Том 27. Письма 1900-1901
Шрифт:
«Русская мысль» напечатала «Трех сестер» без моей корректуры… — «Три сестры» были напечатаны в февральской книжке «Русская мысль» за 1901 г. Корректура пьесы была послана Лавровым за границу и путешествовала вслед за Чеховым по городам Италии. К нему она попала только 7 февраля в Риме. Чехов предполагал, что пьеса будет опубликована в мартовской книжке, но редакция журнала напечатала пьесу, не дождавшись исправленной автором корректуры (см. также примечания к письму 3292 * ).
…Лавров-редактор в свое оправдание говорит, что Немирович «исправил» пьесу… — По свидетельству В. А. Гольцева, последнюю корректуру «Трех сестер» в «Русской мысли» просматривал Вл. И. Немирович-Данченко (см. примечания к письму 3292 * ).
…я
Ты весела, и слава богу… — Отклик на телеграмму Книппер: «Успех Чехова и театра громадный, здорова, весела, писем не получаю».
3304. М. П. ЧЕХОВУ
22 февраля 1901 г.
Печатается по автографу ( ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: «Красный архив», 1929, № 6 (37), стр. 185–186.
Ответ на письмо М. П. Чехова от 7 февраля 1901 г. ( ЦГАЛИ.С пропусками опубликовано в кн.: С. М. Чехов. О семье Чеховых. Ярославль, 1970, стр. 201–202); Чехов ответил 28 февраля (там же, стр. 205–208).
Что ты будешь жить в Петербурге ~ очень хорошо… — М. П. Чехов писал брату в Ниццу: «Я ездил в Петербург, чтобы хлопотать о назначении меня в… Гродну, но это не выгорело. Вместо этого я получил от Суворина предложение поступить к нему… Мне не с кем было посоветоваться, а с другой стороны, после серого, бестротуарного Ярославля Петербург показался мне таким очаровательным, что я согласился и принял предложение. Суворин дал мне на проезд 300 р. и считает мою службу с 1-го февраля. Таким образом, я переселяюсь на жительство в Петербург. Я не знаю, хорошо ли я сделал. Вероятно, хорошо. <…> если б я послушался тебя 12 лет тому назад, то мне не пришлось бы теперь начинать сначала. А служба и тогда бы не ушла! Я боюсь, что я не буду достаточно талантлив для газетного дела. За время службы… серые заборы и покосившиеся фонари испортили мой вкус. Я глубоко убежден, что я делаю лучше, разумнее с точки зрения призвания и любви к делу, но в то же время испытываю страхи за семью. А она у меня прибавилась: в ночь на 21 января у меня родился сын Сергей. Итак, я переезжаю на жительство в Петербург. Твое желание исполнилось. Еще в прошлом году ты мне писал: „не в управляющие тебе надо проситься, а стараться как можно скорее переселиться в столицу“. Да будет по слову твоему» (подробнее о мотивах переезда М. П. Чехова из Ярославля в Петербург см. в кн.: С. М. Чехов. О семье Чеховых. Ярославль, 1970, стр. 199–217).
…Суворин, лжив, ужасно лжив ~ поступит как раз наоборот. — Пообещав М. П. Чехову должность в «Новом времени» и вызвав его в Петербург, Суворин не предупредил об этом своих служащих, поставив тем самым Михаила Павловича в неловкое положение. В феврале 1901 г. М. П. Чехов писал Суворину: «В Петербург я приехал уже совсем; осталось только нанять квартиру и перевезти семью. Я явился к Вам. На мой вопрос, чем мне заняться, Вы сказали, что положительно не можете сообразить, на что я способен <…> Вы дали мне аванс… Аванс разошелся в Ярославле на погашение долгов и на приготовление к отъезду. Я Вам его отработаю. Имея только кое-какие крохи, я пошел в контору, чтобы получить жалование. Но кассирша была удивлена моей просьбой и сказала мне, что она совершенно ничего не знает о том, что мне положено жалование и что вообще я состою у Вас на службе, и рекомендовала мне справиться у Вас. Но просить Вас… я не мог… Попавший в чужой город, без денег и совершенно одинокий, я понял, что я совсем не нужен, и счел для себя все потерянным. Чтобы спасти хоть то, что я имел, я бросился обратно в Ярославль» ( ЦГАЛИ).
Сыновья его… — А. А. и М. А. Суворины, стоявшие в это время во главе издания «Нового времени».
Анна Ивановна— жена А. С. Суворина.
Настя и Боря— дети А. С. и А. И. Сувориных.
Коломнин ~ умер недавно. — См. письмо 3217 * и примечания к нему * .
3305. О. Л. КНИППЕР
23 февраля 1901 г.
Печатается по автографу ( ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма
Год устанавливается по ответному письму Книппер от 2 марта 1901 г. ( Переписка с Книппер, т. 1, стр. 339–341).
Из петербургских газет я получаю одно «Новое время»… — «Новое время» (1901, № 8974, 20 февраля, отдел «Театр и музыка») откликнулось на начало гастролей Московского Художественного театра в Петербурге: «Спектакли Московского Художественного театра начались „Дядей Ваней“ А. П. Чехова. Петербургская публика очень дружелюбно встретила москвичей и по заслугам оценила режиссерский талант г. Станиславского».
…ничего не знаю о ваших триумфах. — Первый спектакль Художественного театра в Петербурге — «Дядя Ваня» вызвал сдержанные отзывы петербургской прессы. «Петербургская газета» в № 49 от 20 февраля 1901 г. (рецензия А. Р. Кугеля) отмечала прекрасную постановку пьесы и игру Станиславского, однако находила, что О. Л. Кииппер неубедительна в роли жены профессора (см. примечания к письму 3307 * ). В этот же день «Петербургская газета» поместила рецензию Н. Р<оссов>ского, который находил неудачною самую пьесу, но подчеркивал совершенство ансамбля Художественного театра, а из отдельных исполнителей отличил игру одного Станиславского. В игре Книппер он выделил, как удачные, только две-три сцены. Рецензент «Нового времени» Ю. Беляев (1901, № 8975, 21 февраля) положительно отозвался о постановке «Дяди Вани», а также об игре Станиславского; о труппе же Художественного театра в целом высказался резко отрицательно, считая, что в ней очень мало талантливых артистов. Об игре О. Л. Книппер он писал: «Незначительна г-жа Книппер, хотя по внешности трудно отыскать более подходящую артистку». Примерно такую же оценку дал спектаклю Импрессионист в «Новостях» (№ 51). Он положительно отметил игру Станиславского, Лужского и Лилиной, об остальных же артистах труппы замечал: «…у остальных, по-видимому, всё выучка, выучка и только выучка». Рецензент «Санкт-Петербургских ведомостей» Ф. Л. (№ 50), дав высокую оценку ансамблю Художественного театра, режиссуре и постановке спектакля, из отдельных исполнителей похвалил только Станиславского и Лилину, об игре остальных артистов отозвался неблагоприятно. Однако некоторые газеты поместили и положительные отзывы о первом спектакле Художественного театра. Так, в № 50 «Биржевых ведомостей» Смоленский писал о «Дяде Ване»: «Исполнение пьесы труппою Московского Художественного театра может доставить истинное художественное наслаждение». Давая положительную оценку «достигнутому труппой ансамблю», рецензент и об отдельных исполнителях отзывался с похвалой (особенно о Станиславском). В частности, об игре Книппер он писал, что она была «несколько холодна. Наиболее удалась ей сцена примирения с Соней, в которой артистка проявила редкую способность прекрасно смеяться, и объяснения с Астровым».
Вот если бы ты присылала мне газеты, например «Биржевые вед<омости>» и «Новости»… — 2 марта Книппер сообщала: «Вчера я послала тебе две вырезки из „России“. А всю эту мелкую дрянь газетную, право, неинтересно читать, и потому я их не покупаю и тебе не посылаю». Вероятно, Книппер послала Чехову №№ 658 и 660 газеты «Россия». В первом (от 24 февраля) была напечатана рецензия Old Gentleman (А. В. Амфитеатрова) на спектакль Художественного театра «Дядя Ваня». Книппер Амфитеатров называл в рецензии «очень плохой актрисой», лишь подыгрывавшей «другим исполнителям». Однако несколько дней спустя, в № 665 «России», тот же Амфитеатров дал прямо противоположный, восторженный отзыв об исполнении Книппер роли Маши в «Трех сестрах».
…как долго будешь сидеть в Питере… — 2 марта Книппер писала: «Уедем мы отсюда, верно, 24-го. 23-го последний спектакль».
Будет ли ужин (или обед) в «Жизни»? — В письме от 21 февраля 1901 г. Книппер сообщала, что артисты Художественного театра приглашены редакцией журнала «Жизнь» на ужин ( Переписка с Книппер, стр. 324). 2 марта Книппер уведомляла об ужине 25 февраля: «„Жизнь“ нам дает обед на 4-й неделе <…> Писала я тебе как-то, что мы ужинали у Палкина с „Жизнью“? Был Горький, Поссе, Ермолаев, Муринов, много наших артистов, из дам кутили только я да Раевская; был Фейгин, Ермилов, который уморил нас своими рассказами. Со мной чуть не сделалось дурно от безумного хохота. Кутили до 6-ти час. и не хотелось уходить. Ужин был без речей, а с простыми тостами, Вл. Ив. что-то прокаламбурил насчет „Жизни“ — очень было мило. Кормили на убой, по-московски, и пили крюшон из купели».