Том 2. Рожденный для мира / Том 3. Рожденный для любви
Шрифт:
Со стороны осьминогов раздался вой, кого-то задние ряды пихнули в пламя — полог не пропускал материальные объекты и заодно работал как рефлектор, кто-то из зверей попытался развернуться и убежать. Пар, дым, неразбериха. Когда убегавшие в сторону лагеря люди отдалились достаточно, чтобы Мия потеряла контроль над пламенем, и оно затухло, а едкий дым начал рассеиваться, преследовать добычу уже не имело смысла. Несколько сухопутных осьминогов, правда, попробовали подойти поближе, но парочка снайперских выстрелов со стены — от попадания пули голова-тело лопалась и сдувалась как шарик — окончательно отбили желание охотиться именно в этом направлении, и стая ушла.
Общее собрание Святослав назначил в начале долгой ночи. Тему не объявлял, но слухи по всему лагерю ползли и без этого. Все видели оружие, из которого стреляли Михаил и Алиса. Аптечку альвов, которую использовали для лечения — автоматический диагност обругал за то, что пациент в откровенно плохом состоянии, и вместо нескольких коротких инъекций присосался к груди больного по таймеру не меньше чем на сутки, вливая в организм антибиотики, противовирусные и разнообразные регенерирующие лекарства. И то ли на людей всё действовало эффективнее, чем на альвов, а может быть просто организм и местные микробы были к незнакомым препаратам непривычны, но уже через пару часов больной перестал метаться в бреду, а спокойно заснул. Да и на общее собрание дошёл почти сам и с ясной головой. Добавить сигнальные одноразовые датчики, которые на ночь Михаил раскидал вокруг — всё равно дома их не повторить при нынешнем уровне технологий ещё лет сто, а сейчас они позволят участвовать в собрании и часовым с периметра… Лагерь буквально кипел от обсуждения Забытых.
Словно отражая настроение людей, к вечеру на краю неба показались тучи. Дождавшись, когда спрячется яркое солнце, под прикрытием заката и вечернего сумрака, попытались заполнить всё от горизонта до горизонта. По небу таинственно неслись огромные белые хлопья, как гигантские белые птицы. В одну сторону неслись они, и был в их быстром и молчаливом движении могучий призыв к такому же вольному и счастливому полёту. Но к началу уже настоящей ночи облака передумали оставаться и ушли куда-то на запад вслед за закатом. Звёзды мерцали поначалу робко-робко, дальше осмелели и спокойно принялись складываться в незнакомые густые созвездия, как и полагается планете за сотни парсек от Земли. Над частоколом на глазах посветлело, луна крадучись начала забираться вверх к зениту, осторожно окрашивая жёлто-оранжевым заревом ночное небо. Тени от луны всё равно стояли недвижно, зато тени от пламени костра скакали как бешеные.
Заведённый порядок Святослав менять не стал. И хотя всё это даже его сейчас не особо волновало, комендант лагеря официально представил шестерых новичков остальным, дальше отчитался по текущим запасам продовольствия и дров, а также озвучил порядок дежурств до рассвета. И наконец-то прозвучало — пускай немного казённо, но именно эта вот привычная, домашняя канцелярщина сейчас показалась всем наиболее верной и нужной:
— А сейчас Михаил Тёмников расскажет всем информацию, которую собрал по дороге сюда.
— Мы все, конечно, виделись сегодня, но как принято говорить в таких случаях — всем здравствуйте, всех приветствую и начинаю доклад. — Со всех сторон огромного костра, вокруг которого сидели люди, послышались смешки. — По дороге от начала Полигона, когда мы перешли границу, до лагеря многим попадались развалины разных зданий. Мы тоже встретили несколько таких — и один из схронов оказался целый, причём нам удалось взломать запоры. — Опять прокатилось дружное «а-ах». — Ну и довольно удачно, что с нами была Алиса. Её родственник — один из крупных специалистов по Забытым, причём не академик-теоретик, а из тех, кто возится с артефактами. Благодаря этому она умеет бегло читать на их языке. А меня в своё время тоже немного готовили работать с артефактами Забытых.
— Значит, про закрытые боярские библиотеки по Забытым — правда? — не удержался какой-то парень.
— Да, — согласился Михаил. — Точнее, большая часть артефактов, которые мы ещё находим — опасны. Поэтому в каждом боярском роду в любом поколении готовят несколько человек работать с неопознанными артефактами Забытых и при необходимости их обезвреживать. Как сапёров. Да, до летних событий меня ещё только начинали учить, это долго, но основы я успел вызубрить.
— А Оля у вас маг Света, — задумчиво добавил кто-то и пояснил для остальных: — Такие очень востребованы среди конструкторских групп инженеров и артефакторов. Они могут сделать модель любого предмета, а потом увеличить нужный участок для работы, или помочь спроецировать сечение, как тот же рентген сработать. Да много чего полезного, особенно когда со старыми артефактами работаешь.
— Повезло им, — прокомментировал из темноты другой голос.
— Удача — штука такая, которая липнет исключительно к тем, кто перед этим долго старался и работал, — отрезал Святослав. — А это как раз нам именно повезло, что до схрона добрались люди, которые хоть как-то в этом понимают и способны разобраться. Что там было, Михаил? Не томи, давай.
— Вот, — Михаил достал рекламный буклет и пустил по рукам. — Это был небольшой пост на троих наблюдателей, что-то вроде сторожки лесников или егерей. А всё вокруг — полигон «Венера». Забытые изучали возможную жизнь на других планетах. Алиса вообще считает, что они готовили грандиозный эксперимент, попробовать исправить атмосферу Венеры и заселить её жизнью. Для этого и создали модель целой планеты. Пространственный карман шириной в две с половиной тысячи километров, внутри которого — чужая, инопланетная жизнь. Здесь изучали природу, сюда водили гостевые экспедиции, как у нас сейчас водят студентов и школьников в университетские лаборатории. Потому у них и оказались буклеты, а мы поняли, в чём дело.
— То есть… мы не на чужой планете, а дома? — раздался голос Булата, непонятно — растерянный или обрадованный.
— Ну почему? Именно на чужой, только тут не планета другой звезды, а какой-то сдвиг пространства. Даже после того, как Забытые погибли, их установки продолжают действовать. Время от времени включают и выключают проход. Просто это случается раз в несколько лет и не очень надолго, а места глухие и давно уже не под наблюдением. В зоне перехода-то ничего интересного и всё давно изучено. Вот никто и не знал, даже не подозревал. Если мы правильно разобрались, то, что все считали Полигоном — это входная и выходная зона. Причём размер самой зоны перехода не меняется, она как бы просто распадается на куски. Серединка с Храмом — здесь, края вдоль окружности внутренней зоны. Так что это для нас от края до Храма месяц пути, на Земле всё те же сто километров.
— Точно. Венера! — раздался новый голос от парня, который как раз смотрел буклет. Смущённо он добавил: — Я тоже мечтаю заниматься Забытыми, сколько мог у нас во Владивостоке материалы искал, занимался, даже отучился два года в университете. Но у нас мало чего по этому направлению, самое лучшее — в Москве. Я потому и на Испытание пошёл, шанс поступить на отделение по изучению Забытых. Вот. Тут на первой странице написано: «Добро пожаловать в наше будущее, научно-исследовательский центр Венера».
— А именно у нас совпало, и мы вляпались, — прокомментировал Святослав. — Ну что же, очень ценно. Я правильно понимаю, у нас есть шанс вернуться? Храм находится в самом центре старого Полигона. Не просто так?
— Да, — в разговор подключилась Алиса. — Наши умные-преумные профессора из университета придумали, как орехи микроскопом колоть. Нашли артефакт связи, который невозможно подслушать, и давай через него задачки студентам на экзамен подбрасывать. И не сообразили, что это вообще-то антенна одного из контрольных центров Полигона, — дальше Алиса стушевалась под осуждающим взглядом Михаила и замолкла — договаривались, что рассказывать придуманную «общедоступную» версию будет только Михаил, а остальные помалкивают или поддакивают.