тебя все это, не для твоего хрупкого здоровья. Поселяйся с нами, заживем вместе. И дети будут рады несказанно, да и я… Утешь старика, — Князь старался говорить так, чтобы Ира с детьми не могли его услышать.
Зина нахмурилась. Резче выступила черточка между бровями на ее лице.
— Опять ты за прежнее, отец, — сказала Зина. — Я знаю, ты любишь меня и был бы счастлив сознавать, что я нахожусь тут же у тебя под крылышком, но я повторяю тебе то же, что говорила и раньше. Раз я начала, какое бы то ни было дело, я должна довести его до конца. Я поступила в медицинский институт, чтобы по окончании его стать врачом. Не хочу скрывать, не одна только идея помощи ближним руководит мною, нет, хотя я и люблю людей и всею душою стремлюсь принести им пользу, но и своих детей, вот этих глупышек, Надю и Журку, люблю и хочу вывести их в люди. Их покойному отцу, безвременно умершему, поклялась я выполнить это. А во-вторых, отец, если две медведицы не уживаются в одной берлоге, судя по русской пословице, то как же ты хочешь, чтобы ужились в ней целых три, да еще такие разные по характеру, как Констанция Ивановна, я и Нетти, — и скрашивая горечь слов добродушной улыбкой, Зинаида Юрьевна обняла отца.
Этот сочельник надолго остался в памяти Иры. Из нижнего этажа, из гостиной, неслись звуки модного танца. Потом танец сменился шансонеткой, спетой кем-то из молодых людей.
А здесь маленькое зеленое деревцо сияло своими разноцветными свечами, распространяя запах хвои, такой свежий и приятный. Угощенье, состоявшее из яблок и леденцов, казалось куда вкуснее фруктов и кексов, подаваемых в хрустальных вазах гостям там, внизу.
А самое приятное было видеть счастливые лица детей, так искренно веселившихся около елки…
Глава 4
Наконец наступил так давно ожидаемый Нетти день бала!
Уже с самого утра поднялась в доме невообразимая суматоха. Горничная Луша то и дело бегала по лестнице, хрустя накрахмаленными юбками, стуча каблуками. Констанция Ивановна, перерывая весь гардероб, переговаривалась с Нетти, которая примеряла чуть ли не в сотый раз костюм Весенней Зари. Заниматься сегодня с детьми Ире не представлялось никакой возможности. Она захлопнула тетрадки и велела своим маленьким воспитанникам собираться на прогулку.
Но прогулка была тоже отложена.
— Ира, будьте так любезны, — скорее тоном приказа, нежели просьбы, обратилась Нетти к невестке, — принесите мне шпилек-невидимок для прически и ленту для веера. Понимаете, бледно-розовую муаровую ленту… Только поторопитесь с покупками, пожалуйста. Да, только не берите вы с собою детей в магазин. Они только стеснят вас.
Еще через полчаса Ире пришлось мчаться к парикмахеру, который недостаточно крепко завил фальшивые локоны Нетти. Потом за перчатками и английскими булавками…
Когда Ира исполнила чуть ли не десятое поручение невестки, она увидела Нетти, сидевшую перед зеркалом и тщательно натиравшую себе лицо каким-то кремом.
— Знаете, так оно лучше будет, свежее к вечеру, — оправдывалась молодая женщина.
— Да, удивительно помогает, — примеривая у другого зеркала огромную накладку из фальшивых волос, произнесла Катя. — Дайте мне тоже потом попробовать, Нетти.
— Катя! — удивилась Ира.
— Что, Катя? — пожала плечами девочка.
— Не думаешь ли ты, что я, как старшая сестра, разрешу тебе делать такие глупости?
— Какие глупости? Я не вижу глупостей ни в чем.
Губки Кати мгновенно надулись. Лицо приняло капризное выражение.
— Перестань глупить, Катя, — строго заговорила Ира, — я не разрешу тебе, девочке, делать глупости… Изволь снять сейчас же этот нелепый накладной шиньон и не смей прибегать к косметике. Иначе принуждена буду отправить тебя сегодня же в пансион.
— Это будет крайне бестактно с вашей стороны, Ира, — неожиданно вмешалась в разговор Нетти, в то время как Катя залилась слезами.
Серые глаза Иры стали почти стальными.
— Я попрошу вас не баловать мою сестру, Нетти. Она еще ребенок, и кружить ей голову не следует. Перестань капризничать, Катя, если ты не хочешь, чтобы я осуществила на деле свои слова.
— Ты… меня го… то… ва… ли… шить последнего счастья! — всхлипывала Катя, театрально откидывая голову на спинку кресла.
— Боже мой! Да что же это с нею… Я решительно не узнаю ее! — Ира поспешно направилась к двери.
Нетти остановила ее на пороге.
— Да, кстати, Ира, в каком же костюме будете нынче вы?