Том 16. Саван для свидетелей

Чейз Джеймс Хедли

– Это Вайнер вбил вам в голову мысль, что Маурер всемогущ, – продолжал Конрад. – Я не собираюсь утверждать, что он не будет пытаться добраться до вас. Обязательно будет. Но, уверяю вас, успеха он не добьется. Это место очень хорошо охраняется. Я обо всем подумал. – Он остановился и посмотрел на нее. – Вы знаете, как я потел над этим. Значит, вы не чувствуете себя в безопасности?

– Нет.

– Но почему?

– Я никак не могу забыть, что говорил Пит. – Она вдруг села. – И я хочу еще раз вам повторить. Пит сказал, что никакая сила на земле не спасет меня, если я заговорю.

Он сказал, что его уже никто не сможет спасти, и он мертв. – В ее голосе прозвучала истерическая нотка. – Пит сказал, что его время истекает! Он сказал, что Маурер может купить любого полицейского, который охраняет его. Откуда я знаю, не купил ли уже Маурер этих женщин, которые сидят со мной?

Конрад был очень удивлен и даже шокирован, поняв, как работают ее мысли.

– Вы не должны так думать, – сказал он и схватил ее за руки. – Посмотрите на меня, Фрэнсис. Я люблю вас. Разве вы не видите, что я люблю вас? Я клянусь вам, что никто вас не тронет. Вам не о чем беспокоиться.

Она с удивлением смотрела на него.

– Вы любите меня? Вы? Я не думала…

– Я и не предполагал, что вы думаете об этом, – спокойно сказал Конрад. – Я не собирался говорить вам это, но я не могу, чтобы вы думали, будто вам что-то угрожает. Вы мне дороже, чем жизнь. Вы не должны подозревать Мэдж и двух других женщин. Им можно доверять. Они очень надежны и не допустят к вам никого, так же как и я.

Она отпрянула от него.

– Но как вы можете любить меня? Вы же все знаете обо мне. Вы не можете меня любить.

– Послушайте, Фрэнсис! Прекратите говорить чепуху. Вы не можете отвечать за своего отца.

Она с горечью посмотрела на него.

– Легко говорить, – сказала она. – Говорить очень легко. Вы не знаете, каково это, когда люди пальцами показывают на вас, шепчутся за спиной, убирают детей с вашей дороги. Вы не знаете, что значит оказаться загнанной вопящей толпой, как я была загнана в ту ночь, когда убивали моего отца. И теперь это все начинается сначала. Какая же я дура, что все рассказала вам! Что за дура!

Он встал перед ней на колени.

– Фрэнсис, если позволите, я позабочусь о вас. Я все придумал. Я увезу тебя сразу же после суда. Мы вместе начнем новую жизнь. Я хочу жениться на тебе. Никто не будет знать, куда мы уедем. Мы поедем в Англию. У меня там есть друг, который хочет, чтобы я вложил немного денег в его фирму. Он хочет, чтобы я стал его партнером. Есть дом, где мы сможем жить, никто вас там не знает. Позвольте мне построить для вас новое будущее.

Она резко поднялась и, не глядя на него, подошла к окну.

– Будущее? – горько спросила она. – Но у меня нет будущего. – Она смотрела на красный огненный шар, медленно опускающийся за горизонт и отбрасывающий отблески на поверхность моря. – Мое время уходит, Пол. У меня нет никакого будущего, есть только настоящее.

– Это должно выглядеть как несчастный случай, Джек, – сказал Голович. – Если появится хоть малейший повод считать это убийством, с нами покончено. Большое расследование выведет нас из игры. Суд – такая штука, если начнут давить, кто-нибудь да расколется. Поэтому это обязательно должно выглядеть как несчастный случай.

Маурер, сгорбившись, сидел за столом. Его маленькие глазки гневно сверкали. Уже десять дней он обдумывал, как ему добраться до Фрэнсис Колеман, но мощная оборонительная стена, возведенная Конрадом, обескураживала его.

– Она должна умереть! – орал он. – Единственный способ добраться до нее – поджечь отель. Затем, когда копы вытащат девчонку, мы набросимся на них.

Голович умоляюще сложил руки.

– Нам нужно придумать другой способ. Нам нельзя делать это подобным способом. Это прикончит нас.

Маурер вскочил с места и забегал по кабинету.

– Какой другой способ?! Черт побери! Нет никакого другого способа! Как нам добраться до нее, если мы не выкурим ее из отеля? На кой черт это обязательно должно выглядеть как несчастный случай?

Голович скривил свое блестящее от пота лицо. Последние десять дней были для него очень опасны и трудны. Для него было большим облегчением, когда Маурер послал за ним и предложил забыть все, что он говорил ему во время их последней встречи. Он понимал, что сейчас Маурер не может обойтись без него. Проблема была слишком серьезна, чтобы он сам мог с ней справиться.

– Феррари смог бы это сделать, – сказал Голович. – Уверен, что смог бы.

Маурер остановился и внимательно посмотрел на него.

– Он все еще в городе?

Голович, ожидающий взрыва, с готовностью кивнул.

– Он сейчас как раз в баре.

– Мы распишемся в полной своей беспомощности, если пригласим его, Эйб, – сказал Маурер. – Ты понимаешь это?

– Но мы действительно беспомощны. Я бы его не приглашал, если бы мы не провалились с попыткой убить Вайнера. Я знаю, ты осуждаешь меня, но другого выхода не было, как нет и сейчас. Если кто-нибудь и сможет добраться до девчонки, то это только Феррари.

Маурер вернулся к своему столу и сел. Он уставился в него, сморщив лицо и сузив глаза. Несколько минут он размышлял. Затем снял трубку.

– Луи? Попроси Феррари зайти ко мне в кабинет. Он в баре.

Голович сел. Это было моментом его триумфа. Он чувствовал себя отмщенным. Теперь Маурер делал то, что следовало делать.

– Ты правильно делаешь, Джек, – сказал он. – Это единственный способ.

Маурер поднял голову.

– Ты обманываешь себя, Эйб, – сказал он почти мягко. – Ты думаешь, что я поступаю по-твоему, но это не так. Феррари позаботится о девушке, а я позабочусь о нем. Надеюсь, теперь тебе видна разница между управлением организацией и тем, чтобы позволить организации управлять тобой?

Голович сжался.

– Позаботиться о Феррари? Что ты хочешь этим сказать?

Маурер показал зубы в ухмылке, которая сделала его похожим на волка.

– Увидишь, Эйб.

Они сидели, глядя друг на друга несколько долгих минут. Потом дверь открылась, и вошел Феррари. Он бесшумно прошел по комнате, взобрался на кресло, повозился там, устраиваясь поудобнее, и посмотрел на Маурера настороженными блестящими глазами.

– Относительно девушки, – сказал Маурер. – Она меня беспокоит. Эйб говорит, что ты сможешь уладить это. Сможешь?