Том 24. Куда исчезла Чарити
Шрифт:
— Что, неформальные взаимоотношения — ключевой принцип института «Санктуари»? — спросил я.
— Даниэла позволяет нам бродить где мы захотим, а иногда еще и кормит нас, — серьезно сказала девушка. — Поэтому мы с удовольствием помогаем ей по хозяйству — своего рода благодарность.
— Это согревает мое сердце, — сказал я ей.
— А мое согревает солнце. — Она с удовольствием посмотрела на свои загорелые голые груди. — Чем могу вам помочь?
— Я хотел бы увидеть Даниэлу.
— Пожалуйста. — Она показала пальцем назад через плечо. — В ту дверь. Войдите прямо туда.
— Стучать
— Если вам от этого станет легче, постучите!
— А если я решу заниматься групповой терапией, вы обещаете стать членом моей группы? — спросил я с надеждой.
— Всех мужчин с четырьмя лапами помещают в отдельную специальную группу, — непринужденно ответила она.
Когда я проходил мимо нее, она вдруг ущипнула меня. Чуть не вскрикнув от боли и неожиданности, я резко повернулся к ней:
— Что бы это значило, моя милая?
— Я просто проверила, существуете ли вы на самом деле, — сказала она. — Такие, как вы, у нас не часто бывают.
Я постучал в дверь, и приглушенный женский голос пригласил меня войти. По сравнению с тем, как голо выглядела приемная, — я имею в виду мебель, а не девушку, — кабинет был обставлен довольно богато. На стенах внушительные книжные полки, а массивный письменный стол, покрытый сверху кожей и стоящий в центре ковра с роскошным ворсом, выглядел прямо-таки устрашающе. За ним сидела женщина, слегка поворачиваясь из стороны в сторону во вращающемся кресле. Ее густые блестящие черные волосы были коротко подстрижены, кожа казалась тонкой и нежной, а глубоко посаженные черные глаза мерцали, как хорошо отполированные драгоценные камни. На ней была надета черная шелковая блузка и брюки в обтяжку. Выражение лица казалось таким надменным, что я не удивился бы, если бы через пару недель ее сделали первой женщиной-генералом морской пехоты.
— Доброе утро. — Ее голос был глубоким и музыкальным. — Меня зовут Даниэла. Вы хотели видеть меня?
— Я Рик Холман, — сказал я.
— Холман? — Она с интересом посмотрела на меня. — Случайно, не тот самый убийца Холман?
— Что?!
— Мне так сказала Сара Маннинг около получаса назад.
— Можно я сяду? — измученным голосом произнес я. — У меня просто ноги подкашиваются.
— Пожалуйста, — любезно пригласила она.
Я упал в ближайшее кресло и нащупал в кармане сигарету.
— Сара Маннинг здесь?
— Сейчас она отдыхает. Мне пришлось дать ей успокоительное.
— И она говорит, что я убийца?
— Да! — Она улыбнулась. — Я бы сказала, что вы не похожи на убийцу, мистер Холман, но я раньше с убийцами никогда не встречалась.
— Это был внезапный импульс, — застенчиво признался я. — Было такое прекрасное утро, и я подумал: почему бы не сделать сегодня что-нибудь такое, чего я никогда раньше не делал?
— Насколько я поняла из ее рассказа, вы и мисс Маннинг провели ночь в домике, принадлежащем мистеру Малоуну, — сказала она. — Сегодня утром, когда вы пошли за водой, вы довольно долго отсутствовали. Когда вы вернулись, она заметила в вас резкую перемену. Вы ни с того ни с сего обвинили ее в том, что она неисправимая лгунья, затем, объяснив, где найти туалет, зловеще посмотрели на нее и сказали, чтобы в случае чего она закричала. Возле самого туалета она увидела, что из-под куста торчит голая нога. Оказалось, что это труп — мужчина, одетый в женское платье. Он был застрелен. Она подумала, что может стать следующей вашей жертвой, и убежала. Ей еще повезло, что она нашла дорогу в этом лесу.
— Вы вызвали полицию? — спросил я.
— Нет.
— Почему?
Она пожала плечами:
— Это могла быть просто истерика. Может быть, все это она выдумала. Если бы полиция начала расследование и не нашла бы тело, это бы очень повредило репутации моего института. Я решила подождать, пока мисс Маннинг оправится от шока, а потом вернуться с ней к домику, где она показала бы мне тело.
— Джонни Легарто, — сказал я.
Она удивленно посмотрела на меня:
— Что?
— Это его тело лежит под кустом, — сказал я. — Но я его не убивал. Насколько я догадываюсь, к тому времени как я нашел его, он был мертв уже по крайней мере двенадцать часов.
— И вы намеренно послали туда мисс Маннинг, зная, что она тоже найдет тело, мистер Холман?
— Я посчитал, что это будет своего рода шоковой терапией для лечения лгуньи, — сказал я. — Возможно, это заставило бы ее сказать правду, хотя бы для разнообразия.
— Правду о чем?
— Да хоть о чем, мне бы все пригодилось.
Она недоверчиво уставилась на меня своими черными глазами.
— Мистер Холман, — мягко сказала она, — вы или психически больны, или самый большой садист из всех, кого я встречала за всю свою профессиональную карьеру!
— Выбор незавидный, но я интуитивно предпочитаю значиться садистом, — сказал я ей.
Тут я вдруг вспомнил о сигарете, которую все еще держал в руке, сунул ее в рот и зажег.
Даниэла продолжала недоверчиво смотреть на меня.
— Я, конечно, могу понять, почему Сара Маннинг была в глубоком шоке! Если верить тому, что она рассказала, то каким же чудовищем надо быть, чтобы провести с женщиной ночь, а утром задумать ее убийство?! Ее рассказ выставляет вас не в лучшем свете, мистер Холман!
— Если вы назначите сеанс групповой терапии по поводу моих садистских наклонностей, — сказал я, — то нельзя ли будет пригласить блондинку, которая сидит в приемной, чтобы я мог ее немножко пощупать?
Ее глаза холодно сверкнули.
— Я догадываюсь, что ваша вульгарность вполне естественна, мистер Холман, но я хотела бы знать, с какой целью вы пытаетесь оскорбить меня?
— Вся штука в том, что я имел дело с целой компанией неисправимых лжецов. Все они знают вас, и это заставляет меня задуматься: может быть, вы тоже одна из них?
— Тоже неисправимая лгунья?
— А как вы сами считаете? — вежливо спросил я.
Пальцы ее правой руки несколько секунд выбивали мелкую дробь по крышке стола.
— Думаю, вам лучше объяснить, зачем вы здесь, — резко сказала она. — А я изо всех сил буду стараться выдумать какую-нибудь ложь для ответа!
Это подействовало! Мгновение я сдерживался и тут же рассмеялся. Она удивленно приподняла брови, а потом тоже засмеялась.
— Ладно, мистер Холман, — наконец сказала она. — Почему бы нам не продолжить разговор не оскорбляя друг друга?