Том 3(2). Историческое подготовление Октября. От Октября до Бреста
Шрифт:
Освободить Бельгию, Сербию, Румынию, Польшу, Украину, Грецию, Персию и Армению могут не победоносные империалисты одной из коалиций, а революционные рабочие всех воюющих и нейтральных стран в победоносной борьбе против всех империалистов.
К этой борьбе мы вас призываем, рабочие всех стран. Другого пути нет. Правящие, эксплуатирующие классы покрыли себя в этой войне неисчислимыми преступлениями. Эти преступления вопиют о революционном возмездии. Трудящееся человечество отреклось бы от себя и от своего будущего, если бы продолжало и дальше покорно нести на себе ярмо империалистической буржуазии, ее военщины, ее правительства, ее дипломатии.
Мы, Совет Народных Комиссаров, мы, уполномоченные русскими рабочими, крестьянами, работницами, крестьянками, солдатами, матросами, вдовами, сиротами, мы призываем вас к совместной с нами борьбе за немедленное прекращение
Долой войну! Долой виновников войны! Правительства, противящиеся миру, должны быть сметены, как и правительства, которые под речами о мире скрывают захватные притязания. Рабочие и солдаты должны вырвать дело войны и мира из преступных рук буржуазии и взять его в свои руки. Мы имеем право требовать этого от вас, потому что мы совершили это у себя. Таков единственный путь спасения для вас и для нас. Сомкните же ваши ряды, пролетарии всех стран, под знаменем мира и социальной революции!
Народный Комиссар по иностранным делам Л. Троцкий.
"Известия" N 244, 6 декабря 1917 г.
Свидание Народного Комиссара по иностранным делам с французским послом
Народный Комиссар по иностранным делам, т. Троцкий, вчера имел свидание во французском посольстве с г. Нулансом*.
Во время этой беседы было затронуто несколько вопросов.
Т. Троцкий обратил внимание посла на затруднительное положение, в каком оказались в настоящее время французские офицеры на Украине. Ему представляется невозможным, чтобы они продолжали поддерживать сношения с Радою, в то время как последняя разоружает советские полки, открыто поддерживает контрреволюционные махинации Каледина и дезорганизует общий фронт, уводя оттуда без предварительного соглашения со Ставкою украинские части, которые участвуют в охране русско-румынского фронта.
Посол заметил, что все французские офицеры, состоящие при миссиях в России, получили формальный приказ ни в каком случае не вмешиваться во внутреннюю политическую борьбу. Присутствие на Украине офицеров, давно уже аккредитованных при генералах, командующих юго-западным и румынским фронтами, объясняется часто выражавшимся различными русскими правительствами приглашением наблюдать за формированием национальной украинской армии. В случае вооруженного конфликта между Радою и Петроградским Правительством их роль свелась бы к роли офицеров военной миссии, и, в качестве таковых, они не принимали бы никакого участия в борьбе.
Вопрос об обмене дипломатическими курьерами между Россией и Францией также был обсужден обеими сторонами в целях удовлетворительного его разрешения.
По просьбе французского посла, т. Троцкий точно охарактеризовал условия мира, на которых основаны ведущиеся в Брест-Литовске переговоры. Эти условия свидетельствуют о непреклонной воле Русского Революционного Правительства заключить не мир на основах подчинения, а мир без аннексий и контрибуций, обеспечивающий всем угнетенным народам право свободного самоопределения.
Отклонение этих демократических принципов повлекло бы за собою разрыв переговоров.
От редакции газеты. Из настоящего сообщения мы не можем, к сожалению, вынести вполне определенное представление о роли французских офицеров "при Раде". Между тем, ясность в этом деле абсолютно необходима.
"Правда" N 207, 19 (6) декабря 1917 г.
Голос печати [14]
Свидание т. Троцкого с г. Ниссель * [15] оценивается официальной печатью как симптом, указывающий на возможность общего перемирия и общего мира. В том же смысле оценивается и ряд других фактов: освобождение Чичерина и Петрова в Англии, урегулирование вопроса о дипломатических паспортах, предстоящий ответный визит т. Троцкого Бельгийскому послу и т. д.
14
Настоящее сообщение нами внесено в данный том по тем соображениям, что все важные печатные заявления НКИД в 1917 г. писались почти всегда Л. Д. Троцким.
15
Во
В то же время официозная печать отмечает уклончивый характер ответов французского посла по поводу Рады. Этот ответ может быть истолкован так, что кое-кто из союзников не вполне отказался еще, после эксперимента со ставкой Духонина, от надежд на гражданскую войну против Советов. Нет никакого сомнения в том, что ближайший опыт покажет всю тщету надежд на авантюры Калединых и Петлюр*. Путь к сохранению добрососедских отношений с Россией лежит через соглашение с Советом Народных Комиссаров.
"Правда" N 208, 20 (7) декабря 1917 г.
Речь на объединенном заседании Совнаркома, ЦИК, Петроградского Совета, Городской Думы, профессиональных и рабочих организаций в Александринском театре о мирных переговорах*
(8 декабря)
В начале своей речи т. Троцкий привел две характерные встречи, которые он имел в 1914 году, после того как вспыхнула настоящая война. Немецкий депутат Молькенбур* на вопрос т. Троцкого, долго ли продлится война, ответил ему: "Мы полагаем, что боевые действия будут длиться не больше двух-трех месяцев. Энергичный нажим на Россию, два-три сильных удара на Францию, и мы достигнем победы, за которой последует ликвидация войны". Такую же уверенность в близком окончании войны выразил в беседе с т. Троцким французский социалист, полагавший, что Франция, отбросив немцев в битве на Марне, двинется дальше за Рейн, а в то же время Россия энергичным наступлением создаст угрозу Берлину, и на этом закончится война. Так полагали собеседники т. Троцкого, и, действительно, человек, который в то время дерзал говорить, что война может затянуться на год или даже больше, слыл безумцем. Очевидно, те громадные живые силы, те колоссальные военно-технические средства, с которыми европейские державы выступили на арену борьбы, служили как бы гарантией того, что война не может долго длиться.
Между тем, — говорит оратор, — вот уже четвертый год человечество не выходит из адского круга войны. Поистине, эта война показала, как могуществен человек, сколько неслыханных страданий он в состоянии перенести, но эта же война показывает, сколько варварства еще сохранилось в современном человеке. Никогда технический прогресс не достигал такой высоты, как в настоящее время; люди одолевают пространство путем радиотелеграфа, люди без всяких усилий поднимаются ввысь, не страшась стихий, — и те же люди вползают по колена в грязь, поселяются в окопах и через глазки делают там, под указку господствующих классов, свое страшное, отвратительное дело. Человек, — царь природы, — сидит в этих бойницах, высматривает в них через глазки, как в тюремной камере, другого человека, как будущую свою добычу… Так глубоко упало человечество в этой войне. Становится обидно за человека, за его плоть, за его дух, за его кровь, когда представляешь себе, что люди, прошедшие через длинный ряд культурных этапов, — христианство, абсолютизм и парламентаризм, — люди, вскормившие идеи социализма, как жалкие рабы, из-под палки господствующих классов, убивают друг друга. И если бы эта война закончилась тем, что люди вновь вернулись бы в свои стойла и стали бы подбирать те жалкие крохи, которые им бросает буржуазия, если бы эта война закончилась торжеством империализма, то человечество не стоило бы тех страданий и той огромной работы мысли, которые оно вынесло в течение тысячелетий. Но этого не будет, этого не должно быть! (Бурные аплодисменты.)
Вспоминая Циммервальдскую конференцию, оратор говорит: Там собрались интернационалисты, которых безжалостно травили шовинисты всех стран. Нас была там небольшая горсть, — три десятка человек. Казалось, что все прошлое социализма затоплено кровавыми волнами шовинистического ослепления, и что мы — последние остатки законченной великой главы. Мы получили письмо от тов. Либкнехта, заточенного германскими тиранами в крепость. Он писал нам, чтобы нас не смущало то, что нас мало; он выражал уверенность, что наши труды, наши усилия не пропадут даром; с отдельными личностями можно легко и безнаказанно расправляться, но в сердцах народов вера в революционный социализм не будет убита. И, говоря это, Карл Либкнехт никого не обманул, жизнь все сильнее и ярче подтверждает эту надежду.