Том 21. Кто убил доктора Секса?
Шрифт:
Я отошел от бара, схватил кубок, зажатый в поднятой руке Бахуса, и с силой швырнул его на пол. Послышался звук, отдаленно напоминающий щелчок, рука Бахуса отделилась от плеча, а из образовавшегося отверстия выкатился небольшой ролик магнитной ленты.
— Лерой! — завопила Сюзанна пронзительным голосом.
Мне показалось, что золотой сатир отделился от двери и устремился в комнату, когда дверь распахнулась и закачалась взад-вперед на петлях, а дверной проем неожиданно заполонила гора мускулов. Не предвещающая ничего хорошего ухмылка искривила его
— Лерой! — Позабыв о наготе, Сюзанна Фабер поднялась во весь рост, не обращая внимания на покрывающую ее мыльную пену. — Лерой! Он…
— Знаю, беби, — произнес он напряженным голосом, — я все слышал за дверью. Не сомневайся, я о нем позабочусь!
Он направил на меня дуло винтовки, я же одновременно с этим швырнул в него правую руку Бахуса. Она угодила Лерою в физиономию, удар был настолько сильным, что он отшатнулся назад, едва удержавшись на ногах, винтовка неудержимо заплясала у него в руках, а затем раздался громоподобный выстрел. Силен, его собственный двойник, разлетелся на мелкие кусочки: пуля угодила ему в грудь. Я скользнул за бар и присел на корточки, в руке у меня уже был мой тридцать восьмой, который я почти машинально выдернул из кобуры.
Лерой злобно выругался, затем винтовка вновь выстрелила. Пуля проделала бороздку в верхушке бара, едва не оторвав голову гипсовой Венере, стоявшей у стены в дальнем конце ванной комнаты. Я, пригнувшись, добрался до конца бара, напрягся и прыгнул по-звериному, приземлившись где-то футах в шести в стороне. Пуля Лероя просвистела на пару футов левее и сбила с пьедестала крылатого Меркурия, который грохнулся в ванну. Сюзанна завопила от ужаса, едва устояв на ногах под напором гигантской волны. Я выстрелил в Лероя, но мне его почти не было видно сквозь пенистую завесу, отделившую меня от него.
Сюзанна Фабер в ужасе смотрела на меня, ее пирамидальная прическа рассыпалась, космы мокрых волос закрывали все лицо. Опять испустив безумный, вопль, она помчалась сквозь водяной экран к своему защитнику.
— Лерой! Спаси меня! Он…
Грохот его следующего выстрела оглушительно ударил по моим барабанным перепонкам. Сюзанна неожиданно остановилась вполоборота ко мне. Ее глаза были широко раскрыты от ужаса: очевидно, она не могла поверить в случившееся. Струя крови била ключом из рваной раны в ее левой груди, окрашивая весь живот, смешиваясь с мыльной пеной на коже. Это было ужасающее зрелище! Затем она упала на пол, а когда остатки выплеснутой из ванны воды окатили ее тело, я снова увидел Лероя.
Он напряженно смотрел на одного меня: очевидно, все остальное перестало для него существовать, главное — поймать меня на мушку, но вдруг он поскользнулся на залитом мыльной пеной кафеле и выронил винтовку. Та с грохотом стукнулась об пол. Он по-звериному взвыл и даже закрыл глаза. Видимо, пуля из моего тридцать восьмого поразила его в тот момент, когда рот у него был раскрыт, потому что она прошла сквозь его нёбо и застряла где-то в мозгу. Кровь фонтаном хлынула у него изо рта, затем его колени подогнулись, и он рухнул на пол.
Его последний выстрел, убивший Сюзанну Фабер, очевидно, был чисто рефлекторным, подумал я.
В помещении неожиданно сделалось очень тихо. Я сделал глубокий вдох и медленно осмотрелся. Суровое лицо Зевса сердито смотрело на меня: видимо, он был вне себя от мысли, что простой смертный оказался свидетелем сумерек богов.
Я вставил ленту в магнитофон и нажал на кнопку.
«Нет никакой причины испытывать отвращение или нежелание обсуждать данный случай, мисс Дун, — раздался хорошо знакомый голос, — уверяю вас…»
Я нажал кнопку остановки и нажал другую, на которой было написано «Стирание». Рычажки заработали, лента легко и бесшумно стала перематываться, устройство, уничтожающее запись, работало превосходно.
— Рик, вы чудотворец! — воскликнула Барбара Дун в восторге. — Я не знаю, как вас и благодарить. Мы все перед вами в неоплатном долгу.
— Она права, это касается нас всех, — забасил Ларсен. — Признайтесь, черт возьми, как вам удалось вынести ленты из дома Фабер, не сообщив об этом полиции?
— Они знали, но я договорился с лейтенантом Карлином. Он человек разумный, впрочем, то же самое можно сказать про большинство копов. Дело было закрыто, убийцы Карен Рейнер уже были мертвы, так что никакого судебного процесса не будет. Так зачем же без веского на то основания беспокоить жертв шантажа?
— Теперь я понимаю, — Харвей Маунтфорт смущенно откашлялся, — что я глубоко ошибался в отношении вас, Холман. Я бы хотел извиниться и поблагодарить вас.
— Ну так и извинитесь, — усмехнулся я.
— А? — Он растерянно заморгал, затем его квадратная челюсть сжалась. — Ох! Понимаю! Ну что же, благодарю.
— Имеется кое-что более существенное, чем просто наша благодарность, Рик, — весело заговорила Барбара Дун. — Марсия, этот чек у тебя?
— Конечно.
Стекла очков одобрительно блеснули в мою сторону, когда Марсия Роббинс протянула мне чек.
— Надеюсь, вы посчитаете это вознаграждение достаточным, Рик? — самодовольно спросила Барбара.
— Уверен, что да, — равнодушно ответил я и сунул чек в бумажник, даже не соизволив взглянуть на него.
— Ну-у…
Ей не удалось скрыть своего разочарования, что я не представил ей возможности сыграть роль щедрой дамы высшего света.
— Мне думается, это событие необходимо отметить, — пробормотала она растерянно.
— Правильно! — согласился Ларсен. — Я сейчас приготовлю напитки. Назовите-ка каждый свою излюбленную отраву. Рик, старина, вы первый!
— Вы можете меня исключить, как, вероятно, Сэм Голдвин никогда не говаривал, — ответил я. — Мне нужно спешить.
— Вы уходите? — Марсия была просто шокирована, как будто от одной мысли о такой возможности у нее разболелось сердце. — Но вы не можете сейчас уйти! Я хочу сказать, вы же наш почетный гость, Рик.