Том 20. Смертельный поцелуй
Шрифт:
— Только на премьере, — признался я. — Упал занавес, я поклонился одновременно с примадонной. Она стояла передо мной. Копье ушло вперед, а она стала пятиться задом… — Я пожал плечами. — Знаете, как сложены примадонны?
— Проваливайте, — предложила она. — Может, вам где-нибудь в психушке наклеили обратный адрес?
— Могу я все-таки видеть Касплина? — Внезапно меня осенило. — Или вы предпочитаете, чтобы я прорвался силой?
Она, в свою очередь, пожала плечами. Это было похоже на первые толчки землетрясения, когда на ваших глазах появляются новые, бог знает где таившиеся до того
— Это, наверное, из-за погоды, — сказала она. — Все буквально помешались. Он просит вас войти к нему.
Касплин сидел за огромным пустым столом из черного дерева. Выглядел он как генерал, подготовивший поле боя и внезапно узнавший, что какой-то растяпа в Пентагоне отправил войска на другой континент.
— Присаживайтесь, Бойд, — чирикнул он. — Рад, что вы пунктуальны.
— Рад, что вы рады, — весело ответил я. — Такие мелочи ну просто очень важны в жизни частного сыщика, ведущего следствие по делу об убийстве собаки!
— Вы находите забавным, что собаку убили и выпотрошили? — мрачно спросил он.
— Я еще не совсем в этом уверен. Расскажите поподробнее об этом захватывающем деле.
— Рассказывать, собственно, почти нечего. — Его голос звучал устало. — Это случилось днем. Когда позвонили, Милз была в номере. Ей подумалось, что звонят от швейцара из театра, где в это время репетировала мисс Альберта. Сказали, что та хочет, чтобы Ники был рядом с ней, в театре, и направляет посыльного, чтобы забрать его. Примерно через полчаса появился человек и забрал собаку. На нем была униформа посыльного, и Хелен отдала ему собаку. Она даже не запомнила, как он выглядел.
— Хорошая помощь, — мрачно заметил я. — Что еще?
— Я, конечно, связался со всеми посыльными службами. Нигде не было записи о подобного рода услуге. Полагаю, униформа была обманом.
В его руках появилась серебряная коробочка. Пришлось подождать, пока закончится нюхательная процедура.
— Вот что меня беспокоит, Бойд, — наконец продолжил он. — Не является ли вся эта история с собакой прелюдией к чему-то более скверному?
— То есть вы предполагаете, что тот, кто убил собаку, попытается в следующий раз сделать то же самое с человеком?
— Совершенно верно, — кивнул он. Его слишком большая голова дернулась, как у марионетки. — В оперной труппе, Бойд, порой разгораются очень сильные, а иногда и чудовищные страсти!
— Бывает, — согласился я.
— Мне бы хотелось, чтобы вы познакомились с основными действующими лицами, имеющими непосредственное отношение к постановке. Пол Кендалл, продюсер, сегодня устраивает вечер. Все они будут там, и вы приглашены.
— Благодарю, — сказал я. — Кендалл об этом знает?
— Он не будет против, — уверенно сказал Касплин. — Вечер должен начаться в одиннадцать. Пол просил не опаздывать. Адрес я вам дам.
Позолоченным карандашиком он записал адрес в блокноте, оторвал листок и бросил его через огромный стол ко мне.
— Не думаю, что сейчас мы могли бы обсудить что-нибудь еще. Предпочел бы встретиться с вами утром, после того как вы познакомитесь с остальными. Надеюсь, вы поделитесь своими впечатлениями?
— Договорились, — сказал я, поднимаясь. — Я позвоню вам.
— Приходите в одиннадцать, — отрывисто произнес он.
В приемной я ненадолго задержался у стола рыжеволосого изваяния. Она посмотрела на меня без особого интереса, как на предмет, забытый нерадивым водопроводчиком, который приходил ремонтировать трубы.
— Вы что-то хотели? — спросила она своим гортанным контральто.
— Судя по всему, я пою не в той тональности, — весело сказал я, поворачивая к ней свой роскошный профиль. — Но это совсем не значит, что мы не можем вместе наслаждаться прекрасной музыкой, не так ли?
— Нужна мне твоя музыка! — огрызнулась она. — Топай отсюда, воображала!
Я вышел из офиса на чудесный свежий осенний воздух Нью-Йорка. Он настолько взбодрил меня, что мне показалось, будто я снова стал маленьким провинциальным мальчишкой, который бежит через полыхающий осенними красками лес, видит мягко падающие на землю яркие листья и задыхается от терпкого запаха ранней солнечной осени. Мне даже захотелось съесть какую-нибудь простую домашнюю еду, что-нибудь вроде жаркого в «Монсеньоре», чтобы утолить неожиданно навалившуюся ностальгию.
Глава 2
Пол Кендалл был владельцем пентхауса на Саттон-Плейс и нанимателем весьма оригинального дворецкого — роскошной брюнетки, которая открыла мне дверь. Я только успел подумать, что сны, оказывается, могут стать явью, если вы достаточно сильно сконцентрируетесь.
Ее волосы ниспадали пушистыми шелковыми прядями, подчеркивая слегка запавшие, почти юношеские щеки и приподнятый нос. На ней был креповый черный топ, плотно облегавший небольшую упругую грудь, и белая юбка из органди, с рисунком в виде больших черных пятен. В ушах — большие грозди жемчуга, вокруг шеи — жемчужное ожерелье в три ряда. Ее большие темные глаза по-озорному блеснули, когда она улыбнулась мне.
— Продаете что-нибудь? — спросила она вибрирующим голосом.
— Задавать вопросы не входит в обязанности дворецких, — ответил я. — Они лишь объявляют гостей.
— А вы гость? — Ее явно не волновало, что вопрос мог меня обидеть.
— Я гость гостя, — осторожно ответил я. — Касплин сказал, что Пол Кендалл будет рад видеть меня на своей вечеринке.
— Тогда все в порядке, — сказала она с облегчением. — Проходите.
Она закрыла дверь, потом обернулась и снова посмотрела на меня.
— Дэнни Бойд, — представился я. — Если хотите, можете спросить мой номер телефона.
— Не знала, что у Касплина есть друг.
— Будем считать, что из восьми миллионов живущих в Нью-Йорке именно со мной ему повезло.
Она улыбнулась:
— Меня зовут Марго Линн.
— Вы певица?
Улыбка сразу исчезла.
— Меццо-сопрано, — холодно сказала она. — Я вижу, что вы нечасто ходите в «Метрополитен», мистер Бойд?
— Извините, но что касается оперы, я профан.
— Не скромничайте, мистер Бойд! — Ее зубы на секунду ослепительно блеснули. — Уверена, что вы профан еще очень во многом, кроме оперы. Или у вас такое же чувство юмора, как и у Пола Кендалла?