Том 2. Республика Шкид. Рассказы для маленьких
Шрифт:
– Тося! – позвал чей-то тонкий голос. – Открой библиотеку…
– Сейчас! – крикнула Тоня, и, когда снова повернулась к Янкелю, лицо ее было уже спокойно.
– Слушайте, – сказала она тихо. – Убирайтесь вон отсюда.
– Убираться? – спросил Янкель. – Отсюда?
Улыбка еще блуждала на его физиономии, когда он ошалело повторял:
– Значит, совсем?.. Убираться?
– Да, совершенно.
– Окончательно?
Янкель очутился за калиткой.
– А клятва? – дрогнувшим голосом спросил он, подняв глаза на Тоню. И на
– Поздно вспомнил, – сказала она тихо. – Все кончено.
– Совсем?
– Навсегда.
Янкель уныло вздохнул.
– Ламца-дрица! – сказал он с грустью, потом плюнул на носок сапога и тихо заковылял прочь.
Янкель медленно шел, раздумывая о случившемся. У школы его окликнула знакомая торговка конфетами.
– Гришенька, – кричала девчонка. – Хочешь конфетов?
– Давай, – сказал Янкель и, не глядя, протянул руку.
Эта девчонка уже давно заигрывала с ним, но Янкель не обращал на нее внимания.
Девчонка выбирала конфеты, а сама поглядывала на Янкеля и тараторила не переставая.
Янкель не слушал ее. Внезапно новая мысль осенила его.
– Хорошо! – сказал он. – Пусть отвергает, мы не заплачем.
Он быстро взглянул на девчонку и спросил:
– Хочешь, гулять с тобой буду?
Девчонка зарделась.
– Да ведь если нравлюсь…
– Неважно, – сказал Янкель. – Завтра в семь. – И пошел в школу.
– Кобчик вешается! – крикнул Мамочка, едва Янкель показался в дверях.
– Где???
– В уборной. Закрылся, кричит, никого не подпускает…
Янкель побежал наверх. Оттуда доносился отчаянный шум. Когда они вбежали в класс, там происходила свалка. Ребята вытащили Костю из уборной. Он брыкался и кричал, чтобы его отпустили. Потом вырвался и полез в окно. Его держали, а он, отбиваясь, исступленно вопил:
– Пустите, не могу!
– Костя, ангелок, успокойся.
– Не успокоюсь!..
Долго болтались Костины ноги над Старо-Петергофским проспектом, но все же ребята одолели его и втащили обратно.
Костя притих, лишь изредка хватался за голову и скрипел зубами.
Поздно вечером Янкель и Костя сидели в зале.
– Плюнь на все, – утешал Янкель, – девчонок много. Я вон себе такую цыпочку подцепил, конфетками угощает.
Янкель вынул горсть конфет. Костя протянул было руку, но тотчас отдернул. На карамели плясала рыжая баядерка.
– Не ем сладкого, – сказал он, морщась. Потом, поглядев на Янкеля, спросил:
– А ты был у своей?
– Я? – удивился Янкель, – У кого это? Уж не у той ли, о которой рассказывал?
– Ну да, у той…
– Вот чудак! – захохотал Янкель. – Вот чудак! Очень мне надо шляться ко всякой. Не такой я дурак.
А немного помолчав, грустно добавил:
– Ну их… Женщины, ты знаешь, вообще какие-то… непостоянные…
Весна делала свое дело. В стенах Шкиды
Кто знает, сколько чернил было пролито на листки почтовой бумаги, сколько было высказано горячих и ласковых слов и сколько нежнейших имен сорвалось с грубых, не привыкших к нежности губ.
Даже Купа, который был слишком ленив, чтобы искать знакомств, и слишком тяжел на подъем, чтобы целые вечера щебетать о всякой любовной ерунде, даже он почувствовал волнение и стал как-то особенно умильно поглядывать на кухарку Марту и чаще забегать на кухню, мешая там всем.
– Черт! – смеясь, ругалась Марта, но не сердилась на Купу, а даже наоборот, на зависть другим стала его прикармливать. Купа раздобрел, разбух и засиял, как мыльный шар.
Янкель же, словно мстя старой подруге, с жаром и не без успеха стал ухлестывать за торговкой конфетами и даже увлекся ею.
Теперь все могли хвастать своими девицами по праву, и все хвастали. А однажды сделали смотр своим «дамам сердца».
По понедельникам в районном кино «Олимпия» устраивались детские сеансы, в этом же кино в майские дни начальство решило устроить большой районный детский праздник.
Так как при кино был сад, решили празднество перенести на воздух.
К этому дню готовились долго и наконец известили школы о дне празднования. Празднество обещало быть грандиозным. Шкида не на шутку взволновалась. Влюбленные парочки, разумеется, сговорились о встрече в саду и теперь готовились вовсю.
Наконец наступил этот долгожданный день.
После уроков ребят одели в праздничную форму, заставили получше вымыться и наконец, построив в пары, повели в сад.
Шкида явилась туда в самый разгар сбора гостей и едва-едва удерживалась в строю, но приказ Викниксора гласил: «Не распускать ребят раньше времени», и халдеи выжидали.
Праздник начался обычным киносеансом в театре. Показывали кинодраму, потом комическую и видовую, а после сеанса ребята заметили исчезновение из театра пятерых «любовников». Однако очень скоро их нашли в саду.
Все они были с подругами и прогуливались, гордо поглядывая на товарищей. Это было похоже на конкурс: чья подруга лучше? В этом соревновании первенство завоевал Джапаридзе. Черномазый грузин закрутил себе такую девицу, что шкидцы ахали от восхищения:
– Вот это я понимаю!
– Это да!
– Вот так синьорита Маргарита!..
Невысокая, с челкой, блондинка, по-видимому, была очень довольна своим кавалером, жгучим брюнетом, и совершенно не замечала его хитростей. А Дзе нарочно водил ее мимо товарищей и без устали рассказывал смешные анекдоты, отчего ротик девочки все время улыбался, а голубые глаза сверкали весело и мило.