Том 2. Мелкий бес
Шрифт:
Напряженно торжественные поместились Передонов на диване, Володин в кресле. Надежда с удивлением смотрела на гостей. Гости беседовали о погоде и о новостях с видом людей, пришедших по щекотливому делу и не знающих, как приступить к нему. Наконец Передонов откашлялся и сказал:
— Надежда Васильевна, мы по делу.
— По делу, — сказал и Володин, сделал значительное лицо и выпятил губы.
— Вот о нем, — сказал Передонов и показал на Володина большим пальцем.
— Вот
Надежда улыбнулась.
— Прошу вас, — сказала она.
— Я за него буду говорить, — сказал Передонов, — он скромный, не решается сам. А он человек достойный, не пьющий, добрый. Он мало получает, но это наплевать. Ведь кому что надо, кому деньги, а кому человека. Ну, что ж ты молчишь, — обратился он к Володину, — скажи что-нибудь.
Володин склонил голову и произнес дрожащим голосом, как баран проблеял:
— Конечно, я небольшое жалованье получаю, но у меня всегда будет кусок хлебца. Конечно, я в университете не был, но живу, как дай бог всякому, и ничего худого за собой не знаю, а впрочем, кому как угодно судить. А я, что ж, собою доволен.
Он развел руками, наклонил лоб, словно собрался бодаться, и умолк.
— Так вот, — сказал Передонов, — он человек молодой, ему так жить не следует. Ему надо жениться. Все ж таки женатому лучше.
— Если жена соответствует, то чего лучше, — подтвердил Володин.
— А вы, — продолжал Передонов, — девица. Вам тоже надо замуж.
За дверью послышался легкий шорох, заглушенные, короткие звуки, как будто кто-то вздыхал или смеялся, закрывая рот. Надежда строго посмотрела на дверь и сказала холодно:
— Вы слишком ко мне заботливы, — с досадливым ударением на слове «слишком».
— Вам не надо богатого мужа, — говорил Передонов, — вы сама богатая. Вам надо такого, чтобы вас любил и угождал во всем. И вы его знаете, могли понять. Он к вам неравнодушен, вы к нему, может быть, тоже. Так вот, у меня купец, а у вас товар. То есть, вы сами — товар.
Надежда краснела и кусала губы, чтоб удержаться от смеха. За дверью продолжали раздаваться те же звуки. Володин скромно потупил глаза. Ему казалось, что дело идет на лад.
— Какой товар? — осторожно спросила Надежда. — Извините, я не понимаю.
— Ну, как не понимаете! — недоверчиво сказал Передонов. — Ну, я прямо скажу: Павел Васильевич просит у вас руки и сердца. И я за него прошу.
За дверью что-то упало на пол и каталось, фыркая и вздыхая. Надежда, краснея от сдержанного смеха, смотрела на гостей. Предложение Володина казалось ей смешною дерзостью.
— Да, — сказал Володин, — Надежда Васильевна, я прошу у вас руки и сердца.
Он покраснел,
— Надежда Васильевна, позвольте объясниться! Так как я вас даже очень люблю, то неужели же вы не захотите соответствовать?
Он ринулся вперед, опустился перед Надеждою на колено и поцеловал ее руку.
— Надежда Васильевна, поверьте! Клянусь! — воскликнул он, поднял руку вверх, и со всего размаху ударил ею себя в грудь, так что гулкий звук отдался далече.
— Что вы, пожалуйста, встаньте! — смущенно сказала Надежда, — к чему это?
Володин встал и с обиженным лицом вернулся к своему месту. Там он прижал обе руки к груди и опять воскликнул:
— Надежда Васильевна, вы мне поверьте! По гроб, от всей души.
— Извините, — сказала Надежда, — я, право, не могу. Я должна воспитывать брата, — вот и он плачет там за дверью.
— Что ж, воспитывать брата! — обиженно выпячивая губы, сказал Володин,
— это не мешает, кажется.
— Нет, во всяком случае, это его касается, — сказала Надежда, поспешно подымаясь, — надо его спросить. Подождите.
Она проворно выбежала из гостиной, шелестя светло-желтым платьем, за дверью схватила Мишу за плечо, добежала с ним до его горницы и там, стоя у двери, запыхавшись от бега и от подавленного смеха, сказала срывающимся голосом:
— Совсем, совсем бесполезно просить, чтобы не подслушивал. Неужели необходимо прибегнуть к самым строгим мерам?
Миша, обняв ее у пояса и прижимаясь к ней головою, хохотал, сотрясаясь от хохота и от старания заглушить его. Сестра втолкнула Мишу в его горницу, села на стул у двери и засмеялась.
— Слышал, что он выдумал, твой Павел Васильевич? — спросила она. — Иди со мной в гостиную, да смеяться не смей. Я у тебя спрошу при них, а ты не смей соглашаться. Понял?
— Угу! — промычал Миша и засунул в рот конец платка, чтобы не смеяться, что, однако, мало помогало.
— Закрой глаза платком, когда смеяться захочется, — посоветовала сестра и опять повела его за плечо в гостиную.
Там она посадила его на кресло, а сама поместилась на стуле рядом. Володин смотрел обиженно, склонив голову, как барашек.
— Вот, — сказала Надежда, показывая на брата, — едва слезы уняла, бедный мальчик! Я ему вместо матери, и вдруг он думает, что я его оставлю.
Миша закрыл лицо платком. Все тело его тряслось. Чтобы скрыть смех, он протяжно заныл:
— У-у-у.
Надежда обняла его, незаметно ущипнула за руки и сказала:
— Ну, не плачь, миленький, не плачь.