Том 3. Лорд Аффенхем и другие
Шрифт:
— А мне Энн ничего не сказала.
— И мне тоже. Мне сам лорд Уизбич сообщил. Энн обещала подумать и дать ему ответ позднее. А он пришел ко мне удостовериться, что я не против. Очень любезно с его стороны.
— Так она не приняла предложения? — нахмурился Пэтт.
— Пока нет.
— Надеюсь, и не примет.
— Не дури, Питер. Партия блестящая!
— Не нравится он мне, — Пэтт переминался с ноги на ногу. — Гладкий какой-то. И скользкий.
— Если ты хочешь сказать, что у него безупречные манеры, — согласна. Лично я изо всех сил буду ее уговаривать.
— А я бы не стал, — решительнее обычного возразил Пэтт. — Ты что, Энн не знаешь? Начни ее подталкивать,
— Не мели ерунды, Питер. Я и в мыслях не имею ее подталкивать.
— И про него мы толком ничего не знаем. Две недели назад даже о существовании его не подозревали.
— Да что нам знать? Разве его титула недостаточно? Хотя Пэтт и промолчал, доводы жены его не убедили.
Лорд Уизбич, о котором шла речь, был вежливый, приятной наружности молодой человек. Недавно он появился в конторе Пэтта проконсультироваться о вложении денег, с рекомендательным письмом от Хэммонда Честера, отца Энн, с которым познакомился в Канаде, где тот в настоящее время занимался сравнительно легким занятием — ловил рыбу. Деловым разговором их знакомство могло бы и ограничиться, будь на то воля Пэтта — лорд Уизбич не особенно ему понравился. Но Пэтт был американец, с американским гостеприимством и раз уж перед ним — друг Хэмонда Честера, он счел себя обязанным пригласить его на Риверсайд Драйв, хотя его и одолевали дурные предчувствия, которые явственно оправдались.
— Энн пора замуж! — заявила миссис Пэтт. — Хватит ей своевольничать! Конечно, решать ей. Мы никак не можем вмешиваться. — Она поднялась. — Надеюсь только, она проявит благоразумие.
И миссис Пэтт вышла, оставив мужа мрачнее, чем нашла. Он просто вынести не мог, что Энн выйдет замуж за этого Уизбича. Даже не будь у него никаких недостатков, он все равно возражал бы — ведь он увезет Энн за три тысячи миль!
Энн между тем шла в спортивный зал, который Пэтт здоровья ради оборудовал на задворках дома, в помещении, предназначенном первым владельцем под студию художника. Глухие удары по кожаной груше прекратились, но голоса, доносившиеся из зала, подсказали ей, что Джерри Митчелл, личный тренер Пэтта, по-прежнему там. Интересно, с кем это он разговаривает? Открыв дверь, Энн увидела, что с Огденом, который, привалясь к стенке, уставился на него мутным взором.
— Да, да! — говорил Огден, когда вошла Энн. — Сам слыхал, как Биггс приглашал ее погулять!
— А она ему отказала, — угрюмо проворчал Джерри.
— Прям сейчас! С чегой-то? Биггс — парень что надо!
— Огден, про что это ты рассказываешь? — вмешалась Энн.
— Как Биггс приглашал Селестину прокатиться на машине.
— Башку ему оторву! — посулил взбешенный Джерри.
— Прям сейчас! — отвечал Огден, гнусно хохоча. — Мамаша тебя мигом вышвырнет. Ее шофера колотить, это надо же!
Джерри умоляюще обернулся к Энн. Откровения Огдена, особенно — восхваления Биггса, причиняли ему смертные муки. Он знал, что ухаживаниям за горничной миссис Пэтт, Селестиной, очень мешает его внешность. Иллюзий Джерри не питал. Он и так, от природы, был не Адонис, а за долгую карьеру на ринге его еще отредактировали сотни кулаков, и в делах сердечных полагаться приходилось исключительно на свои моральные достоинства. Принадлежал он к старой школе боксеров, которые похожи были на боксеров, а не на актеров или еще каких дамских любимчиков. Ископаемое, да и только — плотно сбит, голова круглая, крепкая, глазки маленькие, челюсть большая, а от носа по ряду причин остался так, черновой набросок. Узкая полоска лба исполняла роль буферного государства
— А ну-ка, выметайся! — сказала она Огдену.
Тот попытался было вызывающе ответить на ее взгляд, но потерпел провал. Почему он боится, постигнуть он не мог, но факт оставался фактом — только ее, из всех его близких, он уважал. Ясный взгляд и спокойная, властная манера неизменно укрощали его.
— Еще чего! — вяло огрызнулся он. — Тоже мне, босс нашелся!
— Давай, давай!
— Ах ты, раскомандовалась!
— А дверь прикрой тихонько, с той стороны. — Энн повернулась к Джерри, как только приказ был выполнен. — Опять вас допекал?
Тренер отер пот со лба.
— Если этот мальчишка будет врываться в зал, когда я тренируюсь… Слыхали; мисс Энн, что он про Мэгги болтает?
Родилась Селестина под именем Мэгги О'Тул, но терпеть такое имя у своей горничной миссис Пэтт категорически отказывалась.
— Ну, Джерри! Зачем вы обращаете на него внимание? Он же выдумывает все! Только и знает болтается по дому да выискивает, кого бы помучить. А найдет — наслаждается от души. Мэгги ни за что не поедет кататься с Биггсом!
Джерри облегченно вздохнул.
— Спасибо, мисс Энн, хоть вы помогаете!
Подойдя к двери, Энн ее распахнула, оглядела коридор и, убедившись, что он пуст, вернулась в зал.
— Джерри, мне нужно с вами поговорить. У меня мысль… Я хочу, чтобы вы кое-что для меня сделали.
— Слушаю, мисс Энн.
— Надо наконец проучить этого паршивца! Опять дядю Питера донимал. Больше я терпеть не намерена! Предупреждала его: не отстанешь от дяди — получишь. Не верит. Джерри, что за человек этот ваш Сметерс?
— Вы про Смайтерса, мисс Энн?
— Ах, ну да! Запомнилось, не то Смитерс, не то Сметерс. Тот, с собаками… Вы ему доверяете?
— Последний грош доверил бы. Знаю с детства.
— Я не про деньги. Хочу отправить к нему Огдена. Можно на него положиться? Справится он?
— Ой, Господи!
Совершенно опупев на минуту, Джерри пришел в себя и взглянул на Энн. Ему давно было известно, что ум у нее незаурядный, но это уже тянуло на гениальность, у него даже дыхание занялось.
— То есть, вы его похитите, мисс Энн?
— Н-нет… Скорее вы, если я вас уговорю. Ради меня.
— Умыкнуть, значит, и отправить к Баду Смайтерсу в собачью лечебницу?
— Именно. На лечение. Мне нравятся его методы. Огдену они принесут огромную пользу.
— Еще бы! Бад из него сделает человека! — загорелся Джерри. — А вообще-то, не стоит. Похищение — это преступление, за него всыпят будь здоров.
— Так оно же не настоящее!
— Очень уж похоже…
— Джерри, не бойтесь! Тетя Неста не станет подавать в суд. Тогда ей придется обвинить нас, что мы упрятали Огдена в собачью лечебницу. Рекламу она обожает, но — лестную. Конечно, мы рискуем. Вы потеряете здесь работу, а меня, конечно, отправят к бабушке на неопределенный срок. Вы моей бабушки не видели? Только ее во всем мире я и боюсь! Живет в глухомани и каждое утро, точнехонько в 7.30, ставит всю семью на молитву. Ничего! Если вы готовы рискнуть работой ради доброго дела, рискну и я. Вы ведь тоже любите дядю Питера, а Огден доводит его до сердечных приступов. Ну, как? Согласны мне помочь, а, Джерри?