Том 27. Обнаженная и мертвая
Шрифт:
— Буду с вами честным, Эйнджел, — сказал я. — Я пришел сюда не для того, чтобы выпить и поболтать, а может, даже бесплатно содрать с вас ваше замечательное угощение. — Я взглянул на часы, как будто дорожил каждой секундой. — Через десять минут я должен уйти, чтобы захватить настоящего убийцу. Хотите пойти со мной?
Она резко выпрямилась:
— Думаете, мне стоит это сделать, Эл? Но почему я?
— Потому что считаю, что вы имеете право знать, кто подложил в самолет эту проклятую бомбу, — серьезно заявил я. — Это будет настоящая, захватывающая драма —
— Попробуйте только меня остановить! — Эйнджел глубоко вздохнула, и от ее груди распространилось дрожащее сияние. — А разве сейчас вы не можете мне сказать это? Неужели мне придется ждать еще несколько часов? — Она крепко стиснула мою руку и, видимо, не сознавая, что делает, прижала ее к своей тугой груди, затем взмолилась: — Ну же, Эл! Мне вы можете сказать, вы же знаете, ангел умеет хранить тайны!
Моя рука по-прежнему была притиснута к ее твердой, неумолимой плоти.
— Вы, наверное, хотите, чтобы вас упрашивали, да? — в волнении спросила она. — Вы хотите оказаться поближе, чтобы прошептать свои тайны на ушко золотистой Эйнджел?
Я высвободил свою руку и поднялся:
— Пока я не могу вам этого сказать, Эйнджел. Обо всем расскажу по дороге.
— Что ж, прекрасно! — Она встала с кушетки и слегка одернула блузку. — А мы далеко поедем? Мне нужно захватить пальто?
— Мы едем в дом Крэмера, — сообщил я. — И остальные тоже там будут.
— Тогда пальто не нужно, — решила Эйнджел. Ее глаза возбужденно сверкали. — Чего же мы ждем? Все это так интригующе!
Я усадил ее на место пассажира в своем «остине», затем забрался с другой стороны за руль. Через десять минут езды мы выбрались из оживленного потока машин, так что могли уже спокойно разговаривать.
— Вы помните предыдущую ночь, Эйнджел? Когда угощали меня — моей гигантской яичницей? Я еще спрашивал вас о Макгрегоре.
— Конечно помню. — Она задрожала от смеха. — Говорю вам, что сегодня — первое утро, когда я смогла по-настоящему сесть на стул!
— Вы рассказали мне, как Макгрегор уговаривал вас быть поласковее с Митчем Крэмером, верно?
— Да, помню, — кивнула Эйнджел.
— И как вы пытались угадать, что компрометирующего должен иметь на него Крэмер?
— Я так и не узнала этого, — серьезно подтвердила она.
— Зато я узнал, — самодовольно заявил я. — Вчера я заставил Крэмера расколоться — припугнул его, что, если он будет все скрывать, мы не сможем защитить его, когда убийца снова попытается его убить.
Она едва заметно вздрогнула:
— Перестаньте меня пугать, Эл! На первый взгляд вы такой приятный парень, а на самом деле — жестокий и опасный! Иначе вы не смогли бы заставить Крэмера откровенничать!
— Все равно рано или поздно мы бы их разоблачили. — Я доверительно усмехнулся.
Полный пересказ истории о предательской деятельности Макгрегора в Корее в изложении Крэмера занял следующие десять минут.
— Ну и ну! — тихо воскликнула Эйнджел. — Кто бы мог такое подумать о Макгрегоре! Вот подлая крыса!
— Он еще хуже, Эйнджел, — тихо сказал я. — Он — убийца!
— Что?!
Я свернул на проселочную дорогу и сбросил скорость.
— С самого начала версия о Салли Крэмер и Ирвинге казалась мне совершенно абсурдной, — снисходительно пояснил я. — О, конечно, она вела себя вызывающе и даже дала Ирвингу несколько неожиданных авансов — вроде того раза, когда вы застали их вдвоем на задней террасе дома, но это был ловкий отвлекающий маневр, чтобы скрыть своего настоящего возлюбленного.
— Неужели Макгрегора? — пораженно воскликнула Эйнджел.
— Вот именно! — Я припарковался позади «корвета», которым, насколько я понял, так никто и пользовался. — Мы приехали немного рано — Макгрегор появится только через полчаса. Мне нужно заглянуть к Уайту. Почему бы вам пока не войти в дом, чтобы поздороваться с Митчем Крэмером? Я буду минут через пять.
— Хорошо, — согласилась она и выпростала длинные ноги из машины. — Черт! — в волнении воскликнула она. — Неужели это Макгрегор? Никогда бы на него не подумала! Должна вас поздравить с успехом, Эл. Вы просто гений!
— Я обыкновенный коп, — усмехнулся я, — но, может, вы и правы.
— Ну, пока!
Она направилась к дому, а я зашагал прямо к гаражу.
Судя по свету, падающему из окна маленького жилища, притулившегося к гаражу, механик был дома. Я постучался, и дверь почти сразу открылась. Клиф Уайт угрюмо смотрел на меня.
— Что вам надо?
— Уделите мне минут пять вашего времени, Клиф, — попросил я.
— Копу? — Он медленно покачал головой. — Сначала вы показались мне не таким подлым, как все они, но я ошибся!
— Она ведь много значила для вас, Клиф, не так ли? — тихо сказал я.
В его темных глазах промелькнуло подозрение.
— Не знаю, о чем вы толкуете!
— О миссис Крэмер. Вчера вечером, когда я собирался отсюда уезжать, она оказалась в моей машине и говорила со мной. Потом я подумал, что это было похоже на китайскую музыку. — Я объяснил ему свою теорию, которую он выслушал с жадным вниманием. — Когда я увидел ее, лежащую мертвой в доме, у меня появилось ощущение, что я не понял ее. Если бы вчера я рассказал шерифу, что она говорила мне о своей ненависти к Эйнджел и о том, что она только теперь поняла, какой была глупой, — но теперь уже ничего не поделаешь, — он решил бы, что это доказывает только одно: в любой момент миссис Крэмер попытается убить своего мужа. И она это сделала!
— Да миссис Крэмер и мухи не могла обидеть! — горячо возразил Уайт.
— С китайской музыкой всегда так — если ее не понимаешь, придаешь ей тот смысл, который, как вам кажется, она должна иметь, — согласился я. — Если взять три момента, о которых вчера говорила Салли Крэмер, и рассмотреть их с разных точек зрения, то что же получается?
— Да, что? — резко спросил он.
— Она очень боялась Эйнджел — понимала, что вскоре с ней произойдет что-то страшное, — и только теперь поняла, что Филип Ирвинг — трусливый негодяй, который даже не пытается защитить ее от заговора против ее жизни.