Том 2. Рассказы 60-х годов
Шрифт:
Курчавый ничего не сказал, вошел снова в кабинет.
– Не в духе, – сказал лысый, обращаясь к Сене. – Точно!
– Я сам не в духе, – ответил Сеня.
Чтобы не быть в кабинете многословным, Сеня заранее заготовил фразу: «Здравствуйте, Иван Васильевич. У нас прорыв: стали две машины. Нет валов. Валы есть у Антипова. Но Антипов не дает».
Секретарь сидел, склонившись над столом, смотрел на людей немигающими усталыми глазами, слушал, кивал головой, говорил прокуренным, густым голосом. Говорил негромко, коротко. Он измотался за уборочную,
– Здравствуйте, Иван Васильевич!
– Здорово. Садись. Что?
– П-п-п-прорыв… Два наших охламона залили в машины грязное масло… И, главное, у-у-убеждают, что это не их дело – масло п-п-проверить! – Сеня даже руками развел. – А чье же, м-м-милые вы мои? Мое, что ли? У меня их на шее пя-п-пятнадцать…
– Ну а что случилось-то?
– Валы полетели. Стоят две машины. А з-за… это… запасных валов нету.
– У меня тоже нету.
– У Антипова есть. Но он не дает. А в сельхозснаб сейчас ехать – вы ж понимаете…
– Так что ты хочешь-то?
– Позвоните Антипову, пусть он…
– Антипов меня пошлет к черту и будет прав.
– Не пошлет, – серьезно сказал Сеня. – Что вы!
– Ну, так я сам не хочу звонить. Что вам Антипов – снабженец? Как можно докатиться до того, чтобы ни одного вала в запасе не было? А? Чем же вы занимаетесь там?
Сеня молчал.
– Вот. – Секретарь положил огромную ладонь на стекло стола. – Где хотите, там и доставайте валы. Вечером мне доложите. Если машины будут стоять…
– Понятно. По-по-понял. До свиданья.
– До свиданья.
Сеня быстро вышел из кабинета. В приемной оглянулся на дверь и сердито воскликнул:
– Очень хо-хо-хорошо! – И потер ладони. – П-просто великолепно!
В приемной остался один лысый гражданин. Он сидел, не решаясь входить в кабинет.
– Пятый угол искали? – спросил он Сеню и улыбнулся; во рту его жарко вспыхнуло золото вставленных зубов.
Сеня грозно глянул на золотозубого. И вдруг его осенило: городской вид лысого, его гладкое бабье лицо, золотые зубы, а главное, желтый портфель – все это непонятным образом вызвало в воображении Сени чарующую картину заводского склада… Темные низкие стеллажи, а на них, тускло поблескивая маслом, рядами лежат валы – огромное количество коленчатых валов. В складе тишина, покой, как в церкви. Прохладно и остро пахнет свежим маслом. Раза три за свою жизнь Сеня доставал запчасти помимо сельхозснаба. И всякий раз содействовал этому какой-нибудь вот такой тип – с брюшком и с портфелем. Сеня подошел к золотозубому, хлопнул его грязной рукой по плечу.
– С-с-слушай, друг!.. – Сеня изобразил на лице небрежность и снисходительность. – У тебя на авторемонтном в го-городе никого знакомого нету? Пару валов вот так надо! – Сеня чиркнул себя по горлу ребром маленькой темной ладони. – Литр ставлю.
Лысый снял с плеча Сенину руку.
– Я такими вещами не занимаюсь, товарищ, – строго сказал он. Потом деловито спросил: – Он сильно злой?
– Кто?
– Секретарь-то.
Сеня посмотрел в серые мутновато-наглые глаза лысого и опять увидел стройные ряды коленчатых валов на стеллажах.
– Н-н-не очень. Бывает хуже. Иди, я тебя по-по… это… подожду здесь. Иди, не робей.
Лысый медленно поднялся, поправил галстук. Прошелся около двери, подумал. Быстренько снял галстук и сунул его в карман.
– Тактика нужна, тактика, – пояснил он Сене. – Правильно давеча твой друг говорил. – Откашлялся в ладонь, мелко постучал в дверь.
Дверь неожиданно распахнулась – на пороге стоял секретарь.
– Здравствуйте, товарищ первый секретарь, – негромко и торопливо сказал лысый. – Я по поводу алиментов.
Секретарь не разобрал, по какому поводу пришел лысый.
– Что?
– Насчет алиментов.
– Каких алиментов?..
Лысый снисходительно поморщился.
– Ну, с меня удерживают… Я считаю, несправедливо. Я вот здесь подробно, в письменной форме… – Он стал вынимать из желтого портфеля листы бумаги.
– Вот тут на улице, за углом, прокуратура, – показал секретарь, – туда.
Лысый стал вежливо объяснять:
– Не в этом дело, товарищ секретарь. Они не поймут… Я уже был там. Здесь нужен партийный подход… Я считаю, что так как у нас теперь установка на справедливость…
Секретарь устало прислонился спиной к дверному косяку.
– Идите к черту, слушайте!.. Или еще куда! Справедливость! Вот по справедливости и будете платить.
Лысый помолчал и дрожащим от обиды голосом сказал:
– Между прочим, Ленин так не разговаривал с народом. – Повернулся и пошел на выход совсем в другую сторону. – Все начисто забыли!
– Не туда, – сказал секретарь. – Вон выход-то!
Лысый вернулся. Проходя мимо секретаря, горько прошептал, ни к кому не обращаясь:
– А кричим: «Коммунизм! Коммунизм!»
Секретарь проводил его взглядом, потом повернулся к Сене.
– Кто это, не знаешь?
Сеня пожал плечами.
– По-моему, это по-по-п-полезный человек.
– А ты чего сидишь тут?
– Я уже пошел, все. – Сеня встал и пошел за лысым.
Лысый шагал серединой улицы – большой, солидный. Круглая большая голова его сияла на солнце.
Сеня догнал его.
– Разволновался? – спросил он.
– А заелся ваш секретарь-то! – сказал лысый, глядя прямо перед собой. – Ох, заелся!
– Он за-за-за… это… зашился, а не заелся. Мы же го-го-горим со страшной силой! Нам весной еще т-т-три тыщи гектар подвалили… попробуй тут! Трудно же!
– Всем трудно, – сказал лысый. – У вас чайная далеко?
– Вот, рядом.
– Заелся, заелся ваш секретарь, – еще раз сказал лысый. – Трудно, конечно: такая власть в руках…
– У тебя на авторемонтном в го-го-го… – начал Сеня.
– У меня там приятель работает, – сказал лысый. – Завскладом. – И посмотрел сверху на Сеню.