Том 2. Произведения 1902–1906
Шрифт:
Астрономия*
Впервые напечатано в газете «Русские ведомости», 1906, 24 сентября, № 235, 29 сентября, № 239 и 30 сентября, № 240.
В пятой главе рассказа, повествующей о том, как Парфеныч говел (стр. 403–404), текстуально использована часть рассказа «Обман», где речь шла также о том, как говел портной Антипыч (стр. 214–215).
«Темой для рассказа, – вспоминал Серафимович, – послужил действительный случай, о котором тоже рассказал в Петербурге в кругу писателей Горький. Рассказал он о работавшем на магазин готового платья портном, который долго бился над мучительным вопросом, есть бог или нет бога, и наконец плюнул и решительно сказал: „Нет бога!“… Рассказанный Горьким случай с портным, который подзорной трубой шарил по небу, ища там бога, меня заинтересовал, потому что случай этот показывал, как настойчиво рабочий класс искал до революции культуры и знания, – и я взялся за лепку Парфеныча, имея в своей писательской „кладовой“ долгие наблюдения над ремесленной средой» (т. III, стр. 381).
Текст рассказа подвергался цензурным искажениям. В Собрании сочинений 1916 года и последующих изданиях текст, начиная со слов «Да ведь что первое нужно рабочему человеку?..» (стр. 415), до слов: «Скинь мне двадцать годов!» (там же), отсутствовал и был снят конец рассказа после восклицания Парфеныча «поздно!» (там же). В последнем прижизненном издании (Собр. соч., М. 1947, т. III), цензурные купюры восстановлены, но в исправленном виде. На месте фразы «Это понять, что, пока царь, да фабриканты, да помещики, он – не свободный человек, а раб» в газетном тексте было: «Это – понять, что он вовсе не свободный человек, а раб». А на месте «И вот перво-наперво рабочему человеку спихнуть царя, сбросить помещиков да фабрикантов, то есть, значит… революцию!..» (там же) в газетном тексте было: «И вот нужно перво-наперво, чтобы раб это понял, а как увидит…» И в фразе «Ежели одна нам – революция…» (там же) в газетном тексте вместо слова «революция» было «еволюция».
Комментируя эти исправления, редактор последнего прижизненного издания Г. Нерадов отметил, что в 1906 году Серафимовичу по цензурным причинам приходилось подчас смягчать резкость выражений.
Белая Глина*
Впервые напечатано под заглавием «Присяга» в журнале «Новое слово», 1906, № 46–50, стр. 740–744.
В сборник «Рассказов» (т. IV, СПб. 1910) рассказ вошел под новым заглавием «В вагоне» с исправлениями, существенно меняющими характер отношений Федора и драгуна и, тем самым, смысл рассказа. В журнальном варианте дядя Федор и драгун действительно земляки, и рассказ Федора о расправе казаков с крестьянами не носит характера сознательной мести.
Заглавие «Белая Глина» дано рассказу в Полном собрании сочинений, 1931, т. IV.
Сережа*
Начиная с главы IX по XIV впервые напечатано под заглавием «Мальчики» в газете «Курьер», 1903, 10 июня, № 102 и 12 июня, № 104; главы I–VIII под заглавием «Из жизни Сережи (Отрывок)» впервые напечатаны в журнале «Русская мысль», 1904, кн. I, январь, стр. 133–158.
Объединение этих частей было сделано писателем во втором томе «Рассказов», изданных «Знанием» в 1907 году с сокращениями, касавшимися главным образом части, взятой из «Курьера».
В советских изданиях текст рассказа подвергся дальнейшим авторским сокращениям. Была снята IV глава «знаньевского» текста, повествующая о разговорах, которые ведут гимназисты во время перемены. В V главе (ставшей четвертой) опущен большой рассказ гимназического сторожа, донского казака Лактионыча, из времен его службы в Польше.
Последняя часть была впервые напечатана в газете «Русские ведомости», 1907, 14 января, № 10, также под заглавием «Сережа» и не вошла в состав рассказа, возможно, по случайным причинам, так как в прижизненных изданиях всегда указывалась в качестве составной части этого произведения.
По свидетельству автора, основа рассказа автобиографична: «В этом рассказе я рисую свои детские годы в гимназии, в станице Усть-Медведицкой – теперь город Серафимович, – где учился в период 1874–1883 гг…Я хотел бы, чтобы читатель почувствовал в рассказе „Сережа“ дыханье тогдашней реакционной эпохи, поставлявшей в изобилии таких маленьких неврастеников и меланхоликов, как Сережа… Царская школа создавала худосочие, безвольные характеры и калечила в первую очередь детей обеспеченных слоев населения. Именно „дети улицы“ могли оздоровительно влиять на хиревшего в школьной и семейной клетке буржуазного мальчика» (т. IV, стр. 469).
Последняя часть рассказа (начиная с главы XV) печатается по газетному тексту, нумерация глав сделана редактором настоящего издания.
Заметки обо всем*
Фельетоны и очерки, входящие в этот цикл, печатались в газете «Курьер» в двух сериях, в серии «Заметок» и в серии «Обо всем» с 16 августа 1902 года до конца июля 1903 года. Серафимович заменил в газете Л. Андреева, который до этого вел в «Курьере» фельетоны-обозрения на современные темы.
Сам Серафимович охарактеризовал орган, в котором работал в те годы, следующими словами: «Газета была либерального, можно сказать – радикального направления… „Курьер“ очень не ладил с цензурой. Начальство вообще к нему относилось с подозрением. Газета часто подвергалась административным взысканиям и штрафам и всегда находилась под страхом закрытия. Приходилось все время улаживать дела с цензурой. С ней постоянно была какая-нибудь возня, так как цензоры имели в отношении „Курьера“ особые инструкции…
Темы для очерков и фельетонов брались мною непосредственно из жизни. Рабочие темы проникали в „Курьер“ в общем довольно туго, но не печатать фельетонов на трудовые темы уже нельзя было, так как прогрессивная печать уже в 1902–1903 годах начинала осязать, что оттуда, снизу, надвигается лавина» (т. II, стр. 429–430).
Писатель всегда шел от конкретного материала текущей жизни, нередко при этом отталкиваясь от фактов, сообщенных петербургскими, московскими и провинциальными газетами. Рамки его наблюдений, таким образом, раздвигались до общероссийских масштабов; это давало возможность публицисту подчеркивать типичность фактов, подлежащих обсуждению, и использовать их для характеристики существенных явлений русской действительности.
Круг тем фельетонов и очерков Серафимовича разнообразен, многие из них непосредственно связаны с его газетной публицистикой предшествующих лет («Приазовский край» и «Донская речь»). Публицист заглядывает в разные сферы жизни: промышленность, торговля, железная дорога, деятельность городской думы, благотворительных учреждений, область юрисдикции, культура, образование, газетный мир, воспитание детей, медицина и т. д. Но к освещению всех вопросов он подходит неизменно с позиций защиты интересов трудового народа. Это видно не только тогда, когда он непосредственно пишет, например, о тяжелых условиях труда рабочих, мелких служащих («Рабочие морильни», «Фабрика инвалидов» и др.). Идет ли речь о недостатке школ, об отсутствии ремесленных училищ, о средствах, отпускаемых на врачебную помощь, о положении в болницах, Серафимович всегда стремится прежде всего заставить читателя уяснить, как это отзывается на жизни рабочего люда.