Том 22. Коварная красотка
Шрифт:
— Ты торчала у себя дома целых полчаса, — сказал я. — Начиная с того момента, когда ты вылезла из машины в остатках вечернего платья, и до того, как снова появилась в этом идиотском брючном костюме.
— Во-первых, он совсем не идиотский, — ответила она. — А во-вторых, какой джентльмен ждет даму с секундомером в руке?
— Иногда приходится… Кстати, чтобы довести тебя до оргазма, мне вчера понадобилось семнадцать минут, двадцать восемь секунд…
— Если ты будешь продолжать в том же духе, я выплесну на тебя кофе, —
— Ты же сама завела этот разговор, — уточнил я, — сказав, что мы задержались на два часа. Кстати, кто все утро трезвонил по телефону?
— Семнадцать минут двадцать восемь секунд. — Она задумчиво прикусила губу. — Это как, хорошо или плохо?
— Если ориентироваться на «шкалу вожделений Эла Уилера», то степень твоей возбудимости находится где-то между фригидной девственницей и трупом.
— Спасибо за комплимент, — сухо сказала она. — А согласно «шкале Изабель Мерман», твой потенциал можно охарактеризовать только минусовым знаком. И вообще, эти телефонные звонки были твоей идеей. Я до сих пор не понимаю, что все это значит. Зачем нужно было звонить такой куче людей и сообщать им, что я отправляюсь с тобой в гости к Эндерсону?
— Я думаю, это кое-кого может здорово заинтересовать, — ответил я. — Но ты мне еще не сказала, кто как отреагировал на это?
— Джанос отнесся к этому с большим подозрением. Нина вообще сразу же повесила трубку, никак не прокомментировав мое сообщение. Дэвид Шепли заметил, что я, видимо, совсем опустилась, коли связалась с полицейским. А бедняга Джордж Риверс был так смущен, что издал лишь какое-то хрюканье…
— Этого Шепли никак не назовешь джентльменом, — сказал я.
— Но зачем тебе все это было нужно?
— Обычная мера предосторожности, — ответил я. — Ведь мы можем заблудиться в пустыне. Или попасть в аварию. И тогда мы просто сгорим под палящими лучами солнца или умрем от жажды. А так дело до этого не дойдет.
— Видимо, у тебя все-таки не все дома, — сказала она. — Да и мне не мешало бы провериться у психиатра. Ведь нормальный человек никогда бы не согласился ехать в пустыню с сумасшедшим.
— Придержи лучше язычок и допивай кофе, — буркнул я. — Иначе мы действительно провозимся здесь до вечера.
От развилки, что за Лысой горой, можно ехать в разные стороны. Одна дорога ведет в зеленую долину с густыми апельсиновыми рощами, другая — непосредственно в пустыню. Первые три мили это широкое и бетонированное шоссе, а потом оно превращается в проселочную дорогу, которая тянется, извиваясь, словно змея, неизвестно куда.
Проехав около часа по этой милой дорожке, я смертельно устал. Солнце жгло немилосердно, и мне постоянно приходилось вытирать пот с лица.
Изабель же сидела рядом в своем белом льняном костюме и выглядела удивительно свежей. Может быть, весь фокус заключался в широкополой шляпе у нее на голове? Или она знала какой-то особый женский секрет.
— Хорошо
— Мы до сих пор не встретили даже ни одного крота, — возразила она. — И я не могу поверить, что какой-нибудь псих будет жить здесь.
— А Эндерсон? Если, конечно, Элтон Чейз вам не соврал, о чем мне сейчас страшно даже подумать.
— А что, если мы его действительно не найдем? — Изабель вопросительно посмотрела на меня. — И вообще никого не встретим. Мы что, будем ехать до тех пор, пока у нас не кончится бензин, а потом умрем от голода и жажды или…
— Или какое-нибудь забытое племя индейцев снимет с нас скальпы, — закончил я. — Но есть и другой выход. Если мы не встретим кого-нибудь в самое ближайшее время, мы повернем и отправимся в Окридж.
— Окридж?
— Да, это маленькая железнодорожная станция милях в трехстах отсюда. Там, конечно, не курорт, но зато наверняка можно поесть и переночевать.
— Чудесно! — ответила она. — Во всяком случае, я теперь знаю, что смерть от голода или жажды мне не грозит. Я просто умру от скуки.
Минут через тридцать на горизонте появился какой-то барак, крыша которого была покрыта гофрированной жестью и сверкала на солнце. А когда мы подъехали ближе, я смог увидеть вывеску, гласящую, что здесь предлагается бензин и холодные напитки.
Я остановил машину, и мы вошли внутрь. Выпив с Изабель две бутылочки лимонада, я спросил у хозяина, не знает ли он, где живет Эндерсон?
— Разумеется, знаю, — ответил тот. — Примерно двадцать миль отсюда, прямо по этой дороге. Но будьте внимательны, чтобы не пропустить поворот направо. Там нет никакого указателя, потому что Эндерсон… — Он флегматично пожал плечами. — Ну, понимаете, он не хочет видеть людей…
Мы снова сели в машину, отмахали еще двадцать миль и, наконец, добрались до поворота. Хижина Эндерсона находилась в полутора милях от дороги. Я выключил мотор и вышел из автомобиля. Звенящая жара и мертвая тишина — больше ничего.
— Может быть, это глупо с моей стороны, но я все-таки хочу посмотреть, дома Эндерсон или нет, — сказал я.
— Я пойду с тобой, — заявила Изабель. — В крышу вмонтирован водяной охладитель, и внутри должно быть прохладнее, чем здесь.
Три деревянные ступеньки вели на широкую веранду. Я постучал в дверь. Никакого ответа.
— Наверное, он отправился в город за покупками, — насмешливо сказала Изабель. — Если повезет, дня через два он вернется.
— Подождем немного, раз уж мы проделали такой путь, — ответил я. — Судя по всему, охладитель не выключен, так что я обойду дом и посмотрю, нельзя ли как-нибудь проникнуть внутрь…
— Разве так можно? — спросила она с наивным недоумением. — Или полиции ничего не возбраняется?
Я обогнул дом и подошел к боковой двери. Нажав на ручку, я почувствовал, что дверь открыта.