Том 2. Стихотворения (Маленькие поэмы)
Шрифт:
С небес… / / Дождит молоко. — Ср.: «Одно из древнейших и наиболее распространенных верований представляет дождевые облака — быками и дойными коровами Индры, а дождь — молоком…» (Аф. I, 653; выделено автором). См. также пояснение к словам «небесное молоко» (с. 332*).
Мудростью пухнет слово. — Вот что сказано в «Поэтических воззрениях…» о мудром (вещем) слове и его происхождении: «В дуновении ветров признавали язычники дыхание небесного владыки, в <…> шуме падающего дождя слышали его дивную песню, а в громах — его торжественные глаголы;
Над тучами, как корова, / / Хвост задрала заря. — Выше (с. 328–329*) приведена полемика А.К.Воронского с А.Б.Мариенгофом относительно трактовки этого есенинского образа. Обращает на себя внимание также сходство употребленной здесь поэтом лексики со следующим местом из «Поэтических воззрений…»: «Вместо того, чтобы сказать: „заря занимается“, „рассветает“, — древние поэты Вед говорили: <…> «Заря выгоняет на пастбище светлых коров» (Аф. I, 658).
Зиждитель… / / Ризою над землею / / Свесивший небеса. — См. пояснение к словам «облачные ризы» в комментарии к поэме «Пришествие» (с. 322 наст. тома*).
Солнце, как кошка, / / С небесной вербы / / <…> / / Трогает мои волоса. — Б.В.Нейман сближает эти слова с загадкой «Белая кошка — Лезет в окошко» (сб. «Художественный фольклор», М., 1929, [вып. ] 4/5, с. 207). Однако, по А.Н.Афанасьеву, эта загадка означает «дневной рассвет» (Аф. I, 647; выделено автором), а не солнце. О последнем в «Поэтических воззрениях…» приведена украинская загадка с более близкой Есенину образностью: «Сидыт пивень на верби, спустыв косы (=лучи) до земли» (Аф. I, 519).
Он <светлый гость>, в ладью златую свесясь, / / Уплывет в свои сады. — Ср.: «У греков был миф о золотой солнцевой чаше, в которой Гелиос переплывает воздушный океан, что совпадает с изображением солнечного бога плавающим в ладье, какое встречается на египетских памятниках» (Аф. II, 288; выделено автором).
И <…> / / Как яйцо, нам сбросит слово / / С проклевавшимся птенцом. — Этот образ возникал и в письмах, и в разговорах поэта того времени: «…Слово, которое не золотится, а проклевывается из сердца самого себя птенцом…» (из письма Иванову-Разумнику, конец декабря 1917 г.); «слова дороги — только „проткнутые яйца“» (из конспективной записи разговора с Есениным 3 января 1918 г., сделанной А.Блоком: Восп., 1, 175). Ср. также в «Инонии»: «Я сегодня снесся, как курица, / / Золотым словесным яйцом». Источники этой метафоры систематически представлены в «Поэтических воззрениях…»: «…народ на своем богатом метафорическом языке выразил ежедневный восход солнца — баснею о том, что эта чудесная птица <заря> каждое утро несет по золотому яйцу, блеск которого прогоняет ночную тьму…» (Аф. I, 529; выделено автором); «Когда желают выразить мысль, что в настоящее время счастье нелегко дается, обыкновенно говорят: „Умерла та курица, что несла золотые яйца!“» (Аф. I, 530) и т. д. Среди других вероятных источников — стихотворение Н.А.Клюева — «Меня Распутиным назвали…», присланное для публикации в Петроград в октябре 1917 г. и сразу же ставшее известным Есенину (см. только что цитированное письмо его к Иванову-Разумнику, где идет речь о другом стихотворении Клюева «Ёлушка-сестрица…», опубликованном там же, где и «Меня Распутиным назвали…»):
По Заонежью бродят сказки,Что я женат на Красоте,Что у меня в суставе — утка,А в утке — песня-яицо…Иорданская голубица (с. 57). — Газ. «Известия Рязанского губернского совета рабочих и крестьянских депутатов», 1918, 18 августа, № 170; газ. «Известия ВЦИК», М., 1918, 22 августа, № 180 (Лит. прил. № 1); Сел. час. В другие авторские
Черновой автограф (ИМЛИ) охарактеризован в разделе «Варианты» наст. тома (с. 213–222*). Беловой автограф РГАЛИ являлся первоисточником публикации «Иорданской голубицы» в «Известиях ВЦИК». Исходный текст произведения был исполнен целиком (черными чернилами). Затем из него была вырезана вторая часть; эта вырезка не сохранилась — скорее всего, вначале она была заменена написанным автором на отдельном листе (карандашом) текстом стихотворения «О Матерь Божия…» (см. его окончательную редакцию в т. 1 наст. изд.). Потом этот текст был Есениным перечеркнут, и на обороте того же листа он восстановил (также карандашом) вторую часть «Иорданской голубицы». Далее — уже другими людьми — были проведены: а) правка рукописи (замена слова «несчислимая» в ст.6 на «нечислимая», изъятие ст.21–28, расстановка знаков препинания); б) последующая перепечатка частей «Небо — как колокол…» и «О Матерь Божия…» на машинке и правка машинописи; в) композиционные изменения в произведении (внесение текста «О Матерь Божия…» как отдельной части «Иорданской голубицы» между авторскими второй и третьей частями и соответствующая перенумерация остальных). В таком исправленном виде поэма появилась в «Известиях ВЦИК». Однако через несколько месяцев вышел в свет Сел. час., где «Иорданская голубица» была напечатана вновь. В этом сборнике все описанные выше под пунктами а), б) и в) операции с авторским текстом поэмы — кроме расстановки знаков препинания (впрочем, в Сел. час. она была сделана по-иному), — были Есениным отменены. Скорее всего, отмеченные изменения были сделаны сотрудниками «Известий ВЦИК» (на заключительном этапе редакционной подготовки «Иорданской голубицы» к печати) без участия поэта.
Сохранился также — в составе макета неизданного сборника 1919 г. «Вече (революционные поэмы)» — авторизованный список произведения рукой неустановленного лица, сделанный по Сел. час. (РГАЛИ). Кроме того, имеется экземпляр П18 (он описан на с. 324–325), где в ст.6 Есениным исправлена опечатка (в слове «неисчислимая» вычеркнута первая из букв «и»).
Печатается по наб. экз. (вырезка из Сел. час.) с изменением пунктуации в ст.19 по другим источникам: подробнее см. об этом работу В.А.Вдовина «Если обратиться к первоисточнику… Страницы творческой биографии С.Есенина» (сб. «В мире Есенина», М., 1986, с. 597–601). В «Известиях Рязанского губернского совета рабочих и крестьянских депутатов» дата: «1918 г., июль». Датируется по Сел. час., где под текстом поэмы значится: «Июнь, 1918, 20–23. Константиново».
Первые отклики на «Иорданскую голубицу» появились вскоре после ее обнародования в «Известиях ВЦИК». Н.Юрский отозвался о содержании и композиции поэмы следующим образом: «Прочтете вы это произведение, разделенное на VI частей, и не поймете — что, собственно, хотел сказать автор.
Прочтете второй раз и заглавие, и содержание — и… опять ничего не поймете.
Автор назвал свое произведение „Иорданскою голубицею“ неведомо почему: содержание произведения не проливает на этот вопрос никакого ответа. Может, автор иносказательно старался пояснить, что для прочтения его произведения надо запастись голубиной кротостью, — все возможно.
В этом произведении имеется все: и гуси, и лебедь, впереди их летящий и имеющий „в глазах, как роща (!!) грусть“, и „месяц — язык“ (черным по белому значится!), и „нивы“, и „апостол Андрей“, и „Мати Пречистая Дева, стегающая розгой осла“ (есть, между прочим, существа, более заслуживающие эту меру воздействия), и много кой-чего другого, всего и не перечислишь.
И вот эту массу предметов и образов предстояло связать в нечто целое. Сергей Есенин попытался это сделать, и в результате — „в огороде бузина, а в Киеве дядька“» (журн. «Вестник путей сообщения», М., 1918, № 14/15, с. 37).
П.И.Лебедев-Полянский писал: «Есенин уходит прямо в лагерь реакции. Он без всяких оговорок, вместе с церковным клиром, на радость всей черной и белой братии, уверяет, что на том свете куда лучше, чем здесь на земле.
Вы, читатель, не верите? Хорошо, — так прочтите, но, пожалуйста, спокойно, вот эти строчки <первые две строфы четвертой главки поэмы>.
— Но это же недопустимо!
Мы вполне согласны с вами, читатель, но будем сохранять спокойствие…» (журн. «Пролетарская культура», М., 1918, № 4, сентябрь, с. 37; подпись: В.Г-ъ).