Том 2. Клетка для простака
Шрифт:
Она засмеялась.
— Мне бы следовало немедленно выставить вас из дома! — Айрис провела ладонью по моей руке, ее накрашенные ноготки легонько царапали кожу. — Но я рада слышать, что вы не строите никаких планов в отношении моей маленькой сестренки. Она слишком молода и неопытна, чтобы играть в вашей компании.
— Но к вам это не относится? — заметил я.
— Ко мне — нет, не относится, — уверенно ответила Айрис. — Я хотела бы знать, пригласила ли вас Элайн как своего приятеля. Или здесь что-то другое?
— Она пригласила меня в качестве заклинателя воды.
— Кого-кого?
— Ну,
— Теперь я начинаю понимать! — Она нехотя улыбнулась. — Куча диких бредней о том, что тут происходит по ночам?
— Вы хотите сказать, что все это плод ее воображения?
— Безусловно! Видимо, во всем надо винить этот дом, ну а тетя Эмма не тот человек, который может развеять глупые фантазии излишне впечатлительной девчонки!
— Я уже познакомился с тетей Эммой, — сообщил я осторожно. — Она спешила к высокому дубу, чтобы собрать какие-то восхитительные поганки, растущие под ним… Вплетенные в гирлянды с собранными ею корнями и новое заклинание, которое она только что припомнила, должны, по ее мнению, побороть и уничтожить — я не помню, как по-латыни, — угрозу зла. Она также успела мне сообщить, что ядовитый плющ превосходен этим летом.
Айрис Лэнгдон горестно покачала головой:
— Тетя Эмма окончательно выжила из ума, она живет в каком-то выдуманном мире. Это с ней случилось год назад, после смерти бедной тети Сейры. Тетя Сейра последнее время была нездорова, мысли у нее путались. Однажды ночью она неслышно вышла из дому, никто не проснулся. Тетя Эмма нашла ее тело на следующее утро в тростниках у озера, она плавала лицом вниз. Это потрясение не прошло бесследно для тети Эммы, с того дня она свято верит, что кто-то колдовскими чарами заманил тетю Сейру в озеро. И теперь она с утра до ночи сочиняет какие-то безумные заклинания и готовит ядовитые снадобья, чтобы прогнать прочь нечистую силу, в каком бы обличье она ни была!
— Как жаль, — произнес я совершенно искренне. — Мне она показалась симпатичной старой дамой.
— Так оно и есть!.. — Айрис тихонько вздохнула. — Совершенно безобидная, конечно. К несчастью, Элайн, которая все время находится в обществе тети Эммы, тоже начала верить в колдовские чары и прочую чертовщину. Именно из-за этого я отправила ее на уик-энд в Манхэттен, хотя нам это не совсем по средствам. Я посчитала, что ей необходимо сменить обстановку. Ну и конечно же, я никак не ожидала, что она возвратится сегодня утром в обществе телесценариста!
— Вы хотите сказать, что мой приезд вызвал определенные трудности?
— Ничего такого, с чем бы я не могла справиться, Ларри! — Ее элегантные ногти снова впились в тыльную сторону моей ладони. — Тем более, что я должна считаться с желаниями Элайн. Ваше общество будет ей весьма полезным, так что я разрешу ей монополизировать вас на дневное время. Ну а вечером — это уже буду решать я. Случилось так, что сегодня вечером меня пригласили в гости. Хотите пойти?
— Конечно! Элайн тоже идет?
Она отрицательно покачала головой:
— Это не подходящая для нее компания. Обитатели кантри-клуба, хотя никакого клуба в действительности здесь нет… Поэтому все напиваются дома, а потом собираются, чтобы порезвиться на природе в надежде на «обольщение в кустах». Девушке, уверенной в себе, ничего не грозит, но Элайн еще слишком неопытна и уязвима для подобных, если можно так выразиться, развлечений.
— Меня всегда интересовало, как живут и проводят свободное время в деревне! — заметил я. — А теперь вижу: совершенно так же, как и в большом городе.
— Ну нет, не совсем так же.
Ее мерцающие голубые глаза на какой-то момент приобрели мечтательное выражение.
— Когда живешь в большом городе, то ощущаешь, что постоянно вокруг тебя находится множество людей. Они живут рядом с тобой, под твоими ногами и у тебя над головой или через улицу, но тебя это совершенно не касается. Но здесь, особенно по ночам, ты ни на секунду не забываешь, что в доме, кроме тебя, живут всего три женщины. Одна старая, немного помешанная, вторая молодая и напуганная теткиными бреднями, бедняжка, и третья — среднего возраста. — Она мимолетно улыбнулась. — По временам становится просто тошно, Ларри. Ни одна машина не проедет мимо окон, ни одного уличного фонаря и даже полицейской сирены никогда не услышишь! Полагаю, что именно поэтому фантазии тети Эммы начинают действовать мне на нервы.
— Почему вы не продадите дом? — воскликнул я, но тут же вспомнил: — Хотя да, Элайн сказала мне, что вы почему-то не можете этого сделать.
— По условиям завещания тети Сейры дом достался мне, но я не имею права его продать, — заговорила она ровным голосом. — Я должна позволить тете Эмме дожить в этом доме до конца своей жизни, а также обязана держать миссис Робинс в качестве экономки до тех пор, пока она хочет здесь оставаться. Доход, который она имеет от этого места, небольшой.
— Может, вам лучше забыть об этом наследстве?
— Я думала об этом, но нам с сестрой материально лучше жить здесь, чем в городской двухкомнатной квартирке в доме без лифта.
— Наверное, вы правы, — согласился я. — Ну а чем вы занимаетесь?
— Элайн делает иллюстрации для небольших журналов, а я леплю керамические фигурки. — Она неслышно рассмеялась. — Вы, конечно, видели эти ужасно дорогие изделия под старину? Любой старый мастер просто рассмеялся бы при их виде. Но, благодарение Богу, существует несколько лавчонок на Лонг-Айленде, продающих «оригинальные сувениры» приезжим туристам, которые с удовольствием покупают мои поделки. — Она поднялась со стула. — Извините, но у меня еще масса дел. Пришла Элайн, и она покажет вам дом и все имение.
— Как быть в отношении вечера? — спросил я. — Это мероприятие по обольщению должно происходить во фраках?
— Спортивный пиджак будет в самый раз. — Она с минуту поколебалась, затем кончик ее розового язычка облизал уголки губ. — Думаю, вам стоит знать вот о чем. Дом, в который мы сегодня отправимся вечером, принадлежит парню по имени Алек Вендовер. По совершенно непонятной причине он считает меня своей собственностью… Но я-то смотрю на это не так, и мне бы не хотелось, чтобы вас, Ларри, покоробило то, что он может сказать или сделать во время вечеринки и… после нее.