Том 19. Ночь лейтенанта Уилера [ Разящая наповал Долорес. Леди доступна. Ночь лейтенанта Уилера. Ловкач, Уилер!]
Шрифт:
— Кент? — вдруг пискляво выкрикнул Ламми.
Вернон двигался медленно. Его лицо было лихорадочно-бледным, глаза горели, костюм был весь в грязи. Чувствовалось, что он едва переносит боль.
— Кент? Ты ранен? — пищал Ламми.
Правая нога вяло тащилась вслед за Верноном, словно бы вовсе и не принадлежала ему.
— Майер подстрелил меня, — металлическим голосом произнес Вернон.
— Кент! — Голос Ламми снова обрел свое басовое звучание и выразил бездну участия. — Мы должны отправить тебя в больницу.
— Это может подождать, — произнес Кент без всякого выражения. — Майер даже не пожелал проверить, жив я или умер. Он сразу ушел в дом. Я пополз туда же, мне некуда было деваться. Это отняло чертовски много времени. Я решил, что скорее выживу в доме с Майером, нежели один под кустом, истекая кровью. Я вполз в дом. Майер окаменел в прихожей. Я выдернул у него из-под мышки винтовку и использовал в качестве костыля. Я начал звать Жанин. Она не отвечала. Я встревожился. С трудом мне удалось добраться до ее комнаты.
— Значит, это ваш крик разбудил горничную, — сказал я.
— Наверно. Когда я услышал ее шаги, я спрятался в туалете. Я думал, что все примут меня за убийцу Жанин. Горничная вошла и упала без чувств, это дало мне возможность спуститься по лестнице и выйти через черный ход.
— Какой опасности ты подвергался, Кент! — Ламберт смотрел на него с сочувствием. — Но тебе нужен врач.
— Потом, — отмахнулся Вернон, его правая рука подхватила ружье, которое он использовал в качестве костыля, и он прицелился в брата. — Ты убил ее, — произнес Вернон сдавленным голосом. — Заколол. Насмерть. Как Хардейкра.
— Кент… я… — У Ламберта вдруг пропал голос.
— Я бы позволил лейтенанту арестовать тебя. Но ведь тебя запрут в какой-нибудь лечебнице, и я никогда не буду чувствовать себя в безопасности, — хриплым голосом продолжал Вернон. — В любое время ты сможешь убежать, убив кого-нибудь из больных или врачей. — Кент обратил на меня холодный взгляд. — Если вы попытаетесь остановить меня, лейтенант, я застрелю вас. Я отвечаю за это все. Я его брат. — Он горестно сжал губы. — Я должен был решиться на это много лет назад, но у меня не хватило мужества.
Уродливое тело Ламми задрожало. Он был совершенно беспомощным. Голова его тряслась.
— Его надо было убить еще при рождении, — хрипло сказал Вернон. — Уже тогда было ясно, что он лишь отчасти человек, а в остальном — монстр.
Крик боли и отчаяния вырвался из груди Ламберта. Потом Вернон начал стрелять из ружья и стрелял до тех пор, пока не кончились патроны. Вернон смотрел на брата, труп которого чудовищным гротеском распростерся на полу. Ружье упало рядом.
— Должно быть, он был маньяком, — шептал Кент. — Не думаю, что для Ламми есть подходящее название.
В офисе Аннабел Джексон упорно предлагала мне свой стул для отдыха. Я сделал слабую попытку оправдать свое поведение во время нашей встречи, но она не дала мне докончить.
— Не надо ничего говорить, Эл, — произнесла она таким голосом, каким разговаривают с родственниками усопшего в ожидании выноса гроба. — Я понимаю. — Голос ее звучал тошнотворно-сладко; она посмотрела мне в глаза. — Может быть, все к лучшему.
— Что?
— Коронарная недостаточность! — со значительным видом произнесла она.
Я ничего не понимал.
Мне ничего не оставалось делать, как отправиться в кабинет Лейверса. Лучшее место, где можно ничего не делать, — это рядом с шефом. Он даже не заметит.
— Разве вы не ушли из моего кабинета пять минут назад? — Шериф холодно взглянул на меня.
— Возможно, — вежливо ответил я. — Но я так скверно чувствую себя, что даже не помню, где я находился пять минут назад.
— Шли бы вы домой, Уилер, — предложил он. — Не путайтесь у меня под ногами. Вы ни черта не делаете после того случая с Ламбертом Пирсом, а это было уже десять дней назад…
— Я хотел бы вам задать по этому поводу несколько вопросов, шериф, — поспешно заговорил я. — Слышали вы что-нибудь о Кенте Верноне?
— Кажется, они смогут спасти ему ногу. Шину наложили вовремя. Через десять минут было бы поздно.
— Как вы думаете, что с ним будет?
— Дело тяжелое, — грустно произнес Лейверс. — Может быть, обвинение в непредумышленном убийстве. Но полностью его не оправдают. Даже если он считал, что казнит справедливо, все равно приговор ему вынесут.
— Шериф, меня еще кое-что беспокоит. Почему так быстро забылось дело Ламберта Пирса. Всего десять дней прошло, а ни в одной газете — ни строчки.
— Слишком страшное дело. — Шериф поежился. — Ламберт был жуткой личностью. Брат убил его на том основании, что он даже не был человеческой личностью. Люди не любят сосредоточиваться на подобных вещах. Надеюсь, вы понимаете?
— Думаю, да. Но это чем-то напоминает заговор с целью забыть о самом существовании Ламберта.
— После того как вы видели три трупа и думали, что все эти люди погибли из-за вас, вы хотите вспоминать о Ламберте Пирсе?
— У меня нет выбора, шериф, — честно признался я. — Вы не слышали его, когда он в последнюю ночь рассуждал о равновесии и пропорциях — жизнь и смерть, ужас и ненависть, похоть и…
— Так! — прервал шериф. — Спокойной ночи, Уилер.
Я вышел из офиса, сел в свой «хили» и отправился домой. Затем наступил прекраснейший момент дня: я нажал кнопку и ждал. Конечно, она могла куда-нибудь выйти или уехать на пару дней в Чикаго.
Дверь приоткрылась, два беспокойных серых глаза проверили: один ли я.
— Спасибо, Хильда, — мягко поблагодарил я и вошел. — Все готово?
— Да, сэр, — дерзко ответила она.
Я чувствовал себя важной персоной, так как был единственным копом в стране, у которого есть собственная горничная. Я поправил галстук, расправил плечи и спросил: