Том 2. Пламенный круг. Лазурные горы

Сологуб Федор Кузьмич

«Затаился в траве и лежу…»

Затаился в траве и лежу, – И усталость мою позабыл, – У меня ль недостаточно сил? Я глубоко и долго гляжу. Солнцем на небе сердце горит, И расширилась небом душа, И мечта моя ветром летит, В запредельные страны спеша. И на небе моём облака То растают, то катятся вновь. Позабыл, где нога, где рука, Только в жилах торопится кровь.

«Всё хочет петь и славить Бога…»

Всё хочет петь и славить Бога, – Заря, и ландыш, и ковыль, И лес, и поле, и дорога, И ветром зыблемая пыль. Они зовут за словом слово, И песню их из века в век В иных созвучьях слышит снова И повторяет человек.

«Какие слабые цветы!..»

Какие слабые цветы! Над ними мчится ветер злобный, Злорадно песнею надгробной Пророча гибель красоты. Не так же ль их, как нас, гнетёт Слепой судьбы неумолимость, – Но непреклонная решимость В них созидает нежный плод!

«По жестоким путям бытия…»

По жестоким путям бытия Я бреду, бесприютен и сир, Но зато вся природа – моя, Для меня наряжается мир. Для меня в тайне вешних ночей, Заливаясь, поют соловьи. Как невольник, целует ручей Запылённые ноги мои. И светило надменное дня, Золотые лучи до земли Предо мною покорно склоня, Рассыпает их в серой пыли.

«Люблю моё молчанье…»

Люблю моё молчанье В лесу во тьме ночей И тихое качанье Задумчивых ветвей. Люблю росу ночную В сырых моих лугах И влагу полевую При утренних лучах. Люблю зарёю алой Весёлый холодок, И бледный, запоздалый Рыбачий огонёк. Тогда успокоенье Нисходит на меня, И что мне всё томленье Пережитого дня! Я всем земным простором Блаженно замолчу И многозвёздным взором Весь мир мой охвачу. Закроюсь я туманом И волю дам мечтам, И сказочным обманом Раскинусь по полям.

«Есть соответствия во всём…»

Есть соответствия во всём, – Не тщетно простираем руки: В ответ на счастье и на муки И смех и слёзы мы найдем, И если жаждем утешенья, Бежим далёко от людей. Среди лесов, среди полей Покой, безмыслие, забвенье. Ветвями ветер шелестит, Трава травою так и пахнет. Никто в изгнании не чахнет, Не презирает и не мстит. Так, доверяяся природе, Наперекор судьбе, во всём Мы соответствия найдём Своей душе, своей свободе.

«Постройте чертог у потока…»

Постройте чертог у потока В таинственно-тихом лесу, Гонцов разошлите далёко, Сберите живую красу, – Детей беспокровных, Голодных детей Ведите в защиту дубровных Широких ветвей. Проворные детские ноги В зелёном лесу побегут И в нём молодые дороги Себе обретут, Возделают детские руки Эдем, для работы сплетясь, – И зой их весёлые звуки Окличет, в кустах притаясь.

«На меня ползли туманы…»

На меня ползли туманы Заколдованного дня, Чародейства и обманы Выходили на меня, Мне безликие грозили, Мне полуденная мгла Из дорожной серой пыли Вихри зыбкие вила. Но таинственное слово Начертал я на земле, – Обаянья духа злого Робко замерли во мгле. Без меча вошёл я смело В ту заклятую страну, Где так долго жизнь коснела И покорствовала сну. Вражья сила разливала Там повсюду страх и тьму, – Там царевна почивала, Сидя с прялкой в терему, – Замерла у дивной пряхи С нитью тонкою рука; Ветер стих на буйном взмахе, Ставнем двинувши слегка. Я вошёл в её светлицу, Победитель темных сил, И красавицу-девицу Поцелуем разбудил. Очи светлые открыла, И зарделась вдруг она, И рукой перехватила Лёгкий взмах веретена.

«Благословляю, жизнь моя…»

Благословляю, жизнь моя, Твои печали. Как струи тихого ручья, Мои молитвы зазвучали. Душевных ран я не таю, Благословив моё паденье. Как ива к тихому ручью, К душе приникло умиленье.

«Широкие улицы прямы…»

Широкие улицы прямы, И пыльно, и мглисто в дали, Чуть видны далёкие храмы, – О, муза, ликуй и хвали! Для камней, заборов и пыли Напевы звенящие куй, Забудь про печальные были, – О, муза, хвали и ликуй! Пройдут ли, внезапны и горды, Дерзнувшие спорить с судьбой, – Встречай опьяневшие орды Напевом, зовущим на бой.

«Дети радостей и света…»

Дети радостей и света, Нет границ вам, нет завета, Нет помех, – Вы и в городе храните, На асфальте, на граните Резвый смех. Посреди толпы болтливой Вы с улыбкою счастливой Надо мной, И за вашею оградой В шумный мир иду с отрадой Неземной.

«О, жизнь моя без хлеба…»

О, жизнь моя без хлеба, Зато и без тревог! Иду. Смеётся небо, Ликует в небе Бог. Иду в широком поле, В уныньи тёмных рощ, На всей на вольной воле, Хоть бледен я и тощ. Цветут, благоухают Кругом цветы в полях, И тучки тихо тают На ясных небесах. Хоть мне ничто не мило, Всё душу веселит. Близка моя могила, Но это не страшит. Иду. Смеётся небо, Ликует в небе Бог. О, жизнь моя без хлеба, Зато и без тревог!