Том 3. Грабители морей. Парии человечества. Питкернское преступление (с илл.)
Шрифт:
Собеседники пили белое шотландское пиво, наливая его в стаканы прямо из крепкого дубового бочонка, который они велели поставить перед собой тут же на столе. Богатырь всякий раз выпивал весь стакан залпом.
Мистер Боб, хозяин таверны, был далеко не так беззаботно спокоен, как два его случайных посетителя. Зная причину, почему «Грабители» в этот вечер запоздали прийти в таверну, он знал также, что в десять часов эти почтенные джентльмены ворвутся сюда и станут требовать, чтобы все те, кто не принадлежит к их шайке, немедленно удалились. Принимая во внимание богатырскую фигуру одного из посетителей, мистер Боб имел все основания предполагать,
— Ну, дружище Боб, у тебя непременно выйдет неприятность, если ты не примешь заранее мер, чтобы предотвратить ее.
Несчастный владелец таверны смущенно похаживал около двух посетителей, которые продолжали спокойно беседовать на каком-то иностранном языке, не обращая ровно никакого внимания на хозяина.
Между тем нужно же было принять какие-нибудь меры, иначе «Грабители» вышвырнут без дальних разговоров обоих посетителей за дверь.
Мистер Боб подходил к столу все ближе и ближе, описывая все более и более тесные круги и беспрестанно покашливая, но посетители продолжали делать вид, что не замечают его. Он всячески подбадривал себя, даже пристукивал ногой по паркету, но все еще не решался заговорить.
Положение его было в сущности пренеприятное. Ведь как бы вежливо и дипломатично ни составил он фразы, все-таки смысл ее мог быть только один: «Заплатите, господа, за то, что вы скушали и выпили, и уходите подобру-поздорову».
Несколько раз он пробовал начать:
— Гм!.. Кхе, кхе!.. Почтенные джентльмены!.. Кхе, кхе!..
Но «почтенные джентльмены» по-прежнему делали вид, что не слышат, и все красноречие мистера Боба разом пропадало. Он был вообще человек крайне трусливый, и при малейшем затруднении душа у него уходила в пятки. Чтобы себя подбодрить, он выпивал в таких случаях стаканов шесть джина, но так как голова у него была довольно слабая, то мысли начинали путаться, слова не шли на язык, и мистер Боб бормотал что-то непонятное. Злые языки говорили тогда, что мистер Боб напился пьян, но, разумеется, это была неправда.
В данном случае мистер Боб, желая сохранить ясность мыслей, ограничился тремя стаканами и действительно почувствовал бодрость без излишнего возбуждения. Медленными шагами подошел он к посетителям, тщательно обдумав свою речь и решившись во что бы то ни стало отклонить прискорбное столкновение, грозившее разразиться в его почтенном доме.
— Чего от нас нужно этому дураку? — спросил собеседник гиганта. — Посмотри, как он все время похаживает вокруг нас и мечется, точно медведь в клетке.
— Я только что хотел сказать тебе это же самое, — отвечал богатырь. — Впрочем, не стоит этим заниматься; мы узнаем, что ему нужно, когда он наконец решится заговорить.
Затем, возобновляя прерванный разговор, гигант прибавил:
— Итак, ты вполне уверен, что он не может нас узнать?
— Уверен вполне.
— Относительно тебя я нисколько не сомневаюсь: ты так сумел изменить свою наружность, что тебя невозможно узнать. Я бы сам способен был ошибиться, хотя мы прожили неразлучно сорок лет. Честное слово, ты положительно неузнаваем… Но, послушай, Грундвиг, скажи по совести: не ошибаешься ли ты? С лица я действительно стал совершенно не тот, но зато мой рост, мое сложение… Ведь красноглазый Надод — тонкая шельма.
— Это верно, и твои опасения были бы совершенно справедливы, если б нам предстояло вступить с ним в разговор. Но здесь, в этой таверне, которая сию минуту наполнится всяким сбродом, Надод на нас не обратит никакого внимания. Ему не до нас, у него много разных других забот, да, наконец, он ведь и не знает, что мы в Лондоне.
— По крайней мере, уверен ли ты, что он сюда придет?
— Я же тебе говорил: его случайно встретил на улице Билл, плававший с ним на «Ральфе». Надод сейчас же узнал его и предложил ему вступить в общество «Грабителей». Наш матрос притворился, что предложение ему понравилось, и Красноглазый назначил ему здесь, в таверне, свидание, чтобы окончательно условиться с ним.
— Понимаю, но, во всяком случае, Надод такой человек… С ним надо постоянно быть настороже.
— Для чего же бы стал он приглашать Билла сюда, в таверну?
— Он прехитрый злодей и прековарный. Вообрази, что ему пришло в голову, не остался ли Билл на службе у Фредерика Бьёрна, бывшего капитана Ингольфа, а ныне герцога Норландского и старшего в роде Бьёрнов. Разве он в таком случае не способен заманить Билла в западню, чтобы узнать намерения герцога относительно убийцы его отца и брата?
— Ну, слава Богу, додумался наконец! — засмеялся Грундвиг. — Да ведь я ж это самое и толкую тебе вот уже битый час, объясняя, для чего мы сюда пришли.
— Ты говорил все намеками какими-то… Сказал бы прямо, сразу…
— Я боялся, что ты сочтешь предприятие слишком опасным, — возразил Грундвиг, отлично знавший, каким способом можно довести Гуттора до желаемого состояния.
Богатырь слегка покраснел.
— Слишком опасным? — повторил он, поглядывая на свои громадные кулаки. — Да знаешь ли ты, что для меня расправиться со всеми этими «Грабителями», не исключая и их Красноглазого Надода, все равно, что выпить вот этот стакан с пивом!
С этими словами богатырь наполнил стакан до краев и выпил его одним духом.
II
СTAB ПОСЛЕ ТРАГИЧЕСКОЙ СМЕРТИ ОТЦА герцогом Норландским, Фредерик Бьёрн энергично принялся за дело отмщения убийцам. Корабли розольфской эскадры под личным его начальством, а также под начальством его брата Эдмунда деятельно выслеживали «Грабителей» и специально — адмирала Коллингвуда. Но адмирал всегда плавал в сопровождении целой эскадры, и о нападении на него открытой силой нечего было и помышлять, поэтому герцог Фредерик решил перенести центр своей деятельности в Лондон. Его агенты выследили Коллингвуда, а затем напали и на след Надода благодаря случайной встрече последнего с Биллом, бывшим лейтенантом брига «Ральф», а теперь командиром корабля «Олаф», присланного герцогом в Лондон.
Гуттор и Грундвиг, переговорив с Биллом, решили прийти в таверну «Висельник» и попытаться узнать, нельзя ли будет им схватить Надода и доставить его герцогу. Вот почему мы и застали их там сидящими за столом и пьющими пиво.
— Однако что мы будем делать, если Надод нас узнает? — спросил Гуттор, которому эта мысль не давала покоя.
Разумеется, богатырь тревожился не за себя, а за исход дела.
— Это будет очень неприятно, потому что он не преминет натравить на нас всю свою шайку, — отвечал Грундвиг. — Нам придется силой пробивать себе путь.